вспоминается мне плакат в вашей Думе... Там было написано, что всех врагов
народа отправляют в кибуцы. Для перевоспитания.
рассудительно ответил Гилмор. - А во-вторых, брат Рикардо, не верь всем что
написано. Так что же, просить Пачангу, чтобы нашел другое убежище?
дыханию Марии. Снизу, из дворика, где спали Проказа и Филин, доносился
заливистый храп, но в пальмовой роще и бамбуковых зарослях царило молчание;
только раз прозвучал короткий, оборвавшийся стоном обезьяний визг - видно, Каа
удалось разжиться ужином. Ветер стих, небо было ясным, и лунный полумесяц висел
над плоской кровлей, словно лезвие боевой секиры канида.
и о других своих спутниках, о Майкле-Мигеле, о Пашке и Филине, чей сон охранял
затаившийся где-то во мраке зеленый змей. Помня об этом, Саймон мог бы считать
их всех в безопасности, но-и это казалось странным - обычная уверенность
покинула его. С внезапной остротой он ощутил себя человеком, не воином-тай, не
Тенью Ветра и не агентом ЦРУ, а просто человеком, который ин- стинктивно
страшится одиночества, нуждается в добром слове и поддержке, а потому окружает
себя другими людьми. И эти люди были Ричарду Саймону небезразличны.
- тоже оружие, тоже сила; одинокий отвечает лишь за себя самого, и в опасном
мире он - как скала без трещин, как цитадель без ворот и мостов над глубо- кими
рвами. Он закован в непроницаемый панцирь и каждый свой шаг соразмеряет только
с пользой дела; если он гибнет, то гибнет один, и сколь бы мучительной ни
оказалась его смерть, он не страдает чужим страданием и не тревожится за
близких. Но если близкие появились, он уже не одинок, зато уязвим. Тот, кто
Имеет близких, уязвим всегда - через них, допущенных к сердцу, враг способен
поразить его, растоптать, приневолить и уничтожить.
не означало быть одиноким. Спускаясь в лес, самое ценное и дорогое они
оставляли в мирных землях и в них же возвращались, доказав свою храбрость, -
или умирали в спокойствии, зная, что самый жестокий враг не прикоснется к их
женщинам и детям. Но люди сражались иначе, с коварством и изощренностью
высокоразвитой расы; люди, чтобы сломить сильного, били слабых, и потому лишь
одинокий был несокрушим. Разумеется, в той мере, в какой позволяли
обстоятельства и случай.
арсенала на ледяной планете Полигон, что являлась базой и тренировочным центром
Карательного Корпуса. Будто идет он по этим гулким коридорам, раскрывая дверь
за дверью одним лишь мысленным усилием, как это случается во сне, и из глубоких
камер, послушные его командам, выпархивают "ведьмы" и "ифриты", потоком идут
"саламандры", выезжают глайдеры с реактивными установками и стратопланы с
десантными капсулами, выдвигаются серые туши "СИГов" - самонаводящихся
импульсных гаубиц, грозят стволами разрядников и фризерных метателей армады
боевых космолетов - ракетоносцы и заградители, штурмовики и крейсера, тральщики
и истребители. Вся эта техника двигалась следом за Саймоном в торжественной и
нерушимой тишине, словно он выводил ее на парад, к необозримому плацу, куда
выходили все коридоры, на широкое ровное пространство под открытым небом,
тускло подсвеченное прожекторами. Над плацем пылали холодные синие звезды, а в
самом зените висела Луна - неправдоподобно огромная, яркая, какой на Полигоне,
лишенном спутников, отродясь не бывало; и все машины, космические, воздушные и
наземные, салютовали ей беззвучными струями огня. Внезапно Саймон понял, что
это не парад, не тренировочный марш и не маневры, а боевая операция: под
сокрушительным обстрелам спутник рухнет вниз, раздавит арсенал, сотрет его с
поверхности планеты и разлетится сам на тысячу кусков. Глупо задумано,
мелькнула мысль, на удивление глупо; к чему такие жертвы?
операции, приказал усилить бомбардировку. Игра стоила свеч.
выступали похожие на вилы рычаги, с массивной бронзовой трубкой. Но он
обеспечивал надежную связь - гораздо более надежную, чем коротковолновые
ламповые радиостанции "штыков", где все голоса становились похожими на
последний хрип умирающего. Правда, телефонный кабель удалось протянуть лишь к
четырем точкам в окрестностях Рио - в Форт и полицейское управление
Центрального округа, а также в гасиенду Алекса под Синей скалой и на остров к
Хайме. Последняя из работ стоила жизни пяти ныряльщикам, однако дон Грегорио
Сильвестров не вспоминал о таких мелочах. Другие мысли бродили в его голове,
когда он касался трубки: он думал, что кабель в старых запасах иссяк, а новый,
не ржавеющий под водой, вряд ли удастся изготовить. Спецы "штыков" умели делать
орудия и карабины, гнать из нефти бензин, выдувать примитивные радиолампы и
тянуть проволоку, но вот нанести на нее водостойкую изоляцию оказалось для них
непосильной задачей. И оттого проложенная к Хайме линия была единственной и
неповторимой. Впрочем, с кем еще говорить в океанских пространствах? Только с
хитрым старым Хайме, чьи предки с мудрой предусмотрительностью воздвигли
островную цитадель.
сигарой: откусил кончик, раскурил ее и выпустил к потолку кабинета пару
идеально ровных колечек. Кабинет размещался в левой угловой башне, и сквозь
окно были видны небо в первых звездах и густая листва сейб, подсвеченная
пылавшим в кратере огнем.
с корабликами. Часа четыре назад.
Культя моя чешется, а это - к приятным вестям. Вот если б ломило и зудело...
Временами осведомленность Хайме казалась дону Грегорио удивительной; он с
полным основанием подозревал, что у дерибасовских было не меньше топтунов и
стукачей, чем в его собственном ведомстве. Пока это шло на пользу общему делу,
однако со временем... Отложив сигару, он произнес:
поработал, а? Как его? Брат Рикардо? Пожалуй, я его к себе возьму, качком либо
отстрельщиком... Не возражаешь?
Может, Хорхе?
бойцами их что делать? Бойцы под Сергуном ходят. Договоришься с ним?
что бойцы? Ими, как порешили, пусть занимается Алекс. Его проблема.
снова зевнул. - Лучше бы сделать так: пустим слух, что с Трясунчиком разобрался
Хорхе. Глядишь, "торпеды" мстить захотят. Так пусть Хорхе их и режет, не Алекс.
А?
сомнением сказал Грегорио.
десятые руки, а ведь его и Хорхе мог нанять. У него тоже счеты с "торпедами".
Недаром их в Харбохе пощипали!
не меньше, чем его осведомленность; всякое событие, случай, факт он умел
повернуть к собственной пользе - а значит, и к пользе триумвирата. Пока... Но
категория "потом", как полагал главарь смоленских, для Хайме не существовала;
слишком был он стар, чтоб захватить инициативу через пару лет, когда наступит
время делиться властью. Правда, у Хайме имелись сыновья, но бог не наделил их
особым хитроумием, и можно было согласиться, что в обозримом будущем - "потом"
- все они останутся живы.
подходящее...
извилистой мыслью старика.
убытках дело, а в том, кто и как? Убытки - что, убытки я возместил - из нашей
общей кассы. Ну а ты распорядился болванов-охранничков закопать. Карло твой,
наверное, закапывал? Да не один же? Еще топтуны твои - те, что злодеев ищут.
Выходит, многим известно, что случилось, - а случай-то небывалый! Загадочный,
можно сказать. Слухи пойдут, сплетни...
пепельнице, дон Грегорио буркнул:
Хайме.
достану - и на крюк!
сказал:
кипятись, ты жди терпеливо, как я ожидаю. Жди и следи. Ведь деньги зачем
крадут? Не для того, чтоб с ними в Хаос закопаться, а чтоб потратить с
Андреев Николай
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Флинт Эрик
Вронский Константин