завтра надо выходить, а Верена брать не стоит - одному не опаснее, чем
вдвоем. Смел ведь говорил, что двоих Ботало тоже забалтывает. Да и незачем
Верену рисковать...
это неспроста.
сахар.
вдруг: - Чуть не забыл. Смел записку мне отдал - ну, ту, для Черного
норика, - полез в карман. - Ты забери ее, если...
будешь голову морочить?
долго уговаривал Сметлива продать ему попугая. "Хоть с ним поговорить..."
- жаловался он, и отвел гостю лучшую комнату, и угощал старательно. Да, по
правде, других постояльцев и не было. Но Сметлив был непреклонен.
наконец, куда тот собирается:
хозяину в утешение: - Если вернусь - просто так отдам тебе попугая, будешь
его в серебряной клетке держать.
пальцем уголок глаза.
по гатям, и жалобно глазели на него кусты-глазастики.
появится Ботало. Тут ему повезло: уловив боковым зрением движение
впереди-слева, он остановился, всмотрелся. Ботало всплыло из жижи верхом
на пузыре болотного газа, который тут же и лопнул, но оно, соскользнув с
пузыря, уже шагало к дороге, и ни частичка грязи к нему не липла. Попугай
сидел смирно, Сметлив решил не двигаться, и пока Ботало шло к нему
навстречу, хорошо его разглядел: и пятнистый балахон со стоячим
воротничком, и тряпочку с хитрым узлом на шее, и плетеные из коры башмаки.
Морда у Ботала была плоская, бородавчатая, с толстыми щеками и безгубым
ртом. На круглой голове - прилизанные светлые волосики. Оно шло, ничуть не
удивляясь, что жертва не кричит и пытается бежать. А как подошло -
вцепилось в Сметлива белыми зрачками, и почувствовал он, что цепенеет, и
последняя мысль была - что вот и все, теперь одна надежда - на попугая. Он
смутно ощущал еще, как тот топчется на плече, разглядывая Ботало.
движение стремится...
воспроизвел: - Движе хшш...хшш ние.
отвлекаться:
что Ботало вздрогнуло и заторопилось:
бородавки потемнели. Оно уставилось на попугая, стараясь лишить это
странное существо воли, но попугай, скромно наклонив голову, стал искаться
у себя на груди. Ботало вновь обратилось к главному предмету:
- говоря, оно поневоле косилось на попугая, ожидая, что тот снова
встрянет, и Сметлив почувствовал, что пелена начала понемногу сползать. -
Надо просто оста хшш...хшш новиться.
и так же вдруг сошел на нет: - Хшш... хшш...
белыми зрачками и повторило:
сейчас.
резких движений, пересадил попугая с плеча на ветку худосочной болотной
осины - Ботало даже не заметило. Теперь ему нужно было во что бы то ни
стало доконать неожиданного противника. Сметлив тихонько отошел подальше,
наблюдая этот невероятный поединок со стороны. На Ботало уже страшно было
глядеть: оно раздулось, морда вся пылала пятнами, бородавки стали
вишневыми.
центре внимания, попугай теперь старался вовсю.
стало повторяться. А попугай, в восторге от столь приятного собеседника,
опрокинулся и повис, раскачиваясь, вниз головой, старательно поддерживая в
то же время разговор:
на одной лапе, Сметлив задыхался от хохота, а Ботало раздулось до
угрожающих размеров и гнусавый его голос теперь доносился как из бочки:
все решали.
от Ботала, поглядел на Сметлива: - Сахар-рок, - бормотнул он, требуя
награды за отличную работу. Но Ботало вновь завладело его вниманием, хотя
уже стало трудно понимать, что оно говорит:
конца своей коронной речи.
сахарок еще малость не доработал и принялся стараться пуще прежнего. Но
этого, по всему, уже и не требовалось. Последние слова раздувшееся вдвое
Ботало едва выговорило, с трудом ворочая языком:
лопнуло. Звук был такой, как будто в болото с большой высоты сбросили
плашмя мельничный жернов. При этом Ботало разлетелось на тысячу кусков,
как если бы было внутри пустым. Да, наверное, так оно и было. Попугай же,
оскорбленный такой невоспитанностью, завертел головой и впервые заорал
по-своему, по-попугайски, выражая возмущение. Сметлив глядел, не веря
глазам. Он подошел поближе - куски Ботала слегка дымились и еще
подергивались. Сметлива передернуло от отвращения. Стараясь не наступать
на них, он снял продолжавшего орать попугая с ветки, поцеловал в клюв и
усадил к себе на плечо. Достал из кармана кусочек сахара - попугай
немедленно успокоился и замурлыкал: "Сахар-рок, сахар-рок..."
проклятого Ботала, а из болота, кто ругаясь, кто плача, выбирались люди,
все в грязи и тине. Кого здесь только не было! Мужчины и женщины, молодые
и старые, совсем дети - Ботало не брезговало никем. Сметлив кому-то
помогал, кого-то поддерживал, и всем говорил: "Идите в Прогалину, там в
постоялом дворе есть баня. Идите в Прогалину..." Он выискивал Цыганочку,
вглядывался в лица, перемазанные грязью, но не находил. Тогда он пошел
через болото в сторону Переметного поля, навстречу ему брели и брели люди,
которых он спас, и всем он повторял то же самое: "Идите в Прогалину, там в
постоялом дворе баня..."
фигура. Всего остального в Цыганочке было не узнать - платье покрыто
коркой полузасохшей грязи, лицо вымазано, волосы - ее чудесные волосы! -
слиплись и висели серыми сосульками. Он обнял ее - она заплакала,
уткнувшись в грудь. А потом подняла блестящие черные глаза и сказала:
стеклом, выпачканное грязью.
праздник - это было воскрешение из мертвых! Поселок вздохнул, выпрямился,
люди ходили туда и сюда безо всякой цели, просто потому, что ничего теперь
не боялись. Вовсю топилась баня, все прибывающие направлялись сначала
туда, а потом, отмывшись и приведя в порядок одежду - прямо за столы, где
рекой лилась ячменная брага. Хозяин, занюханный мужичок, гляделся теперь
орлом, он оказался боек и щедр: у кого нечем было платить, угощал за свой
счет, не веря еще вполне счастью. Ботало лопнуло! Лопнуло! Такого еще
никогда не случалось, и хозяин снова и снова рассказывал, как пришел к