не казалась ему такой красивой, не казалась такой желанной. Великий
соблазн - подсматривать за человеком, когда он не подозревает об этом, к
тому же если этот человек очень близок тебе.
их в пальцах. А затем, словно кисточкой, поводила ими по губам.
прищурив глаза, посмотрела прямо туда, где прятался Глеб. Ему
показалось, ее взгляд проникает ему в душу.
на плечи халат и вышла из комнаты.
слишком короткой. Вскоре обе женщины вошли в спальню. Подругу или
знакомую Ирины Сиверов не знал. Он видел ее впервые. Стройная, немного
молодящаяся блондинка с холодным взглядом.
возле комода и выдвигая нижний ящик. В ее руках блеснул целлулоидом
пакет, затрещала отрываемая клейкая лента.
блузку, еще сколотую булавками.
мужчине. И вообще, почему ты делаешь из своих отношений с ним какую-то
тайну?
никого нет. А ты ходишь по улицам так, словно бы вокруг не существует
мужчин. Ты ни на кого не бросишь восхищенного взгляда. А если и
посмотришь на кого, то явно в мыслях сравниваешь его с тем, кто тебе
дорог.
на нее так, что Глеб мог видеть только ее ноги в туфлях на высоких,
подбитых металлическими подковками, каблуках.
обхватить ее стройную щиколотку большим и указательным пальцами.
рассуждать на эту тему.
сказать: он последняя сволочь! Да ты, наверное, даже и не знаешь, где он
живет?
он увидел, как падает на пол сарафан женщины. Следом, на ковер упало
несколько булавок. Подруга Ирины вышла на середину комнаты. Блузка
прикрывала ее бедра до середины.
немного строже.
привлекательной.
слишком плотно в юбку. Вырез должен быть такой, чтобы, когда ты
наклонишься, в нем могла мелькнуть твоя грудь.
уже скрежетать губами. Эти глупые разговоры окончательно доконали его.
зашелся бы от тоски. И как могут быть интересны женщинам все эти
идиотские штучки, рюшечки, кружева? - но тут же он оборвал себя. - Самое
странное, что все эти рюшечки и кружева интересны не столько женщинам,
сколько мужчинам. Ведь это ради них устраиваются маскарады, и женщины
готовы полдня рассуждать, стоит ли расстегивать вторую пуговичку для
того, чтобы в разрезе мелькала грудь, или нет".
тобой немного позже.
на его голове лысина, отполированная до зеркального блеска.
фотографии, не хочешь с ним познакомить? Может, ты начнешь мне
рассказывать, что он какой-нибудь полярный летчик? - Галя взглянула на
часы. - Мне пора.
поговорить, посплетничать...
новое приобретение.
видел испуг в ее глазах, когда Галя обсуждала со своим любовником, стоит
ли приезжать ему сюда, и видел, как Быстрицкая с облегчением вздохнула,
когда ее подруга решила уходить.
бы тебя познакомить с одним его другом. Очень состоятельный, но, к
сожалению, никакого строительства не затевает и поэтому совершенно не
интересен для тебя.
дотянешься.
в спальню и, присев у нижнего ящика комода, выдвинула его. Женщина
приподняла стопку белья и извлекла на свет дискетницу. Сиверов проклинал
себя на чем свет стоит, глядя на то, как Ирина касается серой пластмассы
губами, как мечтательно прикрывает глаза. Она касалась маленькой
коробочки так, словно это был он сам, Глеб. "Нет, я не вынесу. Это не
может долго продолжаться!" И уже не страх, а стыд удерживал Глеба на
месте. Стыд быть застигнутым врасплох, словно он собирался выведать
какую-то тайну Ирины, стыдную и неприглядную.
задвинула ящик. Затем сбросила халат, белье и плавно покачивая бедрами,
подошла к музыкальному центру. И тут зазвучала музыка. Глеб уже
догадался, какой диск стоит. Он знал об этом даже прежде, чем в воздухе
возникли первые такты.
комнате.
комнаты.
из-за тахты.
осторожно выглянул из-за дверного косяка. Дверь в ванную комнату
оказалась открытой. Ирина стояла под расходящимися веером струями
искусственного дождя и, закрыв глаза, подставляла свое лицо освежающей
влаге. Аромат шампуня плыл по квартире, клочья пены, увлекаемые струями,
ползли по ее черным, прилипшим к телу волосам.
Ирина его не услышит.
приблизился к входной двери. Он сжал в пальцах дверную ручку и никак не
мог заставить себя отодвинуть ригель замка.
обязательно вернусь сюда. И потом, когда смогу посмотреть Ирине в глаза,
расскажу ей о том, как прятался за тахтой, как смотрел на нее, как
понял, что могу любить только ее".
музыке Вагнера.
переключатель старинных приемников, головку замка, и, боком
протиснувшись в чуть приоткрытую дверь, выбрался на площадку и побежал
по лестнице, сломя голову.