Чтение 46–й страницы книги ~Зеркало Иблиса~

- Черта с два! - зло ответил Фрисснер. - Окно откройте и вперед. Я не
стану останавливать экспедицию из-за двух... Одного алкоголика.

- Ооо... Моя голова! Тошнит! Ягер, зачем вы меня так напоили?! Тошнит...

Наконец он справился с окном и высунулся наружу, освобождая содержимое
своего желудка Богер брезгливо поморщился.

- Интеллигенция, - отчеканил Ягер. - Совсем не умеет пить.

- Позвольте заметить, что напоили его именно вы, - сказал Фрисснер.

- Я его не заставлял, - невозмутимо парировал Людвиг.

К тому моменту, когда колонна подошла к Тмессе, Фрисснер все чаще засыпал
за рулем, а профессору изрядно полегчало. В нем даже проснулся
исследовательский инстинкт.

- Мне кажется, что мы прибыли вовремя. Ну, или почти вовремя, - профессор
метался от окна к окну. - Посмотрите туда, где-то там должна быть площадь...
И фонтан.

- Фонтан? - Спросил Ягер.

- Да, да, именно так!

- Что за бред, - сказал Макс Богер. - Кому в голову придет такая
идиотская мысль - ставить фонтан посреди Африки? Эту идею нельзя назвать
особенно экономичной.

- Естественно, только это религиозная традиция. Поймите, Макс, это бывает
только раз в три года. Этот фонтан работает только семь дней, а потом вода
уходит...

- Что значит - уходит? - спросил Ягер, оборачиваясь к профессору. - Вы
хотите сказать, что уровень воды тут меняется?

- В этом-то все и дело. А...

- Дышите в сторону, - посоветовал Людвиг.

- Извините, - нисколько не смутился Замке. - Так вот, раз в три года
водяные озера в скальном основании внезапно меняют свою наполненность...
Понимаете?

- Не совсем.

- Ну, уровень грунтовых вод в этом регионе начинает повышаться... Что я
говорю?! Надо проще. Воды поднимаются к поверхности, и единственный фонтан в
этом оазисе вдруг начинает действовать. Понимаете?

- То есть вы хотите сказать, что фонтан действует сам по себе? И его
никто не включает?

- Вы меня очень точно поняли... Ну, конечно, следует поправиться, я лично
этого явления никогда не видел... Об этом говорится только в тех документах,
к которым у меня был допуск. Так что я не могу быть абсолютно уверенным...

- Понятно, - сказал Ягер и отвернулся.

- Но сейчас у нас есть уникальная возможность! Господа, есть уникальная
возможность все проверить. Именно сейчас та неделя... Правда, самый ее
конец...

- Я вам напомню, профессор, что у нашей экспедиции несколько иные цели, -
сказал Фрисснер.

- Одно другому не мешает, так или иначе нам придется тут задержаться,
хотя бы на один день. Вы должны отдохнуть. И шоферы грузовиков тоже. И
вода... Нам ведь нужна вода. Запчасти... Горючее...

- В логике вам не откажешь. Черт возьми, где-то тут должна быть
комендатура...

- Обязательно должна быть, штурмбаннфюрер, - сказал Ягер. - В этих местах
добывают соду. Итальянцы не могут оставить такое место без присмотра, и
растрясти их на жратву и железяки мы сумеем.

- Называйте меня капитан, - проворчал в ответ Фрисснер. - Если я не
ошибаюсь, вот та куча мешков с песком должна олицетворять собой нечто вроде
блокпоста.

- Похоже на то, - подал голос Богер. - По крайней мере, пулемет там
стоит. Один.

Когда машины подъехали к блокпосту, из-за мешков показалась голова
часового.

- Макаронники, - констатировал Ягер. - Жирная рожа, с которой только что
не капает оливковое масло.

- Не забывайте, что они все-таки наши союзники, - без особого энтузиазма
напомнил Фрисснер, выбираясь из автомобиля.

- Интересно, как такое можно забыть? - Ягер последовал вслед за ним.

- Дежурный?

- Si?

- Говоришь по-немецки?

- No... Doice? - Часовой совсем выбрался из-за мешков. Солдат был одет в
форму итальянских парашютистов, которая висела на нем бесформенным тряпьем.
Ни форменного кинжала, ни знаков отличия Фрисснер рассмотреть не сумел.
Сущий бандит, право...

- Макаронник...

- Союзник, - вставил свое слово Ягер.

- Вместо того чтобы язвить, могли бы пообщаться с этими остолопами. В
число ваших талантов знание итальянского не входит?

- Входит. Правда, не в полном объеме.

- Так какого же черта вы тут комедию ломаете?

- Не смог отказать себе в таком удовольствии, - и Ягер перешел на
итальянский. - Солдат, нам нужно говорить с твоим начальством. Мы немецкие
офицеры, нам нужна вода. Понимаешь?

Итальянец радостно осклабился и что-то залопотал.

- Что он говорит?

- Что-то говорит, - задумчиво сказал Ягер. - Только я не понимаю, что
именно. Он говорит слишком быстро и ко всему прочему он, кажется, с Сицилии
Деревенщина. Дома пас коз, наверное, а теперь жрет туг чеснок... Ч-черт,
воняет как! Да, точно с Сицилии.

- А это как влияет?

- Акцент, - пояснил Ягер, пока солдат изливал на них потоки одного из
самых экспрессивных языков планеты. - Послушай, солдат. Мне нужен сержант.
Или лейтенант. Понимаешь? Нет, нет... Говори медленней, я плохо понимаю.

- А! - Итальянец вскинул палец кверху и с резвостью породистой лошади
ускакал за мешки.

- Вот так просто оставить свой пост... - Фрисснер покачал головой. - Боже
мой, и это наши союзники. Честное слово, будь нашими союзниками русские,
порядку было бы больше.

- Вы соображаете, что говорите? - тихо пробормотал Ягер.

- Соображаю. Вы были на Восточном фронте?

- Нет, а вы?

- И я не был, слава богу. И не хочу. Но все, что я слышал, говорит скорее
не в пользу итальянцев, а в пользу наших противников.

- Забудьте! Все русские отравлены еврейско-коммунистической заразой. Это
уже совсем не тот народ.

- Да, но совсем недавно расовая доктрина признавала в них арийскую кровь.

- Рабочие арийцы? Я слышал об этом... Но сионизм слишком глубоко пустил
там свои корни. Равно как в поляках и прочих неполноценных народах
славянской группы.

- Еврейский вопрос.

- Вы что-то имеете против?

- Ничего, особенно после Веймарского мира и сопутствующего этому голода.
В то время я только-только окончил университет в Кельне... Знаете, Людвиг, я
едва не умер. Студенты вообще не особенно отличаются избыточным весом, а тут
еще голод. Я подхватил грипп. Как и многие на тот момент... У моего отца не
было средств, чтобы купить пенициллин на черном рынке по тем ценам... С тех
пор ненавижу спекулянтов. Отец отважился на ограбление. Нашел деньги, успел
купить лекарства... И не дожил до суда. На момент ареста он слишком ослабел
от голода.

- У вас был хороший отец, - сказал Ягер, рассматривая мешки с песком. - Я
вам сочувствую. Он сделал то, что должен был сделать. Тем более вы должны
понимать, что народ, одурманенный коммунистической отравой, не может быть
союзником рейха.

- Да, конечно. И если бы положение в России не изменилось с 1917 года, я
бы с вами не спорил. Ягер с удивлением посмотрел на Фрисснера.

- На каком факультете вы учились?

- На историческом.

- Это кое-что объясняет. Так где же эти чертовы макаронники?!

- Эти чертовы макаронники здесь, - коверкающий немецкие слова голос
прозвучал откуда-то сверху.

Ягер и Фрисснер подняли головы и увидели высовывающийся из пулеметного
гнезда торс лейтенанта итальянской армии. Его лицо выражало крайнюю степень
неудовольствия.

- Итак, чего же вы замолчали? - поинтересовался итальянец.

- Не забывайтесь, лейтенант, - сказал Фрисснер. - Мы выше вас по званию.

- И что? Это должно меня сильно напугать? В этой чертовой пустыне может
пропасть даже генерал, и никто об этом не узнает. А вы в штатском, и сам
черт не разберет, кто вы такие.

- У нас достаточно людей, чтобы не пропасть в пустыне, - сказал Ягер. -
Ваши беспокойства излишни.

Итальянский лейтенант прокашлялся и исчез. Вскоре он выбрался из низкого
отверстия в мешочной баррикаде, которое должно было олицетворять собой
дверь.

- Ваши документы, господа.

Внимательно изучив бумаги и особенно задержавшись на бланке из канцелярии
генерал-губернатора Триполи, итальянец проворчал:

- Ваши документы в порядке. Но тем не менее не слишком распространяйтесь
о "тупых макаронниках". Не все мои солдаты понимают немецкий, но почти все
сначала стреляют, а потом смотрят бумаги. Проезжайте. И, пожалуй, я дам вам
совет. Будьте осторожны. Сегодня последняя неделя какого-то религиозного
местного праздника. Все эти чернозадые арабы как с ума посходили. Говорят,
что сегодня в этот город приходит какой-то их пророк. Я, конечно, в это не