Чтение 46–й страницы книги ~И маятник качнулся...~

Яркие краски. Певучие звуки. Восторг. Потрясение. Счастливая дрожь во всем теле. Маленький шадд задыхается от избытка чувств. Мир перед глазами кружится и мерцает. Водоворот восхищения. Восхищения от прикосновения к тайне. Прикосновения к могуществу. Обретение себя... Котенок едва не тонет в хаосе ощущений - но в тот момент, когда сознание готово раствориться, путаницу образов прорезает яркий луч.

Нежность. Ласка. Гордость. Любовь. Сколько всего и сразу! В глазах одного человека... Точнее, шадды в человеческом облике. Женщина. Немолодая. Некрасивая. Но сколько тепла в прикосновении ее рук...

Я так увлекся восприятием чужого сознания, что оставил без контроля свое. И оно отомстило, бесстрастным клинком вырезав из моей памяти и предъявив всем желающим те несколько минут, когда ваш покорный слуга...

Убивал песчаную кошку.

Мне показалось, что мое сердце нерешительно замерло на месте, словно раздумывая, стоит ли продолжать биться. Я убил шадду. Я убил его тетушку. Печально? Да. Но я не знал, что убиваю ту, которая была с котенком в миг первого Обращения!

Что я наделал... Я не просто заслуживаю упрека, я... Отнял самое драгоценное, что может иметь метаморф. Направляющий зачастую ближе, чем мать: та всего лишь подарила жизнь. А Направляющий Обращение дарит своему подопечному весь мир. Котенок был привязан к своей тетушке так сильно, что я невольно позавидовал их близости. Вспышка чужого счастья всегда выжигает твою душу...

Я потерял концентрацию и сделал страшную ошибку. Кот стал свидетелем убийства, которое я совершил. Но если бы он только "видел"... О нет! Он чувствовал все то же, что проходило в тот приснопамятный момент через мое сознание.

Ярость. Злость. Ненависть...

Он нашел в себе силы вырваться из моих воспоминаний. Наверное, шок окончательно помог ему начать Обращение. Самостоятельно. Я мог более не вмешиваться в ход событий: освежил в памяти шадда то, что необходимо, и хватит.

Я устал, милая. Выведи меня.

"Через мгновение..."

Мантия не стала церемониться и выдернула меня из Единения одним резким рывком. Мир качнулся и вновь занял положенное ему место. По моим ладоням, лежащим на щеках юноши, бежали ручьи слез.

- Зачем? - сначала тихо, а потом в полный голос, захлебываясь горечью, спросил котенок. - Зачем ты убил ее?

Он скинул мои руки, вскочил, шатаясь, словно травинка на ветру.

- ЗАЧЕМ ТЫ УБИЛ ЕЕ?

Зачем... Я не мог поступить иначе. Да я просто испугался! Испугался и не сообразил, что накры могут спутать ощущения оборотня. До последнего момента я подсознательно рассчитывал, что она одумается. Остановится. Наверное, нужно было помочь, но я еще не умел это делать. Я был на другой Ступени... И эта мелочь стоила женщине жизни.

Я и сам готов был зарыдать. Если бы мог. Но плач над ушедшими был мне недоступен. Только в горле ворочался горячий комок виноватой досады...

- ЗАЧЕМ ТЫ УБИЛ ЕЕ?

Крики разбудили моих спутников, и печальная сцена оказалась под обстрелом четырех пар глаз, которые удивленно перескакивали с моего опустошенного лица на переполненное болью лицо юноши, еще совсем недавно пребывавшего в ином облике.

В человеческом виде кот производил странное впечатление. Развитый, но все же слишком хрупкий, чтобы равноценно оборачиваться в того мощного зверя, которого я имел удовольствие вызвать. Чем слабее влияние Правила Пропорции40, тем выше уровень метаморфа (или наоборот?) - это я затвердил назубок. Следовательно, в иерархии своего племени этот котенок стоит высоко. Но насколько?

Безучастно наблюдая за слепыми метаниями шадда по поляне, я в который раз удивился вполне объяснимому несоответствию: человеческое и звериное воплощения оборотня растут по-разному. Зверь взрослеет и входит в силу очень быстро а человек... Человек зачастую задерживается в развитии. Вот и этот юноша мог быть старше меня, но выглядел... В лучшем случае - младшим братом. Да и, откровенно говоря, вел себя как малолетний ребенок. С другой стороны, если бы он полез на меня с кулаками... Или с когтями... ваш покорный слуга находился в такой прострации, что Щит, поднятый Мантией, мог стать для метаморфа смертельно опасным - без моего контроля...

Черты лица приятно тонкие. Поддерживается чистота крови? Наверное. Значит, из древних родов. И волосы... Совсем как у его тетушки - пепельно-светлые...

Странное чувство - словно я развалился на две половинки, одна из которых неуклонно погружалась в пучину необъяснимой тоски, а вторая продолжала присутствовать в реальности, но не могла понять, что происходит, и, самое главное, не имела ни малейшего желания понимать...

Пласты задрожали. Мелко-мелко. По Складкам пробежала легкая рябь, предшествующая открытию Тропы. Я сделал над собой усилие и поднялся на ноги. Кто бы ни собирался нанести визит, встретить его надлежит стоя, со всем возможным почтением, потому что по этой Тропе не может прийти никто, кроме...

Моего старого знакомого.

* * *

Шадд'а-раф был настолько тактичен, что появился из-за деревьев, а не возник посреди поляны, как не закончившие обучение маги. С момента нашей последней встречи он ничуть не изменился, и эта маленькая деталь остро кольнула остатки самолюбия: я и раньше-то был далек от совершенства, а сейчас и вовсе выглядел как ходячий труп. Впрочем, мой внешний вид никого не интересовал. Шадд'а-раф смотрел только на зареванного юнца, нарезающего круги по холодной траве.

Закладывая очередной вираж, котенок наткнулся на высокую статную фигуру, по обыкновению упрятанную в серое одеяние. Наткнулся и застыл как вкопанный. Несколько секунд он, не мигая, смотрел в лучащиеся нежностью и заботой глаза старика, а потом всхлипнул, выдохнув:

- Отец...

Шадд'а-раф раскрыл объятия:

- Иди сюда, giiry41.

Юноша прижался к широкой груди, пряча слезы в складках отцовской мантии. А я почти на минуту забыл, как нужно дышать...

Только обострившееся жжение в груди вырвало меня из плена потрясения. Как просто... И как больно.

Теперь я знал то, что тревожило мое любопытство, и с отвратительной ясностью понимал: лучше бы мне остаться в неведении. Относительно всего. Я думал, что на сегодня удары закончились, но нет: главный удар - в спину - судьба приберегла на десерт. Что ж, Слепая Пряха, поздравляю! Тебе одним легким жестом удалось сделать то, что оказывалось под силу лишь избранным насмешникам. Ты почти убила меня...

Каждый вдох давался с трудом. С великим трудом. Просто потому, что сознание не видело надобности в продолжении существования. В самом деле, к чему топтать землю, если тот, кому ты безгранично доверял (пусть в глубине души, наивно и по-детски), разорвал твое сердце?

Я чувствовал себя преданным. Привычное ощущение, но в этот раз оно засверкало новыми гранями. Как странно: сколько бы ни жил на свете, сколько бы всего ни успел узнать, каждый рассвет приносит с собой что-то ранее невиданное...

Ноги отказывались гнуться. Почти совсем. Но я добрел до фургона и вцепился пальцами в заднюю стенку. Исключительно чтобы не упасть. Голова была на удивление ясной, но мышцы лица словно окаменели - я даже не мог закрыть глаза и перестать смотреть, как счастливый отец прижимает к своей груди вновь обретенного сына - поэтому пришлось повернуться к ним спиной.

Я не злился. Яростное отчаяние перешло все границы и превратилось в непонятное спокойствие. Как будто я втайне ожидал чего-то подобного, и теперь, став свидетелем воплотившихся кошмаров, бесстрастно констатировал: да, все так печально, как ты и представлял. И даже еще печальнее...

- Ma'daeni... - раздалось сзади. Голос старика дрожал. От радости, конечно: получил назад сыночка, в целости и сохранности, здоровее, чем был.

Следовало бы промолчать, сделать вид, что я ничего не слышу и не вижу, но любопытство последний раз робко тронуло лапкой мое сердце. Я развернулся лицом к шадд'а-рафу. Поворот получился медленным и болезненным - любое движение вызывало тягучую боль. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем бурным потоком, который захлестнул вашего покорного слугу, когда наши взгляды встретились.

Глаза старика сияли. Тепло, как огонь в очаге. Нежно, как весеннее солнышко... Они сияли не для меня.

- Как я могу благодарить вас, ma'daeni?

- Благодарить? - Мой ответ походил на хриплое карканье. - О, не утруждайте себя... Мне не нужна ваша благодарность.

Он не понял, что со мной происходит. Ну и не надо... Переживу. Только бы убрался поскорее...

Но шадд'а-раф был настроен облагодетельствовать весь мир и меня в том числе, а посему не сдался:

- Трудно найти равноценное вознаграждение за то, что вы сделали для меня, ma'daeni, но, может быть, у вас есть какие-то пожелания?

- Есть. Никогда больше вас не видеть, - скатились с моих губ горькие льдинки слов.

- Чем я заслужил это, ma'daeni? - В его голосе проступило недоуменное огорчение.

- Чем? вашей мудрости недостает, чтобы понять такую простую вещь? Мне смешно вас слушать!

- Объясните старику, не сочтите за труд...

- Объяснить... - Я попробовал усмехнуться, но сведенное судорогой лицо отказалось подчиниться. - Вряд ли вы заслуживаете даже нескольких слов... Но я все же удостою вас ответом. вы не сказали, что ищете своего сына.

Шадд'а-раф опустил глаза, обдумывая услышанное, а когда снова посмотрел на меня, я со злорадным удовлетворением отметил: он понял. Все понял. И осознание ошибки заставило его дрогнуть. В янтаре взгляда появился страх. Не знаю, чего именно испугался мой старый друг - то ли меня, то ли того, что сам совершил - но он сделал то, что в обычное время повергло бы меня в шок, а сейчас всего лишь показалось само собой разумеющимся. Шадд'а-раф преклонил передо мной колено. Не колени - этот жест вызвал бы у меня язвительный смешок, а одно колено. Правое. Так поступает вассал, принося клятву своему повелителю. Так один признает главенство другого...

- Простите старика, dan-nah... - Желтые глаза смотрели с мольбой.

- Ты оскорбил меня. Тогда и сейчас. - Пришлось перейти на "ты", дабы соблюсти правила этикета, и боль только усилилась.

- У меня даже в мыслях не было... - начал было шадд'а-раф, но осекся, услышав мое презрительное фырканье.

- По умыслу или без оного - не важно. Ты скрыл от меня главное. Ты посчитал меня недостойным своего доверия... Напомни мне хоть один случай, когда я вел себя недостойно с тобой или твоими соплеменниками. Молчишь? Ничего не приходит на ум? Какая жалость! Сочувствую.

- Dan-nah, я не смел оскорбить вас...

- Тогда почему ты промолчал? Почему, сказав так много, ты опустил крохотную деталь?

- Я... Я не знаю, dan-nah... Я не думал, что это окажет влияние...

- Не лги! Боишься признаться? Я тебе помогу. Ты "забыл" упомянуть, что пропавший - твой сын, потому что был уверен, что ТВОЕГО СЫНА я не буду искать.

Я угадал. Шадд'а-раф вздрогнул. Янтарные глаза округлились, и в смешении страха, радости и боли ваш покорный слуга разглядел подтверждение своих слов.

Ужаснее всего было сознавать, что мое обвинение просто дань формальности: я понимал, какие чувства двигали безутешным отцом. Понимал, хотя сам и не мечтал о такой любви и заботе. Разве что в самых глубоких снах, которые забывались в первые мгновения после пробуждения...

В детстве между мной и старым котом возникли доверительные, даже теплые - почти родственные - отношения. Не скажу, что я считал его кем-то вроде отца (если только самую малость), но он вполне мог так думать. И побоялся признаться в потере сына, потому что решил: я буду ревновать или завидовать. Соответственно, и пальцем не шевельну, чтобы спасать его плоть и кровь. Или, напротив, спасу и потребую за это что-нибудь эдакое... Жуткое и невыполнимое...

Он всего лишь сделал логичный вывод из имеющихся посылок - за что же мне ненавидеть старика? На его месте я вел бы себя еще хуже: лгал, изворачивался, убивал... Наверное. Не знаю. Никогда не оказывался в подобной ситуации. Да и не окажусь, пожалуй...

Да, вот такой я неблагодарный и мерзкий тип. Обидел старого больного человека... Но он сам виноват - не надо было усугублять. Преклонил колено! Это уязвило меня больше, чем ложь "во благо". А уж это его "dan-nah"! Хочется вырвать из глотки вместе с языком. Какой я тебе "хозяин"?! Смех один... Я не могу считаться тем, кем не могу быть с полным правом, разве ты этого не знаешь, старый глупец? Зачем же добиваешь меня - я и так еле дышу...

Опять обманулся? До каких же пор?! А впрочем, ваш покорный слуга ни на мгновение не мыслил, что... Теплая крепкая рука протянута мне не из сочувствия или во исполнение приказа, а для того, чтобы построить задел "на будущее". Почему я сам никогда не бываю столь расчетлив? Может, стоило бы последовать примеру шадд'а-рафа? Делать добрые дела с оглядкой: как бы своего должника потом использовать? Нет, не хочу!

Ну почему, почему, старик? Ты же видел, какими восторженными глазами на тебя смотрит маленький мальчик, которого ты защитил от нападок волчицы, как внимает твоим мудрым словам, старательно запоминая каждое из них? Ты поощрительно улыбался, когда я демонстрировал только что разученные приемы... Ты понимающе кивал, когда я жаловался, что не в силах освоить все науки, избранные Магрит для моего обучения... Ты уводил меня с собой под сень одичавшего сада, не забыв прихватить корзинку с сытным обедом, и мы часами разговаривали или, напротив, сидели и слушали пение птиц... Мне было так хорошо - просто помолчать, ощущая рядом тепло твоего сильного тела... Ты научил меня любить дождь: помнишь, как в одну из прогулок начался ливень, и я испугался? А ты... Ты хохотал, раскинув руки и подняв лицо навстречу обжигающим струям... А потом сказал: "Идите сюда, ma'daeni, не бойтесь: дождь смывает все то, что причиняет нам боль..." И я пошел. И тоже, смеясь, пил воду, льющуюся с неба... Ты...

Я верил тебе больше, чем самому себе, если такое возможно. И... я не видел в тебе отца. Я видел гораздо больше. Друга. Я был готов отдать все, если ты попросишь... И ты попросил. Отказав в доверии. Ты воспользовался мной, как орудием. А что делают с топором, когда дерево срублено? Правильно, убирают подальше. До следующего дерева. Наверное, так мне и надо. Наверное, я не представляю больше ценности, чем зазубренный топор, но... Я не ожидал, что ты будешь первым, кто ткнет меня лицом в ЭТУ правду...

- Dan-nah...

Ну вот, опять! Я с силой выдохнул:

- Нам не о чем разговаривать.

- Dan-nah... Я молю вас о прощении...

- Считай, что я простил. Но не надейся, что забыл... Все. Уходи.

- Dan-nah... - Он не спешил выполнить мой приказ, напрашиваясь на грубость.

Честное слово, я старался сдержаться! Изо всех сил старался, но полученные удары расшатали стены крепости моего духа, и то, что от меня осталось, процедило сквозь зубы:

- Пошел вон.

Он смотрел на меня такими глазами, что хотелось выть, но я отвернулся, обозначая завершение беседы.

Прошла минута. Другая. Я не шевелился, пока холодная волна вдоль позвоночника не подсказала: шадды ушли. Ушли. Но легче не стало.

Ты даришь частичку своей души, даришь искренне, не требуя ничего взамен, и... Твой подарок выкидывают за ненадобностью. Нет, чтобы просто задвинуть в угол пыльного шкафа до лучших времен, о нет! Вежливость диктует: надо вернуть дарителю. Кинуть в лицо. И потом долго и наивно удивляться: чем это ты недоволен? Ты же получил все обратно!

Хочется умереть. Закрыть глаза и больше никогда не открывать. Пусть за Порогом темно, страшно и холодно - не беда! Зато там нет тех, кого я хотел бы называть своими друзьями, а значит, там я не буду испытывать режущую боль в груди, встречаясь с ними взглядом...

Колени подогнулись, и я осел на землю.

Может быть, решиться? Уйти? Тоска становится глубже от встречи к встрече, и когда кажется, что дела идут на лад, судьба безжалостно и уверенно стирает иллюзию надежды...

Чьи-то маленькие руки легли мне на плечи. Сознание уловило дыхание жарко натопленной комнаты. Рианна? Да. Она самая. Не трогай меня, девочка, не надо...

- Тебе плохо?

- Бывает и хуже...

- А выглядишь ты так, как будто собрался умирать, - с невинной прямотой заявила принцесса.

- Неужели? - вяло улыбнулся я. - Впрочем...

- Но ведь ты не собираешься, правда? - В голосе девочки прорезалась тревога.

- Простите за грубость, ваше высочество, но... Какое вам до этого дело? Все, что вы получили от знакомства со мной - это боль... Так не лучше ли мне будет...

Неумелая, но звонкая пощечина обожгла мое лицо.

- Не смей! - О, какие мы грозные, если постараемся...

- Почему это? - продолжал упорствовать я.

- Ты... Ты спас мне жизнь!

- Когда это? Не припоминаю.

- Не притворяйся злым и бессердечным! Я знаю, что ты не такой!

- Вы не можете знать то, чего не знаю я сам, - мягко возразил ваш покорный слуга.

- Могу! Я видела...

- Что вы видели?

- Когда ты позвал... этого зверя... я видела тебя... как изнутри.

- И что же там было, кроме грязи и темноты? - съехидничал я.

- Там не было темноты, и грязи не было! - горячо воскликнула принцесса. - Там... Там тепло и красиво! Там нет границ и нет правил...

- Пустое место, в общем, - подытожил я.

- И вовсе не пустое! - обиделась Рианна. - Я не знаю, какими словами описать то, что я чувствовала, но пустоты там нет!

- Тогда, быть может, и не было, но теперь... Сколько угодно.

- Зачем ты врешь?

- Ваше высочество, шли бы вы... Я не в настроении вести философские беседы о смысле жизни.

- Хорошо, - согласилась она. - Я пойду... Но недалеко. А ты пообещаешь, что никуда не денешься! Понял?

- Понял... - Девочка выглядела так забавно в своей попытке вернуть мне душевное равновесие, что на губы сама собой заползла горькая улыбка. - Я никуда не денусь.

- Обещаешь? - не унималась Рианна.

- Даю слово.

- И только посмей его нарушить! - погрозила пальцем принцесса и присоединилась к Матушке и Хоку, которые паковали спальные принадлежности.

Да, я никуда не денусь, милая. По крайней мере, пока не доставлю тебя к твоему брату - мало ли кто может встретиться на пути? А вот потом... Потом ничто не сможет мне помешать поступить так, как захочется. Хорошо, что по молодости лет ты этого не понимаешь. Надеюсь, что и не поймешь...

* * *

Оставшийся путь занял примерно две недели - точнее сказать не могу, потому что большую часть этого времени я нагло и беспринципно проспал. Впрочем, для самого себя подобралось чудное оправдание. Даже два. Только одно из них было разумным, а второе - настоящим...

Я много спал, потому что часы, подаренные сознанию для совершения прогулок между Пластами Реальности, позволяли моему телу восстанавливать силы. Разумеется, каждая такая "отлучка" длилась не более полусуток: потом я продирал глаза, ел, невпопад отвечал на вопросы любопытствующих спутников, разминал мышцы и... Снова засыпал. По счастью, судьба решила отложить кавалерийские наскоки на мой хрупкий душевный мир, и в дороге если и случались мелкие неурядицы и проблемы, то они успешно разрешались без участия вашего покорного слуги.

Вам интересно, каково было настоящее оправдание? Еще не догадались? Это же так просто! Во время сна я получал возможность НЕ ДУМАТЬ. Я всего лишь бродил по коридорам Полночного Замка, не ставя перед собой цели и не помня, с чего началось путешествие. Если бы мне не удавалось проваливаться в сон, боюсь, в дом Гизариуса прибыл бы человек, навсегда утративший разум. Причем сомневаюсь, что из меня получился бы тихо помешанный... Так что, можно сказать, я занимался самолечением. И достиг некоторых успехов.

Например, я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми... Шучу. Но ведь в каждой шутке...

Так вот, я решил отложить момент ухода за Порог на более удобное время и более подходящую ситуацию.

Что еще? Посредством не очень долгих, но удивительно плодотворных споров с самим собой было принято решение больше не встречаться с шадд'а-рафом и его отпрыском. Что касается старшего оборотня, то обида на него хоть и уползла в тайники души, но и не думала рассасываться. Ребячливая и глупая, она совершенно не поддавалась истреблению. За что, скажите? Ни словом, ни действием ваш покорный слуга не причинил беспокойства Песчаному Племени... До недавних пор. Я всегда был доброжелателен и трогательно доверчив. Замечал ли это старик? Быть может. Но в мысли потихоньку закрадывалось подозрение, что старый друг не верил в мою искренность. С первой же минуты. Да, меня ему навязала Магрит, но, в конце концов, можно же было отказаться! Шадды - свободное племя, не связанное прямыми вассальными клятвами... А что, если он уже тогда придумал хитроумный план: внушить мне доверие, заслужить дружбу и любовь, дабы в дальнейшем... вдруг возникнет надобность? - воспользоваться тем, что я могу предложить... Весьма вероятно. Я не хочу верить в твое коварство, старик, всеми силами стараюсь избежать шага на эту тропинку, но... Ты сам подталкиваешь меня...

Забавно... И как раз в тот момент, когда я был готов признать: этот мир не так плох, как кажется... О да, он не плох. Он - еще хуже! Убийственная атака из далекого прошлого достигла своей цели: я перевернул еще одну страницу. Перевернул, вырвал и выбросил прочь. Да, я прощу. Но забыть... Не получится.

А котенок... Мне жаль его. Очень жаль. И особенно печально знать, что если Первое Обращение42 было у него связано с покойной тетушкой, то Второе... Второе до конца жизни останется памятью о встрече со мной...

Да, котенку объяснят, что я имел право лишить шадду жизни. Хотя бы потому, что она атаковала первой. Но разве это облегчит его страдания? Не уверен. Всю оставшуюся - хочется верить, долгую - жизнь он будет ненавидеть меня. От всего сердца. Искренне. Горячо. Нет, нам нельзя видеться: любая встреча может оказаться последней для... Для кого же? Для того, кто дрогнет. Под грузом вины или ненависти - не важно. Я не хочу убивать, но не могу поручиться, что справлюсь со своими чувствами и внешними обстоятельствами - не настолько самоуверен. А ведь я мог...

Нет, готов поклясться: черта не пересечена! Я считал каждую каплю и не допустил проникновения крови в его Кружево, иначе... Иначе мне пришлось бы заявить свои права на котенка. И вот уж тогда огреб бы по самые... Страшно подумать: юнец мог стать моим cy'rohn43. И что бы мне оставалось? Безвылазно сидеть в каком-нибудь уединенном месте под присмотром всего Песчаного Племени? Увольте! Такого счастья не хочу...

Теперь понятно, почему я предпочитал спать, нежели бодрствовать? От подобных размышлений очень легко сойти с ума. Правда, в свете всего произошедшего перспектива расставания с рассудком уже не казалась мне чем-то ужасным, напротив: я оставил сумасшествие как запасной вариант выхода из кризиса. Даже если мой "выход" станет "входом" для всего остального мира. Какая разница? Мне будет безразличен результат...

...Фургон остановился у моста. Я спрыгнул на землю и помог Рианне проделать то же самое. Матушка оставила лошадей на попечение Нано, покинула козлы и подошла к нам.

- Доберетесь до места? - с плохо скрываемой заботой спросила женщина.

- Без проблем! - заверил ваш покорный слуга.

- Уверен? - уточнила Матушка.

- Более чем. Здесь ходьбы на четверть часа, а если напрямик через лес... - начал было я, но женщина строго покачала головой:

- Эй, никаких "напрямик"! Идите по дороге и никуда не сворачивайте.

- Если вы так беспокоитесь, то почему не проводите до самых ворот? - задал я совершенно справедливый вопрос.

Она смутилась. Чуть-чуть.

- Делать крюк... Нет, мы и так задержались. Ребята, наверное, места себе не находят... - Доводы выглядели убедительно, но чувствовалось: что-то прячется за этим небрежным спокойствием. Не хочет показываться доктору на глаза? Что ж, ее право. Не буду настаивать.

- Тогда - счастливого пути! - от всей души пожелал я.

- Непременно... - Женщина отчего-то погрустнела и подарила мне долгий и непонятный взгляд.

- Вас что-то тревожит? - спрашиваю, хотя знаю, что ответа не получу.

- Тревожит? Ну, что ты, я... просто задумалась. Немного жаль расставаться, верно?

- Жаль? - Теперь настала моя очередь задумываться. - Я доставил вам всем столько неприятностей, что вы должны с легким сердцем выпинать меня вон!

- Да, много всякого было, - признала Матушка. - Но и добра ты сделал немало.

- Приятно слышать, что мои умения на что-то сгодились... Но, думаю, неприятностей все же было больше.

- Постарайся забыть о плохом, - посоветовала женщина.

Я подмигнул:

- Плохое забывать нельзя, почтенная госпожа: как же узнать хорошее, если не помнишь, как выглядит плохое?

Она улыбнулась:

- Знаешь, я бы взяла тебя с собой...