Гамильтон.
паралитика. -- Сделай что-нибудь! Неужели ты не можешь поговорить с ними?
Джек отвел назад кулак, тщательно примерился и ударил жену точно в
подбородок.
Гамильтон подхватил ее легкое тело и остался стоять с самым идиотским
видом... Идиотским -- поскольку бесстрастные фигуры пролетариев были вполне
осязаемы и реальны. И по-прежнему готовились пустить в ход оружие.
"Мегатрона".
помог тому подержать потерявшую сознание Маршу.
обхватил неподвижное теплое тело жены. -- Кто же тогда устроил эту
бессмыслицу, а?
рассудка и теперь действует не более осознанно, чем заводной болванчик.
Странные метаморфозы вылезали из темных глубин его естества. Словно
проклюнулся чудовищный, доселе дремавший внутри зародыш и сейчас прорывается
наружу.
из приземистого, грубо сколоченного толстяка с носом картошкой он
превратился в рослого, великолепного мужчину. Божественное благородство
снизошло на него. Идеально сложенный, глаза горят пламенем праведного гнева.
Квадратные челюсти высокоморального Чарли стиснуты с выражением неумолимой
строгости и справедливости.
удалось расстаться со своими затаенными страхами.
произнес Макфиф. -- Надо бы принять бром...
смотрели на Макфифа, разинув рты.
не Святой Отец собственной персоной?
Тетраграмматон тебя так разглядывал... Понятно, почему ты чуть не спятил! И
нарывами ты покрылся не зря.
Думал, все это шарлатанство и выдумки.
душа у тебя вся изодрана. Ты безумец посильнее мисс Рейсс. Ты еще больший
педант и зануда, чем миссис Притчет. В суевериях и предрассудках ты
переплюнешь даже Сильвестра. В тебе дерьма гораздо больше, чем у всех
предыдущих психов. А так -- ты в полном порядке.
божество.
бессовестный лжец, властолюбивый мошенник... и редкостная сволочь. Как ты
мог поступить так с Маршей? Как ты мог устроить такую подлость?
Стоит лишь повернуться к ним спиной...
фанатикам.
жена -- нет. Она подписывает партийные воззвания и в то же время читает
"Чикаго трибюн". Людям, подобным ей, чужда жесткая дисциплина и
самоконтроль. Они больны индивидуализмом. Заражены слюнявой романтикой и
примитивной этикой. Они не способны беспрекословно подчиняться авторитету. А
это переворачивает все с ног на голову. На таком фундаменте ничего не
построишь.
пусть! Все равно я вышибу из тебя дух!
мощные мускулы. Схватка вышла, увы, слишком неравной: Джек не смог даже как
следует подобраться к великому вождю. Макфиф отступил назад, сгруппировался
и контратаковал.
из рассеченного лба, потеряв большую часть зубов, он крепко вцепился в
чудовище. Повис на нем, как истерзанная крыса, даже в предсмертной агонии не
разжимающая челюстей. Им овладело почти религиозное неистовство: он впился в
Макфифа в экстазе отвращения и ненависти. Он остервенело колотил божество
головой о стену. Железные пальцы врага, казалось, вот-вот разорвут его на
кусочки, словно старую газету, но Джек не отпускал гада.
как пустой выхлоп, как холостой выстрел. Лоуз валялся на полу с проломленным
черепом, неподалеку от смятой фигурки Марши. Сам Джек кое-как еще держался
на ногах. Но вот поднялись винтовочные приклады... Значит, время пришло.
если порвете нас на клочки. Даже если построите из наших тел баррикады или
сотрете в порошок! Марша ни в чем не виновата -- и это главное...
уродливую загогулину. Один из пролетариев пнул Джека в пах; другой стал
методично крушить ему ребра. В кровавом тумане массивное тело вождя исчезло.
Из клубящейся темноты возникали и тут же пропадали фигуры вооруженных
боевиков. Хрипя, харкая горячей, липкой слюной, Джек встал на четвереньки.
Сквозь красную пелену ненависти, отчаяния и боли, сквозь жесткую корку
запоздалого раскаяния пробивалась, как острие шпаги, только одна мысль --
разыскать и придушить Макфифа.
содрогался, слабо отбиваясь скользкими от крови ладонями... Заметив чье-то
неподвижное тело, Джек пополз туда.
обращал внимания на побои, он на ощупь искал Макфифа. Но неподвижное тело
оказалось не комиссаром, а всего лишь несчастной Джоан Рейсс.
груде мусора что-нибудь поувесистее. Вот! Осколок кирпича... и хлесткий удар
ногой отшвырнул Джека далеко в сторону. Враг снова ускользнул, пропал в
хаосе свалки и медленно оседающей завесы пепла.
"Мегатрона" и медленно ползущие силуэты спасателей.
обгорела. Одна рука неестественно вывернута за спину. Марша казалась
беззащитным зверьком, брошенным безжалостной рукой на почерневший бетон.
Чуть дальше распростерся Макфиф. Гамильтон, превозмогая боль, судорожно
пополз к нему. На полпути его остановили спасатели и попытались уложить на
носилки. Почти теряя сознание, не в силах вымолвить ни слова, но все еще
движимый страстным порывом, Гамильтон оттолкнул спасателей и со стоном сел.
бойцы. Его физиономия до сих пор хранила гримасу крайнего негодования.
Дыхание было неровным и хриплым. Что-то бормоча, Чарли дергался и
вздрагивал, толстые пальцы хватали воздух, пытаясь то ли схватить кого-то,
то ли нащупать опору.
трудом поднявшись на колени, она попыталась вслепую разыскать свои очки.