ее величием.
время как неподалеку от них вовсю происходили стычки, девочка медленно
водила пером по бумаге. Нарайан нервно мерил шагами комнату. Наконец она
подняла на него свои странные глаза:
колдун позвал меня к себе и показал выставленные на копьях головы моих
братьев. Подарок от твоей матери по рождению. - Он осекся, не желая
развивать эту тему... - Я думаю, для него ванна оказалась бы самой страшной
пыткой... Не могу представить, чем руководствовалась богиня, отдавая своих
верных сынов в руки этой женщине. Из наших братьев уже почти никого не
осталось в живых. - Дитя щелкнуло пальцами. Сингх тут же умолк.
увез тебя к твоей истинной матери.
вовсе.
этим рабынях убраться. Я спрошу ее.
мебели. Сингх погнал челядь, искоса посматривая на Дщерь Ночи. Она выглядела
так, словно и впрямь была тронута его жалобами. Нарайан затворил дверь за
последней прислужницей, не пытавшейся скрыть облегчение, с которым она
покидала маленькое чудовище. Служители Вершины не любили Дщерь Ночи. Нарайан
присел на корточки. Дитя уже впадало в транс.
время девочка побледнела, а когда вернулась, выглядела более встревоженной,
чем прежде.
появилась.
- Она говорит, что не убивала их и не попустительствовала их смерти.
выглядит при этом гораздо старше своих лет... Она вообще не знала, что это
случилось.
страх стал постоянным спутником жизни.
меня.
Обманника. Неужто теперь враги Обманников могут убивать их без разбору и
даже без ведома их богини? Неужто чада Кины теперь беззащитны?
- Разве Вдоводел и Жизнедав не просто пугала? Неужто они полубоги,
воплотившиеся в тела смертных, и сильны настолько, что могут оплетать
паутиной взор моей Матери?
легкостью убить красно- и желто-румельщиков без ведома их покровительницы,
то что может спасти живого святого или даже мессию Обманников?
Положиться на этого безумца по имени Длиннотень. Хочется верить, что он уже
перебил всех таглианцев, прорвавшихся в крепость.
девочка не объяснила.
Глава 50
не станет, будет трудно в это поверить, но иногда я кое о чем умалчиваю. Но
именно это случилось после того, как я решил прогуляться к командному пункту
Госпожи, чтобы взглянуть на происходящее не из уютного и безопасного мира
духов, а собственными, земными глазами.
спотыкаясь, переступая через трупы, походившие на тающие на глазах сугробы.
приводил к таянию снега. Воздух был полон густого тумана: я не мог видеть
дальше чем на сто футов. Таскаться по глубокому снегу, под дождем, сквозь
густой туман мне еще не доводилось.
мог. Потому как чувствовал себя несчастным, как, наверное, и Тай Дэй. В его
родной дельте было тепло даже зимой. Вот Дрема, тот сейчас наслаждался
пришедшей в Таглиос ранней весной. Я так завидовал пареньку, что чуть ли не
ненавидел его. Мне следовало поехать самому.
на стене его комнаты. Старик спокойно принял письмо, не выказав ни
удивления, ни заинтересованности, лишь предложил Дреме подождать на тот
случай, если будет ответ. Мое послание было на пути к храму в Гангеша. Бонх
До Тран повез его сам.
меня отмерзала задница.
Правда, в тот момент вопрос казался мне уместным. Тай Дэй воспринял его
буквально. Тут уж ничего не поделаешь, воображения у этого малого не было ни
на грош. Он пожал плечами. И силился сохранять неусыпную бдительность,
насколько сие возможно для того, кому за ворот стекает ледяная вода.
разбить свою жизнь на противоречивые, взаимоисключающие фрагменты и к
каждому из них относиться со всепоглощающей серьезностью. Сейчас он держался
настороже, потому что один недоумок по имени Мурген решил срезать путь,
пройдя через развалины Кьяулуна. А чего бояться - ведь Прабриндрах Драх уже
выкурил оттуда врагов. Разве не так?
пущенный из пращи камень рикошетом ударил меня по правому бедру, и теперь
мне было больно идти. Но я не горел желанием отомстить, просто хотел
убраться отсюда подальше.
какого хрена мы торчим на краю света, в то время как идиоты, у которых не
хватает ума сдаться, швыряются в нас камнями, а Костоправ с Госпожой вполне
серьезно считают, что захватить совершенно неприступную крепость для них
плевое дело?
Правда, он тут же взял себя в руки и продолжил в назидательном тоне:
Но эта погода сводит меня с ума. А как насчет тебя?
для нас, не имевшим возможности как следует прицелиться.
собираемся сожрать их живьем.
последнее время он становился все более разговорчивым. Словно не хотел
позволить мне позабыть, что он больше, чем моя собственная тень.
площадь. Из-за тумана здесь невозможно было отыскать ни единого ориентира.
походившие на приглушенные таглианские ругательства. Что-то вроде тех слов,
какие частенько произносят солдаты за игрой в тонк: южане научились этой
забаве от нас и восприняли ее с энтузиазмом. Я направился в ту сторону,
хлюпая жидкой грязью. Талая жижа достигала лодыжек, а в одном месте нога
провалилась по колено. Я выругался по-таглиански, и очень кстати. Заслышав
родную речь, солдаты поспешили на помощь. Выяснилось, что они услышали
хлюпанье и чуть было не устроили на нас засаду. Я этих ребят не знал, но им
моя физиономия была знакома.
сержант погиб, и парни понятия не имели, что же теперь делать. А потому
сидели себе в тепле да резались в картишки, стараясь не попадаться никому на
глаза. Такое поведение было одним из отрицательных результатов нашей системы
воинского обучения. Инициатива на уровне взвода у нас не поощрялась, да и на
любом другом тоже.
Поищите-ка лучше своего ротного.
засевших в развалинах вражеских стрелков. Этим самым стрелкам не составляло
труда обнаруживать в тумане противника - их противником являлся всякий, кто
передвигался по городу. Партизаны стреляли во всякую движущуюся цель, чего