и почвы" на изгнание из рейха гениев литературы и кинематографа, тщеславие
привело Ивана Шоха к германскому консулу в Загребе.
Иваном Шохом и сделали так, чтобы на него обратил внимание доктор Мачек.
иностранцу он хочет служить, что содействие рейха ему нужно лишь для того,
чтобы всемерно помочь делу, за которое он готов отдать жизнь, - созданию
независимой Хорватии.
Иван Шох не сомневался. Маленький художник, он был большим практиком; он
понимал, что конкуренция с поэтами Белграда, Сараева, Скопле отпадет сама
по себе, а с хорватскими коллегами всегда можно справиться, если только
верой и правдой служить тому, кто должен и может "взять верх". А этим
человеком не Павелич будет, он далеко; этим человеком должен стать Мачек.
служить он будет хорватскому вождю. Тому, кто помог изданию двух его книг.
Тому, кто взял его в свой секретариат и сделал ответственным за вопросы
культуры. Тому, кто настоял на опубликовании в трех газетах статей о его,
Ивана Шоха, таланте, а он-то, Иван Шох, знал, как этому сопротивлялись
редакторы - и Звонимир Взик, и Ладо Новак, и Иво Шримек. Тому, кто вывел
его из-под удара полиции, раскопавшей данные о том, что он работал в
газете усташей. Тому, кто дал ему автомобиль, квартиру и достаток. Этого
не забывает никто, а уж он, Иван Шох, особенно.
когда полковник Везич ушел от него.
но дело крайне срочное. Мне бы хотелось, чтобы кто-то из ваших друзей
нашел возможность сообщить по инстанции, что заместитель шефа здешней
секретной полиции, курирующий "германскую референтуру", видимо, по
указанию из Белграда следит за группой немецких коммерсантов.
Нецелесообразно позволять всякого рода злонамеренным слухам уходить из
столицы Хорватии в Белград... Фамилии запомните, пожалуйста: господин
Веезенмайер, господа Фохт, Диц, Штирлиц и Зонненброк. Полковник Везич
просил меня сообщить о факте, как он сказал, "подрывной деятельности"
германских гостей непосредственно правительству. У него, сказал он, есть
неопровержимые факты и улики. Ему нужна санкция на действия, но он хочет,
чтобы я решил, когда именно и каким образом ему надлежит действовать. Я,
естественно, пообещал ему связаться с Белградом. - Мачек пожал плечами. -
Но я этого делать не стану. Словом, проинформируйте ваших друзей. - Мачек
внимательно посмотрел на Шоха и повторил: - Всех. Понятно вам? Дело
скверное. Боюсь, что Везич в курсе моей встречи с Веезенмайером. Он не
сказал об этом прямо, но говорил так, словно давал понять, почему пришел
именно ко мне. Ясно? Он хочет добиться своего руками противников, то есть
нашими руками...
Он хочет, чтобы мы санкционировали объединение всех сил в стране; он
считает, что левые группы снимут сейчас свои бескомпромиссные лозунги и
вольются в общий фронт обороны...
желательно, конечно, чтобы мне не пришлось влезать в эту грязь.
позвонить шефу департамента внутренних дел, однако в этом случае он должен
был прояснить свою позицию - не ограничиваться же ему, лидеру хорватской
партии, передачей новостей, которые сообщил полковник Везич, записавшийся
на прием "по личному вопросу". Его позиция должна быть четкой и
определенной: либо он поддерживает точку зрения Везича, либо отвергает ее.
Этот полковник загнал его в угол не теми данными, которые сообщил ему, но
самим фактом их встречи. А занимать определенную позицию в таком вопросе -
дело рискованное; скажи ему Веезенмайер со всей определенностью: "война",
- он знал бы, как поступить с Везичем. Займи правительство жесткую и
определенную линию - блок с англичанами, всеобщая мобилизация, открытое
обращение за помощью к Белому дому, договор с Москвой, - он бы тоже
поступил - с большим или меньшим вероятием - совершенно определенно. Но в
момент всеобщих шатаний и полнейшей неясности только глупец и неискушенный
дилетант от политики может принимать бескомпромиссное решение. Именно
поэтому Мачек до сих пор не вошел в кабинет Симовича. Он ждет. Он не имеет
права на опрометчивый шаг - за ним Хорватия.
тем не менее мог оказывать давление на людей, от которых зависело
прохождение б у м а г и, влияющей самым решительным образом на судьбу того
или иного д е л а.
секретариатах министерств, в свитах военачальников, в редакциях газет и
издательств, от которых зависели судьбы решений, принятых вышестоящими
руководителями. Бумагу можно положить в сейф, чтобы она "отлежалась", а
можно подсунуть ее на стол министра вне всякой очереди, добавив от себя
несколько таких слов, которые решат судьбу дела больше, чем все аргументы,
изложенные в ней. Можно отправить в редакцию сухую справку о переговорах в
Берлине, Москве или Лондоне, а можно за столом друга-редактора попросить,
чтобы газетчики дали по этому поводу большую статью и отметили его шефа
так, чтобы всем стала ясна его и с т и н н а я роль в правительстве.
Естественно, всякая просьба будет уравновешена выполнением встречной
просьбы того человека, который оказывает помощь ему, Шоху, и его шефу
Мачеку. Но эти вопросы не всегда решишь по телефону, а на поездки по
министерствам и редакциям среди рабочего дня нет времени, поэтому остается
одно: собраться в воскресенье и среди шумных разговоров и обильных
возлияний обговорить все дела дружески и доверительно.
время пирушек он обещал поддержку сыну помощника начальника управления
внутренних дел Хорватии Шошича. Надо было отправить парня в порядке обмена
на учебу в Гейдельбергский университет, и Шох сделал это.
звонками, сказал, что будет с гостем в восьмом кабинете - на случай, если
срочно понадобится генералу, - и, взяв Шоха под руку, повел в тихую
комнату, где стоял американский холодильник, набитый сырами, фруктами и
вином.
придется срочно доставать второй "вестингауз" - мой шеф любит поесть,
одного холодильника нам на двоих не хватит... Вина?
я к тебе пришел, требует трезвой головы... Ты Везича знаешь?
человек он умный, очень умный и знающий.
навредить мне.
пойти выходы: на криминальную полицию, если это связано с любовью и с
векселями, или на политическую?
закроем у него любое дело. Любое. Если у тебя неприятности, связанные с
этими вопросами, то мы сейчас же пригласим сюда Лолу и решим все на месте.
Везич будет бессилен: мы ведь, как пчелы, живем по закону сот.
зло, то я себя с тобой не разделяю. И с четырьмя миллионами наших братьев
кровных тоже. Он хочет сделать зло и тебе, потому что считает всех нас
ставленниками Германии. И всех тех, кто хочет мира и добра, он тоже
считает агентами Гитлера.
прислали из Белграда как соглядатая, хотя он и хорват. Если бы речь шла о
другом человеке, о работнике чуть более низкого уровня, вопроса бы не
было. А тут надо копать не только отсюда, но и из Белграда, из
министерства. Во всяком случае любой его материал должен пройти через
канцелярию. То есть через меня.
Сегодня или завтра. Потом может быть поздно. Что у вас есть на него?
если б на него что-нибудь было, я бы знал об этом... Вот апельсины,
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Мороз Александра
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Майер Стефани