слов.
- Светограмма с танкера, сэр.
Вэллери еще крепче вцепился в край нактоуза. Бентли скорее вообразил, чем
заметил кивок командира.
- Текст донесения: "Катитесь к едрене-фене. На военных моряков кладу с
прибором. Лучшие пожелания".
Голос Бентли затих, слышен был лишь рев пламени да одинокое теньканье
гидролокатора.
- Лучшие пожелания. - Вэллери покачал головой в недоумении. - Лучшие
пожелания! Должно быть, сошел с ума. Не иначе. Он шлет нам лучшие
пожелания, а я должен его потопить... Капитан-лейтенант!
- Слушаю, сэр?
- Передать старпому: "Аппарат товсь!"
Отрепетовав полученную с мостика команду, Тэр-нер повернулся к Ральстону.
- Аппарат товсь!
Перегнувшись через борт, он увидел, что танкер по-прежнему находится чуть
впереди крейсера, который заканчивал циркуляцию, ложась на боевой курс.
- Осталось минуты две.
По тому, как утихла дрожь палубы, он понял, что "Улисс" замедляет ход.
Секунда-другая, и крейсер рыскнет вправо. В трубке снова затрещало; звук
был едва различим из-за рева пламени. Он прислушался к голосу в телефоне,
потом поднял голову.
- Стрелять только из первой и третьей труб. Установки средние. Скорость
цели одиннадцать узлов.
- Сколько осталось до залпа? - спросил в телефон Тэрнер.
- Сколько до залпа? - отрепетовал Кэррингтон.
- Девяносто секунд, - хрипло ответил Вэллери. - Штурман! Право десять
градусов!
Услышав треск упавшего бинокля, он вскочил на ноги и увидел, как адмирал
повалился вперед и с размаху ударился лицом и шеей о край ветрового
стекла. Руки Тиндалла болтались безжизненно, как плети.
- Штурман!
Но Капковый мальчик уже подскочил к адмиралу. Просунув руку ему под мышку,
он приподнял Тиндалла, чтобы снять его с ветрового стекла.
- Что случилось, сэр? Что с вами?
Тиндалл чуть шевельнулся, продолжая прижиматься щекой к краю ветрового
стекла.
- Холодно, холодно, - монотонно повторял он дребезжащим старческим голосом.
- Что? Что вы сказали, сэр? - умоляюще спрашивал его штурман.
- Холодно. Мне холодно. Мне ужасно холодно! О, мои ноги! - Стариковский
голос утих, и Тиндалл соскользнул в угол мостика. Снег падал на его серое
лицо, обращенное к небу.
Карпентера озарила догадка, перешедшая в уверенность. В испуге он
опустился на колени рядом с адмиралом. Вэллери услышал приглушенное
восклицание, увидел, как штурман выпрямился и повернулся к нему с белым от
ужаса лицом.
- На нем... на нем нет ничего, сэр, - произнес он, запинаясь. - Он бос!
Ноги у него обморожены!
- Бос? - недоверчиво переспросил Вэллери. - Неужели? Не может быть!
- Он в одной лишь пижаме, сэр!
Вэллери наклонился к адмиралу, стаскивая с рук перчатки. Коснувшись
пальцами холодной, как лед, кожи, он ощутил внезапную тошноту. В самом
деле, адмирал был бос! И в одной лишь пижаме! Бос! Так вот почему не
слышно было его шагов! Он машинально вспомнил, что термометр показывал
тридцать пять градусов мороза (*10). А Тиндалл - с голыми ногами, к
которым прилипла слякоть и снег, - по меньшей мере пять минут сидел на
морозе!.. Вэллери почувствовал, как огромные руки подхватили его под
мышки, и в следующее мгновение он уже стоял на ногах. Петерсен. Конечно,
это Петерсен! Кто же еще? А позади него маячил Николлс.
- Предоставьте его мне, сэр. Петерсен, отнесите адмирала вниз.
Бодрый, уверенный голос Николлса, голос человека, очутившегося в своей
стихии, успокоил Вэллери, помог вернуться к действительности, к ее
насущным проблемам, как не помогло бы ничто другое. До его сознания дошел
четкий, размеренный голос Кэррин-гтона, который сообщал курс и скорость,
отдавал распоряжения. "Вайтуру" он увидел по левой скуле. Медленно, но
верно танкер перемещался в сторону кормы крейсера. Даже на таком
расстоянии ощущалась адская жара. Каково же тем, кто стоит на мостике
судна, помилуй их, Боже!
- На курсе, первый офицер! - произнес он. - Стрелять самостоятельно.
- На курсе, стрелять самостоятельно, - эхом отозвался Кэррингтон, словно
находясь на учебных стрельбах на полигоне в Соленте.
- Есть стрелять самостоятельно, - отозвался Тэрнер. Повесив трубку, он
обернулся к Ральстону. - Действуйте, - проговорил он тихо.
Ответа не последовало. Сгорбившаяся фигура, точно изваяние застывшая на
сиденье наводчика, не подавала никаких признаков жизни.
- Тридцать секунд до залпа, - резко произнес Тэрнер. - Все готово?
- Так точно. - Фигура шевельнулась. - Все готово, сэр. - Резко
повернувшись, Ральстон воскликнул в порыве отчаяния: - Бога ради, сэр!
Неужели нельзя найти никого другого?!
- Двадцать секунд до залпа! - прошипел Тэрнер. - Хочешь, чтобы на твоей
совести была гибель тысячи человек, трусливая твоя душа? Попробуй только
промахнуться!..
Ральстон медленно отвернулся. На какое-то мгновение лицо его осветилось
адским заревом горящего танкера, и Тэрнер с ужасом увидел, что лицо юноши
залито слезами. Потом заметил, что он шевелит губами.
- Не беспокойтесь, сэр. Я не промахнусь. - Голос его прозвучал
безжизненно, с непонятной горечью.
Охваченный скорее недоумением, чем гневом, Тэрнер увидел, как торпедист
вытер глаза рукавом, как правая рука его схватила спусковую рукоятку
первой трубы. Тэрнеру отчего-то пришла вдруг на память знаменитая строка
из Чосера: "Копье вонзилось в плоть и, задрожав, застыло..." В движении
руки Ральстона была та же щемящая душу решимость, та же роковая
бесповоротность,
Внезапно - настолько внезапно, что Тэрнер невольно вздрогнул, - рука
торпедиста конвульсивно отдернулась назад. Послышался щелчок курка
машинного крана, глухой рев в пусковой камере, шипенье сжатого воздуха, и
торпеда вылетела вон. На какую-то долю секунды ее зловещее гладкое тело
сверкнуло в свете зарева и тяжело плюхнулось в воду. Не успела вылететь
эта торпеда, как аппарат снова вздрогнул, и вслед за первой помчалась
вторая смертоносная сигара.
Пять, десять секунд Тэрнер точно зачарованный смотрел широко раскрытыми
глазами на две струи пузырьков, которые мчались стрелой и исчезали вдали.
"В зарядном отделении каждой из этих зловещих сигар - полторы тысячи
фунтов аматола... - мелькнуло в голове у Тэрнера. - Спаси, Господи,
несчастных, оставшихся на "Вайтуре"!
В динамике, установленном на шкафуте, щелкнуло.
- Внимание! Внимание! Всем немедленно в укрытие. Всем немедленно в укрытие.
Очнувшись, Тэрнер оторвал взгляд от поверхности моря. Он поднял глаза и
увидел, что Ральстон все еще сидит, сгорбившись на своем сиденье.
- Слезай оттуда, болван! - закричал он. - Хочешь, чтоб при взрыве танкера
тебя изрешетило? Слышишь?
Молчание. Ни слова, ни движения, один лишь рев пламени.
- Ральстон!
- Со мной все в порядке, сэр. - Голос Ральстона прозвучал глухо; он даже
головы не повернул.
Тэрнер с руганью вскочил на торпедный аппарат и, стащив Ральстона с
сиденья, поволок его в укрытие. Ральстон не сопротивлялся: казалось, он
был охвачен глубокой апатией, совершеннейшим безразличием, когда человеку
все становится трын-трава.
Обе торпеды попали в цель. Конец был скор и удивительно неэффектен...
Люди, находившиеся в укрытиях, напряженно прислушивались, ожидая взрыва.
Но взрыва не последовало.
Устав бороться, "Вайтура" переломилась пополам и медленно, устало
накренившись, исчезла в пучине.
Спустя три минуты, открыв дверь командирской рубки, Тэрнер втолкнул
Ральстона.
- Вот он, сэр, - произнес он мрачно. - Не угодно ли взглянуть на этого
ослушника?
- Именно это я и хочу сделать! - Вэллери, положив вахтенный журнал,
холодно оглядел торпедиста с головы до ног.
- Отлично сработано, Ральстон, но это не оправдывает вашего поведения.
Прошу извинить, старпом, - произнес он. Повернувшись к Карпентеру, Вэллери
взял у него текст шифровки. - По-моему, текст составлен удачно. Придется
по душе светлейшим лордам адмиралтейства, - прибавил он с горечью. - Суда,
которые не удалось пустить ко дну немцам, мы топим сами... Не забудьте
связаться утром с "Гаттерасом" и запросить фамилию капитана "Вайтуры".
- Он мертв... Можете теперь не беспокоиться... - произнес с мукой Ральстон
и тут же отшатнулся: Тэрнер ударил его ладонью по лицу. Тяжело дыша,
старший офицер смотрел на него потемневшими от гнева глазами.
- Ах ты, наглец! - проговорил он едва слышно. - Все-таки вывел меня из
терпения.
Ральстон медленно поднял руку, потер вспухшую от удара щеку.
- Вы меня неверно поняли, сэр! - В голосе его не было и следа обиды. Юноша
говорил так тихо, что офицерам пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его
слова. - Вы хотите узнать фамилию капитана "Вайтуры"? Я могу сказать:
Ральстон. Майкл Ральстон. Это был мой отец.
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Каргалов Вадим
Херберт Фрэнк