достал авторучку и, нажав потайную кнопочку, навел микрорефлектор. И в ту же
секунду земля вздрогнула. По спутанной траве пробежала судорога, и, разрывая
дерн, начала подниматься запорная плита.
треск рвущихся корней и шорох осыпающейся земли.
проход, достаточный, чтобы в подземную полость вкатился целый микроавтобус.
Впрочем, этого не требовалось, и Больцер въехал туда на мотобене.
залило ярким синеватым светом.
земляной механике знал толк и легко маскировал убежища, ухитряясь
оборудовать их полезными приспособлениями.
говорить начистоту, Больцеру было очень нелегко сделать этот выстрел. Он
понимал, что Буш в своем роде гений, но этот гений знал уже слишком много, а
потому был практически обречен.
пушистого куста дикого вована. Наверное, Буш уже полностью сгнил, ведь с тех
пор прошло больше пяти лет, а куст дикого вована выпустил множество новых
побегов и невообразимо развил свою корневую систему. Без вмешательства Буша
здесь точно не обошлось. В этом Больцер ничуть не сомневался.
смог отвлечься от них.
на все усилия Стефано, он так и не стал его рьяным сторонником. Буш согласен
был водить грузовики, строить деревянные заборы, быть садовником и кем
угодно, но только не бойцом, глядящим на мир сквозь прицельное устройство.
За что и поплатился.
отделения стоявшего в туннеле аэробена, бросил туда сумку с драгоценнейшими
баллонами.
скрипнув колесиками, послушно покатился к выходу.
безобразие, - непонятно для чего и кого произнес Стефано, однако эти слова
добавили ему сил и решительности. Пожалуй, появись сейчас перед ним сам дух
Буша, он и то не испугался бы, а лишь попросил бы того по-дружески нажать на
выключатель.
избавляясь от мерзкого страха. Впрочем, он сразу определил, что этот страх -
не его. Это страх чужой, он обитает здесь, в овраге.
засмеялся. Засмеялся оттого, что теперь не боялся назвать свое настоящее
имя. Да, его звали не Стефано Больцером. Он был урожденным Альваро Роблесом
эль Маррагоном, единственным полновластным владельцем одной из планет
Зеленого Рога.
Густав Птюч. Никто. И вот тогда, осознав, что он лишен всего, Густав Птюч
начал свою долгую и бесконечную борьбу.
мятежного генерала Буссенара, он участвовал в битве при Йорке, но злость не
проходила, и Густав все больше утверждался в мысли, что чужая идея не
принесет ему успокоения. Он хотел собственной славы или смерти.
грозил он неведомым врагам и продолжал копить отчаянную злость.
свет. Затем вышел из-под бетонной плиты и, присев возле валуна, поднес к
линзе авторучку. Луч микрорефлектора ударил в фотоэлемент, и тот вынужденно
подчинился, запустив исполнительный механизм.
убежища. Он не мог объяснить себе причину, однако предпочитал видеть синее
небо и облака. И птичек, резвящихся в туманно-молочном влажном воздухе.
поверхности и остановился на пушистой кроне разросшегося вована.
молчавший долгие месяцы механизм глотнул кислорода и легко зажег топливную
смесь. Сопло наполнилось раскаленными газами и толкнуло аппарат. Сначала
робко, а затем все сильнее он стал разгонять его по заросшему травой дну
оврага, наполняя округу свистом сдвоенного колеса турбины.
пьянящего мгновения полного отрыва от земли. Наконец несущие плоскости
набрали силу и рванули вверх несовершенный корпус аэробена. Грохот шасси и
шелест ломающейся травы сразу остались внизу.
нужном направлении. Там, у молочного горизонта, где соль сливалась с водой,
а трава с небом, его ждали преданнейшие из людей, если вообще можно было
назвать людьми эти ужасные создания.
муравьями, разбросанными по белой поверхности соляного поля. Густав знал,
что многие из них вооружены, однако больше его беспокоило то, что он не
видел свободного места, куда можно было бы посадить свой аппарат.
точек полосу; она появилась благодаря действиям надсмотрщиков - их жирные
точки были исполнены силой.
временем покрылся слоем воды, что, впрочем, не помешало Густаву посадить
свой аппарат.
какое-то время, разбрасывая противные соленые брызги. Наконец аэробен
остановился и Густав выбрался из седла.
боялся, к тому же у него был пистолет.
воскликнул первый из надсмотрщиков по имени Вильяме.
сумку, отдал ее встречающему. - Здесь шесть баллонов. Насколько я помню,
ваши запасы должны быть на исходе.
много - они собираются сюда со всей округи.
тысяч человек и они мигрировали к Ларбени. Даже пытались взять город
штурмом, но их уничтожили военные.
себя? - спросил он, возвращаясь к сиюминутным проблемам.
подбежавший надсмотрщик. Его глаза лучились подлинным счастьем, и у Густава
не повернулся язык обозвать его дураком. - Какое счастье, что вы не пропали,
сэр! Мы уже думали всякое!
что-то неразборчивое, они попытались прорваться к Густаву, но надсмотрщики
привычно нанесли прикладами несколько жестоких ударов, не заботясь, что
станет после этого с несчастными.
провожать долгожданного гостя. Они шли к видневшемуся издалека входу,
вырубленному в обрывистом берегу.
однако сейчас это их не интересовало. Кванзиновая жидкость на Малибу
иссякала, и войска выводились.
ситуация менялась и следовало ожидать активизации военных, а это значило,
что всей массе "голубых либеров" грозило уничтожение.
Везде, куда доставал взгляд, были видны роящиеся точки либеров.
окружающих город высот.
также множество отметин, в которых легко узнавались жирные пятна и потеки от
крепких напитков. Вокруг спящего - возле него и на смятой постели - валялись
разнокалиберные бутылки и откупоренные баночки с засохшим паштетом.
я должен возвращаться обратно.
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Белогорский Евгений
Посняков Андрей