Меньше всего я хотел бы туда спускаться, черт побери,- и вы
прекрасно знаете, черт вас возьми, что я должен спускаться!
вознаграждения, бога ради, мы ведь ни черта не делаем.
держать это корыто там, где я высажусь. Мне вовсе не улыбается
до конца моих дней болтаться в Атлантике, когда я вернусь с
"Нантсвилла". Он посмотрел на меня так, словно хотел сказать:
"если" вернешься, а не "когда". Но вместо этого сказал:
канате длиной в сорок саженей. Потом вернулся в рулевую рубку и
надел акваланг.
поверхность, просто дрейфуйте по теченню, и оно само принесет
вас сюда. Я оставлю дизель работать на малых оборотах, чтобы вы
могли услышать подводный выхлоп за двадцать ярдов. Надеюсь,
этот чертов тумав не рассеется. Иначе вам придется плыть до
Даб-Сгейра.
рассеется?
водолазов на "Нантсвилле"?
бы говорить о мертвых водолазах на "Нантсвилле"!
мертвых, и работали они как черти. Как могли бы работать черти
под таким давлением, на такой глубине. Стальной канат
подъемника, который служил мне путеводной нить" в недра
"Нантсвилла", заканчивался стальным кольцом с четырьмя цепями,
прикрепленными к четырем углам корзины из стальной сетки. Два
водолаза нагружали корзину небольшими стальными ящичками,
которые они вытаскивали из люка на веревках - примерно по
одному ящику в минуту. Ящики были небольшие, но тяжелые: в
каждом было по четыре 28-фунтовых золотых слитка. Каждый ящик -
целое состояние. И на борту "Нантсвилла" таких состояний было
триста шестьдесят. Я попробовал прикинуть скорость разгрузки. В
корзину входит шестнадцать ящичков. Шестнадцать минут на
погрузку. Еще десять - чтобы поднять корзину, выгрузить и
спустить обратно. Скажем, сорок штук в час. За полтора часа -
шестьдесят. После полутора часов работы они должны сменить
водолазов. Сорок минут, включая две остановки для декомпрессии
- по двенадцать и двадцать четыре минуты - плюс время на
переодевание и спуск. Пусть будет час. Значит, они будут
выгружать по шестьдесят ящиков за каждые два с половиной часа.
Двадцать четыре ящика в час - но кто скажет мне, сколько их еще
осталось в бронированной камере "Нантсвилла"? Трос подъемника
дернулся, полная корзина начала подниматься. Водолазы
сопровождали ее, придерживая на цепях, чтобы она не цеплялась
за надстройку. Я начал спускаться в люк. Внизу и справа от меня
я вдруг увидел луч света. Луч двигался, потому что шел от
фонаря на шлеме третьего водолаза. Водолаз был в бронированной
камере.
автогеном кусок броневой обшивки, примерно шесть футов на
четыре. Я приблизился к проему и заглянул внутрь. Там было
достаточно света помимо фонаря водолаза. Мне хватило пяти
секунд, чтобы сосчитать оставшиеся слитки. От трехсот
шестидесяти ящиков осталось примерно сто двадцать.
увидел линь - нейлоновый линь, который тянул к себе водолаз,
чтобы привязать к ручке очередного ящичка. Я быстро убрал руку.
но он покончил с этим двумя быстрыми движениями и выхватил нож
из ножен на поясе. Я пытался понять, зачем ему нож. Нож был
предназначен для меня. Возможно, он повернул голову и краем
глаза увидел меня. Или почувствовал натяжение линя. Или его
шестое чувство работало лучше моего. И даже в тяжелом
водолазном костюме он двигался слишком быстро для меня. Он был
уже в четырех футах от меня, а я все еще торчал на месте: после
всех этих приключений реакция у меня стала как у мешка с
цементом. Шестидюймовое лезвие ножа блестело в его поднятой
руке, но бог знает, зачем ему понадобился нож. Он бы и без ножа
справился с двумя такими, как я. Потому что это был Квинн.
любопытством.
клапан, чтобы стравить лишний воздух, я ждал, что он нажмет
подбородком кнопку телефона. Но он и не думал этого делать:
Квинн никогда не просил о помощи и теперь он тоже в помощи не
нуждался. На губах его играла усмешка. Маска скрывала мое лицо,
но он знал, что имеет дело именно со мной. Он медленно двигался
вперед, готовясь к броску.
бронированной камеры. Вдруг я наткнулся на воздушный шланг,
тянувшийся к шлему Квинна, схватил его и потянул вниз, налегая
всей тяжестью, чтобы лишить Квинва равновесия. Остро отточенное
лезвие пропороло мой скафандр от нижнего ребра до правого
плеча. Я сильнее дернул шланг. И тут я потерял Квиина из виду -
он исчез в облаке блестящих воздушных пузырьков. Шланг,
выдерживающий чудовищное давление морских глубин, не мог
выдержать встречи с лезвием отточенного как бритва ножа, потому
что нож был в руке самого сильного человека, которого я
когда-либо знал. Квинн перерезал собственный воздушных шланг, и
теперь никакие силы в мире не могли его спасти. Надеюсь, когда
сообщники вернутся и обнаружат его, они решат, что произошел
несчастный случай, что Квинн запутался и случайно перерезал
шланг, пытаясь освободиться.
течению доставить меня на "Файркрест" - и возвращение не
составило мне труда. Хатчинсон помог мне вскарабкаться на
палубу, и помощь его была весьма кстати.
что придет день, когда Тим Хатчинсон будет тысячу раз умирать
от страха, однако этот день пришел.- Как обстоят дела?
сидел на койке, пытаясь наскоро забинтовать глубокую рану,
тянущуюся от нижнего ребра до плеча. Вошел Хатчинсон. Я не
видел его лица, но его застывшая фигура была весьма
красноречива.
не произнес и дюжины слов на обратном пути до Крейгмора. Я
знаю, он не поверил мне. Знаю, он никогда не поверит. И дядюшка
Артур тоже. Он до конца дней своих не поверит мне. Но его
реакция весьма отличалась от реакции Хатчинсона - его лицо
выражало профессиональное удовлетворение.
он за чаем,- с тех пор, как я приказал Калверту найти и
обезвредить этого типа любым способом, какой он сочтет нужным.
Должен признаться, что не думал, что этот способ будет именно
таким: нож и воздушный шланг. Хороший удар, мой мальчик, очень
точный удар. Шарлотта Скурос поверила мне. Не знаю почему, но
она мне поверила. Пока она сдирала временную повязку и
накладывала новую, я рассказал ей все. И она поверила мне и не
задавала никаких вопросов, а когда я поблагодарил ее за повязку
и за доверие - она улыбнулась мне.
вечера - крайний срок нашего выхода на "Файркресте" - Шарлотта
смотрела на меня, как обычно смотрят женщины, которые что-то
задумали и не могут решиться на исполнение: отнюдь не ласковым
взглядом.
ничего не выйдет. Вы не пойдете с нами.- Она была одета в
черные брюки и свитер - самая подходящая одежда, чтобы идти или
намереваться идти с нами на полуночную увеселительную
прогулку.- Мы собираемся не на пикник на Темзе. Вспомните, что
вы сами говорили утром. Там будут стрелять. Вы думаете, мне
хочется видеть, как вас убьют?