Видишь ли, мне самому на все это наплевать, мне важно как-то вместе с тобой
и с оставшимися сверстниками дожить свой срок и "присоединиться к
большинству" в добром старом английском смысле, но они мне сказали: наша
Комиссия -- это Ной, мы строим ковчег среди красного потопа... Они просили
меня поговорить с тобой, они говорят, ты крымский Ной, -- что-то они
задвинулись там на этой идее ковчега, -- но одно могу тебе сказать;
Арсений Николаевич.
говорить неторопливо, деловито и четко, так, должно быть, он и выступал на
пресловутой Трехсторонней Комиссии или в правлении своего банка. -- Ситуация
на Острове и вокруг него становится неуправляемой. Советскому Союзу
достаточно пошевелить пальцем, чтобы присоединить вас к себе. Остров
находится в естественной сфере советского влияния. Население деморализовано
неистовством демократии. Идея Общей Судьбы овладевает умами. Большинство не
представляет себе и не хочет представлять последствий аншлюса.
Стратегическая острота в современных условиях утрачена. Речь идет только
лишь о бессознательном физиологическом акте поглощения малого большим. Не
произошло этого до сих пор только потому, что в России очень влиятельные
силы не хотят вас заглатывать, больше того, эти силы отражают массовое
подспудное настроение, которое, конечно, никогда не может явиться на
поверхность в силу идеологических причин. Этим силам не нужна новая
автономная республика, они не знают, как поступить с пятью миллионами лишних
людей, не снабженных к тому же специфической советской психологией, они
понимают, что экономическое процветание Крыма кончится на следующий же день
после присоединения. Сейчас их ригидная система кое-как приспособилась к
существованию у себя под боком маленькой фальшивой России, приспособилась и
идеологически, и стратегически, и особенно экономически. По секретным
сведениям, треть валюты идет к советчикам через Крым. Словом, "статус-кво"
как бы устраивает всех, не говоря уже о том, что он вносит какую-то милую
пикантность в международные отношения. Однако ситуация выходит из-под
контроля. Просоветские и панрусистские настроения на Острове -- это
единственная реальность. Остальное: все эти "яки", "китайцы", "албанцы",
"Волчьи Сотни" -- детские игры. Советская система, как это ни странно,
малоуправляема по сравнению с западными структурами, ею движут зачастую
малоизученные стихийные силы, сродни тектоническим сдвигам. Близится день,
когда СССР поглотит Остров.
вопреки своему желанию. Трехсторонняя Комиссия получила достаточно
ясные намеки на это непосредственно из Москвы.
Николаевич, нарушая свой зарок, попросил у Бакстера сигару.
бандита западной пустыни Фреда Бакстера.
Запад вроде бы совершенно не заинтересован в существовании независимой
русской территории. Стратегически Крым, как я уже сказал, в наше время
полный ноль. Природных ресурсов вам самим едва хватает, а
"Арабат-ойл-Компани" уже пробирается в Персидский залив. Промышленность ваша
-- лишний конкурент на наших суживающихся рынках. Казалось бы, наплевать и
забыть, однако Запад, ну и, конечно, Трехсторонняя Комиссия в первую очередь
оказывается все-таки заинтересована в существовании независимого Крыма. В
соответствии с современным состоянием умов мы заинтересованы в вашем
существовании нравственно и эстетически. Западу, видите ли, важно, чтобы в
тоталитарном потопе держался на плаву такой красивый ковчег, как Остров
Окей. Как тебе нравится этот бред?
дворянский романтизм. Так знай, что ваша дворянская русская старомодная
сентиментальность, так называемые "высокие порывы", сейчас считается
современными футурологами наиболее позитивной и прагматической позицией
человечества.
решительное усиление западной и даже проамериканской ориентации. Западный
военный гарант. Стабильность восстановится, и с облегчением вздохнут прежде
всего в Москве. Будет яростная пропагандистская кампания, задавят десятка
два диссидентов, потом все успокоится. Комиссия получила достаточно ясные
намеки из тех же московских источников. В конце концов там же тоже есть
люди, понимающие, что мы все связаны одной цепочкой... Ты Сахарова читал?
Представь себе, в Кремле есть люди, которые его тоже читают.
стар, у меня слишком много, Бак, накопилось грусти, я не хочу терять свою
гору, Бак, я буду сидеть на своей горе, Бак, мне почти восемьдесят лет. Бак,
я молод только по сравнению со своей горой, старый Бак. И, наконец, я не
хочу враждовать со своим сыном.
тоже все надоело, мне смешно сидеть на этой Трехсторонней Комиссии, где все
такие прагматики и оптимисты, мне просто смешно на них смотреть и их
слушать. Положит какой-нибудь Гарри Киссельбургер ладонь на лоб, вроде бы
мировая проблема решается, а я вижу скелет, череп и кость... Уходящая
жизнь... Как бы я хотел верить, что основные события начнутся за гранью
жизни. Старый Арси, в самом деле, продай мне кусок твоей горы. Я бы плюнул
на все, чтобы жить с тобой рядом и по вечерам играть в канасту. Взял бы Тину
и жил бы с ней на твоей горе...
Николаевич и дружески положил руку старому Бакстеру на затылок.
бы тут же о нем забывали, делали вид, что его и не было, показывая этим, что
личные свои отношения они ставят выше всякой экономики и политики.
расширил голубые бандитские глаза старый Бак. -- Если ей захочется
свеженькой морковки, я сам ее отпущу в Ниццу или в Майами, куда угодно. Я
ведь к ней частично буду относиться, как к дочке. Частично, -- подчеркнул
он. -- Арси, -- он зашептал в ухо старому другу, -- скажу тебе честно, я уже
сделал ей такое предложение, что-то вроде этого. Я предложил ей стать моей
спутницей, другом. Уверен, что проституция для нее -- просто игра. Она --
особая женщина, таких не много в мире, поверь мне, ты знаешь мой опыт...
голос объявил, что самолет Стокгольм -- Симферополь заходит на посадку.
появился снижающийся мигающий десятком посадочных огней и подсвечивающий
себе носовым прожектором "джамбо-джет" компании SAS.
включила телекамеры на борту огромного воздушного корабля, во всех четырех
огромных салонах, где пассажиры, улыбаясь, перешучивались или, напротив,
сосредоточиваясь и погружаясь как бы в состояние анабиоза, готовились к
посадке. Ни в высшем, ни в среднем классах Андрея Лучникова явно не было, но
в переполненном "экономическом" как будто где-то на, задах мелькнуло
знакомое, но почему-то дьявольски небритое лицо.
политические темы, Таня-Тина, сидя у стойки бара, начала улавливать
невероятный для нее смысл происходящего. Антон и Лидочка Нессельроде иногда
обменивались репликами по-русски, и ей постепенно стало ясно, кто есть кто и
для чего вся компания прибыла ночью в Аэро-Симфи. Длинный парень, который,
между прочим, пару раз как бы случайно погладил ее по спине, оказался сыном
Андрея. Идиотка с романтическими придыханиями, оказывается, считается
невестой Андрея, а высокий седой старик, друг ее сегодняшнего клиента
(употребив в уме это слово, она покрылась испариной), просто-напросто отец
Андрея, тот самый знаменитый Арсений Лучников. Тут Таня, что называется,
"поплыла", а когда на экране появился "джамбо", когда она увидела или
убедила себя, что увидела, ухмыляющуюся физиономию Андрея, она не выдержала
и побежала куда глаза глядят -- прочь!
аркадам, поднималась и спускалась по эскалаторам Аэро-Симфи. Везде играла
тихая музыка, то тут, то там появлялись предупредительно улыбающиеся лица с
вопросом -- не нужна ли какая-нибудь помощь? У Тани дрожали губы, ей
казалось, что она сейчас куда-то побежит, влепится в какую-нибудь стенку и
будет по ней ползти, как полураздавленная муха. Хулиганское ее "приключение"
теперь становилось для нее именно тем, чем и было на самом деле, --
проституцией. Она отгоняла от себя столь недавние воспоминания -- как брал
ее этот старик, как он сначала ее раздел и трогал все ее места, неторопливо
и задумчиво, а потом вдруг совсем по-молодому очень крепко сжал и взял ее, и
брал долго и сильно, бормоча какую-то американскую похабщину, которую она, к
счастью, не понимала, а потом... она отгоняла, отгоняла от себя эти
постыдные воспоминания... а потом он ей в любви, видите ли, стал
объясняться... кому-- шлюхе? а потом он еще кое-чего захотел... может быть,
ему обезьянью железу трансплантировали... прочь-прочь эти мерзкие
воспоминания... И с лицом, искаженным злобой, она вошла в открытый и пустой
офис "Краймиа-бэнк" и предъявила испуганному молодому клерку чек,
подписанный Бакстером.
горилла! Клерк, преисполненный почтения к горилловской подписи, выдал ей
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Контровский Владимир