Чтение 46–й страницы книги ~Мичман Флэндри~

- Ну что ж, до свидания. Желаю удачи, - Райденауэр снизошел до того,
что пожал его руку. И прежде чем Хоксберг, а за ним и Флэндри вышли за
порог, Райденауэр вернулся к своей работе.

- Давайте прогуляемся по городу, - сказал Хоксберг, - а хочу размять
ноги. Нет, идите рядом со мной. У нас есть что обсудить, молодой
человек...

- Да, сэр.

- Затем оба замолчали, пока не остановили на лугу, где росла длинная
серебристая квазитрава. Ветерок нес прохладу с ледников. Пара крыльев
мелькала в тишине.

"Даже если спасут все до единого живые существа Старкада, - подумал
Флэндри, - они будут не более, чем мельчайшая частица той жизни, что
бурлила в этом мире".

Плащ Хоксберга развевался на ветру. Он завернулся в него.

- Ну, - сказал он, глядя на Флэндри, - вот мы и встретились.

Флэндри заставил себя выдержать его взгляд.

- Да, сэр, думаю, у милорда остались приятные воспоминания о
пребывании на Мерсее.

Хоксберг выдавил усмешку:

- А вы бессовестны! Далеко пойдете, если никто не застрелит. Да, я
могу сказать, что у меня был довольно интересный разговор с советником
Брехданом после того, как пришло известие отсюда.

- Я... я думаю, вы согласитесь... э-э-э... ну, скажем, что
космический бой произошел только потому, что оба командующих отдали
ошибочные приказы.

- Правильно! Мерсея была так же изумлена, как и мы, узнав о схватке,
после того как наши силы случайно обнаружили это. - Равнодушие Хоксберга
исчезло. Он схватил руку Флэндри с неожиданной силой и сурово сказал: -
Любая другая информация - государственная тайна. Разглашение ее и даже
малейшие намеки будут считаться государственной изменой Это понятно?

- Да, мой лорд, я в курсе дела.

- Так будет выгодней для вас, - сказал Хоксберг более мягким голосом,
- поскольку все сохраняется в тайне, с вас снимается обвинение. Сам факт,
что они были когда-то выдвинуты, что произошло нечто особое, после того,
как мы прибыли на Мерсею, тоже идет в сверхсекретный архив. Вы спасены,
мой мальчик.

Флэндри заложил руки за спину, чтобы не показывать, как они сжались в
кулаки. Он отдал бы десять лет жизни, чтобы вмазать по этому улыбающемуся
лицу. Вместо этого он вынужден был сказать:

- Не будет ли милорд настолько добр, чтобы присовокупить свое личное
прощение?

- О, Господи, да, конечно! - Хоксберг просиял и похлопал его по
плечу. - Вы действовали абсолютно верно, точнее говоря, абсолютно верно из
абсолютно неверных побуждений! Но по чистой случайности вы достигли моей
цели за меня - мира с Мерсеей. С какой стати мне злиться? - Он подмигнул:
- Не считая одной дамы, между друзьями ничего не произошло, да? Все
забыто!

Флэндри не мог больше притворяться.

- Но мира еще нет!

- Эй! Ну-ну, я понимаю, что вы переутомились и все такое, но...

- Мой лорд, они планируют уничтожить нас. Как мы можем дать им уйти,
даже не устроив головомойки?

- Успокойтесь! Я уверен, у них нет таких намерений. Это было
средство, которое они могли использовать против нас, если бы мы их
вынудили. Больше ничего. Если бы мы продемонстрировали искреннее желание
сотрудничать, они был предупредили нас заблаговременно.

- Как вы можете говорить такое? - поперхнулся Флэндри. - Разве вы не
читали историю? Разве вы не слышали мерсеянских речей, не держали
мерсеянских книг, не видели наших убитых? А раненых, возвращавшихся из
космоса после встречи с мерсеянами? Они хотят убрать нас из Вселенной!

У Хоксберга расширились ноздри:

- Достаточно, энсин, не забывайтесь! И избавьте меня от тошнотворной
пропаганды. История этого инцидента умалчивается именно потому, что может
оказаться объектом вашего неверного толкования. А это может осложнить
будущие отношения между правительствами. Брехдан уже продемонстрировал
стремление к миру, он полностью вывел свое войско со Старкада...

- Оставив нам всю дорогостоящую работу по спасению. Конечно!

- Я сказал, чтобы вы следили за собой, энсин. Вы недостаточно зрелы
для того, чтобы проводить политику Империи.

Флэндри проглотил горький ком.

- Простите, мой лорд.

Минуту Хоксберг смотрел на него изучающе. Неожиданно он улыбнулся:

- Нет, это вы простите мне мое злорадство. Вообще-то я не такой уж
плохой. И вы тоже хороши! Однажды вы станете мудрее. Давайте-ка на этом и
ударим по рукам.

У Флэндри не было иного выхода. Хоксберг опять подмигнул:

- Дальше я, пожалуй, пойду один. Если хотите попрощаться с донной
д'Ио, она в гостиной.

Быстрым шагом Флэндри направился туда.

Когда он достиг штаб-квартиры и прошел сквозь сводчатый вход, ярость
его угасла, сменившись пустотой. Он прошел в комнату и остановился. Зачем
идти дальше? Зачем вообще что-то делать?

На Персис было золотистое платье, в волосах бриллианты. Она бросилась
к нему.

- О, Ники, Ники! - Она положила голову ему на грудь и зарыдала.

Он машинально стал утешать ее. С тех пор, как он вернулся из боя, у
них было мало времени, чтобы побыть вдвоем. В Юджанке на него свалилось
очень много работы у Райденауэра. Она настолько поглотила его, что он
буквально возмущался, когда должен был отрываться для поездки в Хайпорт.
Персис была смелой, умной и веселой, дважды вставала между ним и
катастрофой, но ей не приходилось сталкиваться лицом к лицу со смертью. Ее
жизнь никогда не была и не могла быть похожей на его.

Они сели на диван. В одной руке он держал сигарету, другой обнял
Персис за талию. Она опустила глаза.

- Увижу ли я тебя когда-нибудь на Земле? - спросила Персис уныло.

- Я не знаю, - сказал он, - боюсь, что какое-то время мы не сможем
видеться. На меня пришел официальный приказ - посылают учиться в Академию
разведки. Командующий Абрамс предупреждал меня, что кандидатам там
приходится туго.

- А ты не мог бы опять перевестись? Я уверена, что смогла бы устроить
назначение...

- Милая, унылая работенка в офисе от звонка до звонка? Нет, спасибо,
я не собираюсь поступать на чье-либо содержание.

Она сжалась так, как будто он ударил ее.

- Прости меня, - Флэндри попытался выкрутиться, - я не хотел тебя
обидеть, но работа для меня - все, в ней хоть есть цель. Если я не
соглашусь на нее, в чем смысл моей жизни?

- Я могла бы и на это ответить, - сказала она тихо, - но боюсь, что
ты не поймешь меня.

Он не знал, черт возьми, что ему сказать.

Ее губы коснулись его щеки.

- Тогда вперед! - сказала она. - Лети!

- Э-э-э... у тебя нет неприятностей, Персис?

- Нет-нет, Марк очень воспитанный человек. На Земле мы даже могли бы
какое-то время быть вместе. Я не хочу сказать, что у нас осталось бы все,
как прежде. Как бы ни замалчивали, но кое-что из моих приключений станет
известно. Какое-то время я буду интересна, как и все новое, на меня будет
спрос. Не беспокойся обо мне. Танцовщицы знают, как приземляться на ноги.

Легкая радость шевельнулась в нем из-за того, что он освободился от
обязанностей беспокоиться о Персис. Он поцеловал ее на прощание, хорошо
сымитировав чувство... Было здорово, что его одиночество вернулось к нему,
а как только он вышел на улицу - и усилилось. Он полетел к Максу Абрамсу.

Командующий сидел в своем офисе, выясняя кое-какие детали, прежде чем
отбыть на том же транспорте, что повезет домой и Флэндри. С Земли, правда,
он хоте поехать в отпуск на Даяну... Когда ворвался Флэндри, Абрамс сидел,
навалившись своим грузным телом на пинку кресла.

- Ну, привет, герой, - сказал он. - Что тебя мучит?

Энсин сел на стул.

- Зачем продолжать наши попытки, - воскликнул он, - какой смысл?

- Ну-ну, тебе надо выпить. - Абрамс достал бутылку из буфета и налил
два стакана. - Я и сам не против пропустить глоток. Едва ступил на
Старкад, как мне говорят, что я опять улетаю. - Он поднял стакан: -
Привет!

Рука у Флэндри дрожала. Он выпил виски одним глотком. Проваливаясь,
оно жгло внутренности.

Абрамс закурил сигару.

- Ну, ладно, сынок, - сказал он, - рассказывай.

- Я видел Хоксберга, - вырвалось у Флэндри.

- Ну, он так ужасен?

- Он... он... этот ублюдок спокойно поедет домой. Без единого пятна
на своей поганой репутации. Он еще и медаль может отхватить! Все еще
трещит о мире!

- Тпр-р-у. Он ведь не злодей какой-нибудь, а просто страдает от
сильного желания верить. Конечно, его политическая карьера ограничена
позицией, которую он занял. Он не может позволить себе признаться в том,
что не прав... думаю, даже себе самому. Разве не справедливо было бы
погубить его карьеру? Предположим, что мы можем это сделать. Но это
нецелесообразно. Он нужен нам.

- Сэр?

- Подумай. То, что услышит публика, не имеет особого значения. Важно