она повалила Уилта на кровать и, встав рядом на колени, склонилась над ним.
было за этим последовать, Уилт догадался без труда. И он на деле доказал,
что Глаусхоф не зря назвал его опасным типом: ошалев от ужаса, Уилт укусил
настырную майоршу за ляжку.
генерал Бельмонт понизил голос на несколько децибелл. -- На территорию базы
проникает вражеский агент, возникает угроза диверсионного акта, а вы
требуете, чтобы я отменил свои приказы?
просто объясняю, что в политическом отношении ваши приказы могут иметь
нежелательные последствия.
желательные последствия? Я этого не допущу. Не хочу, чтобы на моей совести
была гибель тысяч невинных американских военнослужащих и членов их семей.
Майор Глаусхоф делает именно то, что необходимо в данной ситуации. Никто не
знает, что проходимец у нас в руках. Пусть Глаусхоф ему все ребра
переломает, я и слова не скажу. Я не...
руках. О нем справлялись по телефону сотрудники британской полиции. А только
что охрана у главных ворот спровадила женщину, которая называла себя его
женой. Если пресса узнает...
слышал! Я отдал майору приказ исключительной важности, директива номер один:
не допускать вмешательства прессы. Этот приказ я не отменю ни под каким
видом.
действий Глаусхофа мы рискуем привлечь к себе внимание прессы. Мировой
прессы.
взгромоздив телекамеры на грузовики, со всех сторон стекаются к базе. А там,
глядишь, и бабы из антивоенного движения пожалуют. Генерал поспешил очнуться
от этого кошмара -- Почему вы считаете, что Глаусхоф действует непродуманно?
впечатление, что на базе не все в порядке. Это первая ошибка Надо вернуться
к обычному режиму, и подозрения утихнут. Ошибка номер два: на базе задержан
британский подданный, и если вы позволили майору переломать ему все ребра --
а я подозреваю, что...
общем, допросить его и... -- генерал замялся и, подпустив в голос
проникновенные нотки, продолжал: -- Да поймите, Джо. Глаусхоф. конечно,
олух, но ведь добился же он от Уилта признания в шпионаже. Надо отдать ему
должное.
послал запрос и получил отрицательное подтверждение -- чтобы смягчить удар,
полковник перешел на привычную для генерала канцелярскую тарабарщину.
распоряжение о выведении разведки из-под действия приказа о введении особого
режима секретности. Кроме того, я хочу, чтобы новый допрос Уилта был поручен
мне. Я его доярошу как положено.
сообразительность.
Он добился своего. Генерал отменил особый режим секретности, а Глаусхофу,
под надзором коего пребывал задержанный, предписывалось передать его
полковнику Эрвину.
полковник наведался в штаб службы безопасности и узнал, что Уилта,
по-видимому, целого и невредимого, доставили к полковнику Глаусхофу для
допроса на дом. Полковник в сопровождении двух сержантов отправился к
майору. Но у самого дома Эрвин усомнился. что Уилт по-прежнему цел и
невредим: сверху доносился ужасающий шум.
вопли миссис Глаусхоф; она грозила кастрировать звездорванца, как только
остановит кровь, и возмущалась, почему сукин сын, мать его так, не откроет
дверь и не выпустит ее. Майор из дальней комнаты умолял жену успокоиться: он
как-нибудь отопрет дверь, стрелять в замок ни к чему и не надо заряжать
долбанный револьвер.
замок, лучше она постреляет в майора и долбанного коммуняку, который ее
тяпнул. Вот только зарядит долбанный револьвер, и тогда им не жить. Что же
это долбанные патроны, мать их так, не лезут, куда им положено?
из окна вылетела настольная лампа с огромным абажуром и повисла на шнуре.
При виде лампы полковник Эрвин содрогнулся. Даже ядреная похабень, которой
сыпала миссис Глаусхоф, не шокировала его так, как этот абажур. Он был
оклеен вырезанными из журналов картинками садомазохистского свойства,
фотографиями кутят и котят в корзинках, изображениями румяных сердечек и
цветочков. Чудовищный коллаж уязвил утонченную душу полковника, и он застыл
как вкопанный.
беспокоило, что пьяная супруга норовит пристрелить русского шпиона -- тем
более что она, по всей видимости, пытается зарядить револьвер патронами не
того калибра Куда страшнее, если она раскурочит весь дом и выставит
необычную домашнюю обстановку на всеобщее обозрение. С перепугу майор
покинул относительно безопасное убежище -- ванную -- и метнулся к двери
спальной. Очень некстати, ибо, лишив Уилта последней надежды улизнуть через
окно, майорша зарядила-таки револьвер и нажала спусковой крючок. Пуля
пробила дверь, плечо Глаусхофа, пластмассовый домик хомяка на стенке над
лестницей и воткнулась в ковер.
серьезно?
простое прикосновение к спусковому крючку может наделать столько шума. Это
ее удивило, но не обескуражило. -- Что ты говоришь?
Глаусхоф. -- Думаешь, слабо?
старые счеты. -- А ну прочь от двери! Щас я выйду.
отверстие возле дверной петли. -- Не стреляй в замок!
пальбу, он откатился в сторону и кубарем загремел по лестнице. Грохот
падения встревожил майоршу.
раз пуля угодила в декоративный мешочек со всякой дребеденью.
майора И он решился. Ухватив табуретку с сиденьем, отделанным розовыми
оборочками, он хрястнул миссис Глаусхоф по голове.
Уилта она, как всегда, заблуждалась.
ниже, так оно и есть, -- то высаживать дверь нет смысла. Уилт подошел к
окну.
пистолетами наизготовку. В кого они целились, было ясно с первого взгляда
21
подсказывает нам здравый смысл? Пока у нас не будет достаточных оснований
утверждать, что вашего супруга удерживают в Бэконхите против его воли. вы не
можете обращаться в суд. Вы меня понимаете?
добиться. Это Мэвис насоветовала ей обратиться к мистеру Госдайку, а то,
дескать, она еще наделает глупостей. На самом деле Мэвис, конечно же, боится
не глупостей. Просто ей не хватает мужества действовать без оглядки, идти на
риск.
объясняла Мэвис на обратном пути с базы. -- Надо сперва все обстоятельно
разрнать.
Госдайк не поверит и станет кивать на логику и здравый смысл. Можно
подумать, в жизни все подчиняется логике. Ева и слова-то этого не понимает.
Для нее логика -- все равно что железнодорожная колея, по которой мчится