Чтение 46–й страницы книги ~Нездешний~

ножи и не меч, скорее расчетливый взгляд и уверенность осанки. Поэтому они
дали ему поесть и с видимым облегчением посмотрели ему вслед.

К ночи в их стан нагрянули другие надиры, которых было куда больше, - они
долго расспрашивали охотников, а потом зверски убили их.

Назавтра девять Черных Братьев вспугнули стервятников, кормившихся
трупами, и тут же двинулись дальше.

Ближе к сумеркам в охотничий лагерь явился первый оборотень, привлеченный
запахом крови. Из пасти у него капала слюна, красные глаза горели.
Стервятники, захлопав крыльями, с трудом оторвали свои погрузневшие тела от
земли и расселись на ближних деревьях, глядя оттуда на новых пришельцев. Из
кустов вылезли остальные оборотни. Один, одолеваемый голодом, запустил клыки
в окровавленный труп, но тут же закашлялся, выплюнул кусок и громко завыл.

Четверо зверолюдей устремились на север.

В сорока милях от них Нездешний приближался к южным отрогам гряды. Степь
здесь, точно искромсанная ножом, изобиловала глубокими каньонами. В каньонах
бежали ручьи, росли деревья и порой попадались заброшенные хижины. На
склонах паслись дикие козы и овцы, а на северо-востоке, у водопада, щипал
траву табун диких лошадей.

Нездешний съехал вниз по склону в тенистый лес.

Земля здесь, в отличие от засушливых степей, была черной и жирной, не
хуже, чем на Сентранской равнине. Но ни рожь, ни пшеница, ни фруктовые
деревья не росли на ней.

Надиры - кочевой народ: охотники, воины и убийцы, они не создавали ничего
и не заботились о будущем. Их девизом было "Победить или умереть" - и
Нездешний мог убедиться, что скорее полагалось бы говорить "победить и
умереть".

Что ждет народ, не имеющий ничего своего?

Где их книги, их стихи, их архитектура, их философия? Где весь этот
громадный каркас, из которого складывается цивилизация?

Надиры обречены стать пылью веков - они пронесутся по земле, словно
ураган, и исчезнут.

Для чего они вообще живут на свете? Разрозненные, враждующие друг с
другом племена никогда не станут единым народом.

В этом тоже есть свое благо - по крайней мере, они никогда не обеспокоят
народы юга. Им хватает своих забот.

Нездешний остановился отдохнуть в пещере на дальней стороне каньона.
Достав скребницу, он вычесал репьи из шерсти коня и сводил его на водопой.
Потом развел костер, сварил похлебку из вяленого мяса и лег поспать на пару
часов. На долгом подъеме он то и дело оглядывался назад и впервые после
переправы через реку заметил за собой погоню. Он поднимался к северу, а
около двадцати надирских всадников спускались в каньон с юга.

Он поехал дальше. Всадники отставали от него часа на четыре, и за ночь он
увеличит отрыв. Погони он не боялся, но впереди вставал Рабоас, Священный
Великан, и там охотники неминуемо сойдутся с жертвой.

Мысли его обратились к Кадорасу. Почему тот отдал жизнь за человека,
которого едва знал, которого поклялся убить? Что побудило хладнокровного
убийцу поступить подобным образом?

Нездешний усмехнулся.

А что побудило его самого спасти Дардалиона? Зачем он так яростно
сражался за Даниаль и детей? Зачем он едет на верную смерть, взявшись за
дело, обреченное на провал?

Перед ним возникло лицо Даниаль, тут же сменившееся бородатой топорной
физиономией Дурмаста. Вновь пронеслось видение, явившееся ему в огне. Он не
мог в него поверить, но разве Дурмаст прежде не убивал женщин и детей?

Солнце закатилось, а конь все трусил вперед. Стало прохладно, и
Нездешний, отвязав плащ от седла, накинул его на плечи. С приходом ночи
страх перед оборотнями усилился. Где-то они теперь?

Он оглядывался то по сторонам, то назад в густеющих сумерках, борясь с
искушением зарядить арбалет. От длительной нагрузки механизм портится, а
этих чудищ надо встречать во всеоружии.

Облака разошлись, и луна залила белым светом лесистый склон. Не хотелось
ему ночью въезжать в чащу, но лес раскинулся далеко на запад и восток. С
тихим проклятием Нездешний направил коня в гущу стволов. В лесу его сердце
забилось быстрее и дыхание участилось. Сквозь листву пробивались серебристые
лунные лучи. Копыта глухо стучали по мягкому лесному ковру. Вот перебежал
дорогу барсук, весь серебряный в лунном свете. Нездешний выругался и зарядил
арбалет.

Ночную тишину огласил пронзительный волчий вой. Нездешний непроизвольно
спустил курок, и стрела ушла куда-то вверх.

- Ну ты, остолоп, держи себя в руках! - сказал он себе.

Он вставил новую стрелу и снова натянул арбалет. Вой донесся с востока, и
Нездешний определил по звуку, что волчья стая травит свою добычу - вероятно,
оленя - и что погоня близится к концу Волки гнали зверя много миль,
понемногу изматывая его, и теперь ему некуда деться.

Нездешний продолжил свой путь. Волки умолкли: значит, добыча опять
ускользнула от них. Он натянул поводья, не желая пересекать им дорогу. Конь,
заржав, попытался свернуть в сторону, но всадник удержал его.

Впереди, шагах в тридцати от него, из-за деревьев показался бегущий
человек. Он был ранен и приволакивал левую ногу. В руке была зажата
громадная дубина. Волк, бегущий следом, прыгнул на добычу. Человек обернулся
и дубиной сокрушил ему ребра. Волк отлетел футов на десять.

Человек был очень велик - Нездешний в жизни еще не встречал таких
здоровенных, - ив темноте казалось, будто на нем надета жуткая маска с белым
наростом на лбу. Нижнюю часть маски занимал безгубый рот с торчащими
клыками. В сумерках трудно было что-либо разглядеть, но ясно было одно - это
не надир.

Из леса выскочили новые волки, и человек, взревев от досады и гнева,
прислонился спиной к дереву. Хищники подкрадывались к нему с опаской,
растянувшись широким полукругом. Один волк напал справа, и человек
обернулся. В то же мгновение слева на него бросился другой. Человек
отшатнулся - челюсти лязгнули у самого его горла. Он замахнулся дубиной, но
третий волк уже кинулся на него.

И тут в шею зверя вонзилась стрела, пущенная из арбалета.

Нездешний заорал во всю глотку и пустил коня вскачь. Еще один зверь
рухнул, пораженный стрелой в голову. Волки разбежались.

Человек у дерева обмяк и повалился на колени. Нездешний спрыгнул наземь,
привязал коня к высокому кусту, перезарядил арбалет и оглядел подлесок.
Волки ушли - только вот вопрос, надолго ли?

Человек зажимал рукой глубокую рану у плеча. - Повезло же тебе, приятель,
- покачал головой Нездешний.

Человек поднял голову... и Нездешний остолбенел.

То, что он принял за маску, оказалось... лицом. Посреди лба сидел
единственный глаз с двумя зрачками, окруженный золотистой радужкой. Носа не
было вообще - только две затянутые перепонкой щели под глазом. На рот и
вовсе страшно было смотреть - он напоминал формой букву "Л" и был усеян
клыками, острыми, как наконечники стрел. Как-то раз Нездешний видел огромную
белую рыбу с таким же ртом, и это зрелище навсегда осталось в его памяти.
Тогда он здорово перепугался и поклялся никогда не входить в море. Но это?!
Арбалет был заряжен, и Нездешний задумался: не лучше ли отойти назад и
всадить обе стрелы в чудище, пока оно не набросилось на него. Но тут большой
круглый глаз закрылся, и чудище повалилось наземь.

Упускать такой случай не стоило. Нездешний уже попятился к лошади, но
какое-то противоречивое чувство заставило его вернуться к раненому.

Он зашил ему раны на руке и ноге, как когда-то Дардалиону, и перевязал
их, как умел. Великан был гол, если не считать побитой молью набедренной
меховой повязки, - Нездешний завернул его в одеяло и развел костер.

По прошествии часа существо открыло свой единственный глаз и село.
Нездешний предложил ему вяленого мяса - великан молча принял кусок и мигом
его проглотил.

- Ты говорить-то умеешь?

Великан смотрел на него своим глазом.

Пожав плечами, Нездешний дал ему еще мяса.

- Понимаешь хотя бы, что я говорю?

Существо кивнуло.

- Я не могу остаться здесь с тобой. За мной охотятся - и люди, и звери.
Понимаешь?

Существо указало рукой на юг. - Верно, они движутся с юга. Мне надо
ехать, но я оставлю тебе еды.

Подойдя к лошади, Нездешний с минуту помедлил, потом развернул одеяло и
достал из него два острых как бритва охотничьих ножа с костяными рукоятками.

- Возьми - авось пригодится.

Великан протянул невероятно длинные пальцы с темными кривыми ногтями и
поднес ножи к глазу. Увидев в лезвиях свое отражение, он заморгал и
отвернулся, а потом, кивнув, встал, выпрямившись во весь свой громадный
рост.

Нездешнему сделалось не по себе. Выражение лица великана трудно было
разгадать, и в руках он держал два ножа.

- Будь здоров, приятель, - выдавил улыбку Нездешний. С этими словами он
вскочил в седло, рывком отвязав узду.

Чудовище издало глухое ворчание, от которого конь в испуге попятился.

- Удоров ыател, - выговорило оно с трудом, скособочив от усилия голову.

Нездешний, ничего не поняв, только кивнул и тронул коня.

- Удь оров рыятел!

Теперь Нездешний понял, обернулся и помахал рукой.

- Будь здоров! - отозвался он и исчез во мраке.

Глава 21

На горном перевале к востоку от Пурдола двое молодых солдат завтракали
хлебом и сыром, беседуя о легендарных шлюхах Пурдолского порта. Солнце