совершенно уверена, что он еще заявится. Во всяком случае, он
спрашивал, можно ли навестить нас снова. Я сказала, что можно. - Хмуро
сообщила Афина.
неужели эти двое успели повздорить?
- Заметил я. И добавил: - Не могу поверить, что ты не развязала его
язык, и без того охочий до болтовни! - Да какое там, я был совершенно
уверен, что наш гость, кем бы он ни был, не смог отвертеться от
расспросов Афины, и теперь она решила оставить свои трофеи при себе -
а старик Один пусть сам разбирается, что к чему! Такое за ней всегда
водилось.
упорно утверждал что просто спит и видит нас во сне. - Неохотно
сообщила Афина. - Потом заявил, что сейчас исчезнет, потому что его,
дескать кто-то будит. Вышел в коридор и действительно тут же исчез - я
поспешила за ним, но его уже нигде не было. И его следов тоже не было.
Вообще-то, все существа оставляют за собой следы, но он - нет. Так что
можно считать, что он нам примерещился, и спокойно жить дальше. У нас
с тобой была очень полезная и своевременная галлюцинация, Игг. Это
все.
немного поспать. Эти последние дни меня совершенно вымотали. Можно
подумать, что я не дочь Зевса, а пожилая домохозяйка с дюжиной детишек
на руках...
бессмертная. Я уже не говорю о дюжине детишек - откуда бы им у тебя
взяться?!
ссориться. - Вздохнула Афина. - Но больше не надо этих дурацких
комплиментов, ладно?
сейчас - вот, слушай: ты - дряхлая морщинистая старуха, и твоя дряблая
грудь болтается на ветру, достигая узловатых колен, а жидкие пряди
седых волос не могут прикрыть этот срам... Так лучше?
головой.
слишком недовольной. Я не стал на нее сердиться за то, что она снова
вспомнила это недостойное прозвище.
покажется! - Весело пообещал я. - Тебе еще предстоит не раз удивиться,
Паллада!
расстарайся, Отец битв!
- на мой непритязательный вкус, он куда надежнее, чем аэропланы! - и
творил чудеса. На сей раз это были чудеса дипломатии: я встречался с
Олимпийцами, ораторствовал, уговаривал, доказывал, льстил, искушал и
даже угрожал. Разумеется, я добился своего: еще бы я с ними не
справился! Я отправил шестерых валькирий за Аидом, и мои девочки
вернулись в срок, поскольку расстояние не имеет для них никакого
значения. По дороге они потрудились омыть лицо Гадеса в водах океана -
не думаю, что это привело его в чувство, но по крайней мере, его вид
не слишком оскорблял мой взор.
пустующей амбе погибшей Геры. Я выбрал это место для встречи,
поскольку здесь всем хватало места, к тому же теперь эта гора была
общей территорией: имущество мертвого принадлежит всем живым
понемножку... Впервые я увидел всех Олимпийцев одновременно - впрочем,
не всех: троих уже навсегда вычеркнули из списка бессмертных умелые
руки таинственных убийц, а безумная Персефона, покинувшая Аид вместе с
мертвецами, так и не объявилась у нас - впрочем, насколько мне было
известно, она вообще нигде не объявилась, а ее следы обрывались в
мокром песке на берегу Леты...
один из них не явился на совет при своем собственном лице. Афина снова
превратилась в загорелого Марлона Брандо и теперь снисходительно
косилась на своих сородичей: они выглядели не столь внушительно,
особенно Арес, которому внезапно взбрело в голову напялить на себя
тело белокурой девы. Возможно, ему просто надоело спорить с Аполлоном,
кому из них достанется вожделенный облик Элвиса, но я заподозрил, что
Арес придумал способ подшутить над моими воинственными планами. Если
уж бог войны является на военный совет в облике какой-то кудрявой
девки, едва прикрыв ее прелести полупрозрачным белым тряпьем, кто
станет с должной серьезностью относиться к происходящему?! Я открыл
было рот, чтобы приказать ему принять пристойный вид, но потом (уже в
который раз) напомнил себе, что сейчас не время для ссор - а с этого
дурня Ареса сталось бы затеять долгую свару, ему только повод дай!
вид, что попал сюда совершенно случайно. Поначалу Зевс и слышать не
хотел ни о каких собраниях: дескать, если бы он считал, что Олимпийцам
нужно собраться вместе, он бы призвал всех к себе, и дело с концом! Он
бы и не пришел, если бы не мое заклинание, позволяющее убедить самого
несговорчивого собеседника. Когда я был молод, это заклинание
действовало только на людей и гномов - впрочем, некоторые турсы
впадали от него в оцепенение и умолкали навсегда, а тролли начинали
плакать, как голодные дети - но и Ванов, и моих родичей оно могло
только насмешить. А вот Зевса я околдовал так быстро, что он ничего не
успел заподозрить. Я испытал нечто вроде разочарования: я никогда не
сомневался, что смогу его одолеть, но никак не ожидал, что это
случится так быстро!
всему, мне до сих пор не слишком-то доверяли. Ничего удивительного: я
был для них чужаком - вроде бы, дружественным, но слишком
могущественным, чтобы сойти за своего! Правда, я стал личным гостем
Афины - а насколько я успел разобраться в сложных взаимоотношениях
своих новых приятелей, Афина была единственной, от кого никогда не
требовали объяснений: считается, что она всегда права, что бы не
учудила, так что уместность моей персоны на ее амбе не вызывала ни
жарких дискуссий, ни даже сплетен: "если уж Палладе кажется, что так
надо..." Все это хорошо, но я не был одним из них. До сегодняшнего дня
такое отношение не вызывало у меня никаких возражений, я и сам
заботился о том, чтобы держаться на должном расстоянии: положение
чужака развязывает руки, поскольку ни к чему не обязывает. Но сегодня
вечером мне требовалось их доверие: я твердо решил развязать войну, не
дожидаясь Дня Судьбы, и теперь мне предстояло убедить Олимпийцев, что
эта война нужна не только мне одному.
которая наконец-то их остановила. Поначалу Олимпийцы довольно холодно
отнеслись к моему сообщению о том, что эта опасность миновала - они
попросту не могли в это поверить. Я не стал на них гневаться: когда
дела идут все хуже и хуже, хорошие новости раздражают, как нелепые
пожелания долголетия у одра смертника. Так что они предпочитали
считать спокойствие минувшей ночи счастливой случайностью и гадать,
кто следующий: иногда обреченный боится надежды, которая может
причинить боль тому, кто от нее отвык, часто - напрасную... Но Афина
подробно рассказала своим родичам о том, как пронзительно визжала
маленькая темнолицая девка с веретенами, напоровшись на мою руну на
пороге дома. Упомянула она и незнакомца, который явился невесть
откуда, чтобы сообщить нам имена наших убийц и снова исчезнуть.
Олимпийцы удивленно переглянулись и тут же принялись судачить: кто бы
это мог быть?
от убийц? - Хмуро спросил Зевс. - Хотелось бы верить... - Он
пристально посмотрел на меня и настороженно спросил: - Но тогда почему
ты с самого начала не защитил нас, Один?
препираться с бестолковым собеседником из числа тех, кого куда легче
убить, чем вразумить! Но поскольку бестолковым собеседником на сей раз
был Зевс, остаток силы которого мог бы мне пригодиться, пришлось - в
который раз! - втолковывать ему, что мои руны не могут остановить
того, чье имя им неизвестно.
охотник, твои руны его не остановят? Плохо наше дело! - Зевс
окончательно помрачнел.
заметила Афина. - А наш щедрый гость назвал нам так много имен! И если
даже он не упомянул кого-то из них - невелика беда: он оставил мне
свои книги, те самые, в которых черным по белому написаны имена наших
таинственных врагов, и еще много имен, знакомых моему уху, и
совершенно мне неизвестных. Кстати, все твои имена, Юпитер, там тоже
имеются, да и мои...
Марлона Брандо. - Обо всех нас там написано. И вот что удивительно:
Нортон Андрэ
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор
Володихин Дмитрий