обескровленный. - Если прорвутся - бегите в лабиринт и постарайтесь
спрятаться. Вот карта...
первая приливная волна. Дженни наконец подняла руки, и вся затаенная сила,
набранная из камня и мрака, взорвалась разом в ее теле. Сознание же не
напряглось, но, напротив, расслабилось в момент удара.
заканчивалась в каждой отдельной секунде спрессованного и теперь
стремительно высвобождающегося времени.
Дженни слышала вопли тех, что были в первых рядах; запах горелого мяса и
тлеющей одежды коснулся ее ноздрей. Подобно дракону она убивала без
ненависти, нанося удар жестоко и крепко, зная, что если он не будет
смертельным, ее маленький отряд - обречен.
проема выплыли и медленно сомкнулись огромные полотнища Врат, когда-то
сорванные с петель и спаленные драконовым огнем. Изнутри они просвечивали,
как мутное стекло, но каждый гвоздь, каждый брус и скоба были сработаны на
совесть. Со стороны площади иллюзия была полной. Дженни ясно видела сквозь
призрачные створки мечущихся внизу людей. Одни указывали с криками
удивления и тревоги на волшебно возродившиеся Врата Бездны, другим было не
до этого: кто в бешенстве сбивал пламя с одежды, кто катался с воплями по
мостовой, кто просто лежал, обугливаясь. Уцелевшие не пытались им помочь -
столпившись у первой ступеньки, они с ненавистью смотрели на внезапную
преграду и вопили от пьяной ярости. Шум был ужасающим, выкрики мешались со
стонами раненых, но хуже всего был запах тлеющей плоти. В середине толпы
стоял Бонд Клерлок и тоже не сводил с фантома пустых, выеденных изнутри
глаз.
человек, увидевший воочию дела дракона. Ей случалось убивать и раньше ради
спасения своей жизни или жизни тех, кого любила. Но никогда не было ей так
страшно смотреть на дело своих рук.
оказался прав.
- словно парочка не слишком удачливых разбойников: избитые, грязные и оба,
что забавно, в очках. Трэй (в потрепанном плаще Гарета, накинутом на
грязный драный шелк бального платья, и с пурпурно-седыми прядями,
свисающими на меловое лицо) молча достала из расшитого жемчугами мешочка
складной жестяной стакан и, наполнив его из бутылки, притороченной к седлу
Слонихи, протянула Дженни.
испариной, ноздри вздрагивали от едва переносимой боли. - Смотри, Бонд уже
снова их собирает. Вот щенок... - Он покосился на Трэй и добавил: -
Извини.
Ее собственный голос показался ей таким же тусклым и исчезающе слабым:
корчащиеся тела, жестикулировал, указывал на запертые Врата. Дворцовая
стража особого рвения не выказывала, но беднота из портовых кварталов уже
собиралась вокруг главаря, прислушиваясь к его речам и передавая друг
другу мехи с вином. Кто-то погрозил Бездне кулаком, и Дженни тихо сказала:
- И в чем перед ними провинились гномы? Гномам пришлось еще хуже, чем
им...
- они убеждены, что сокровища Бездны принадлежат им по праву. Это им
сказала сама Зиерн, и ясно, что ради этого они теперь ни перед чем не
остановятся.
кажется, оба в этом грешны, - довольно бодро заметил Джон, и Дженни нашла
в себе силы хихикнуть. - Как долго ты сможешь их удерживать, милая?
чтобы помочь ей при случае, но стоять без поддержки явно не мог. Лицо его
было пепельно-серым. Вопль, донесшийся снизу, отвлек на секунду внимание
Дженни. Сквозь дым, еще поднимающийся со ступеней, она видела, как мужчины
выстраиваются в неровную линию. В глазах - безумие и ненависть.
расплачиваться. Эта иллюзия меня вымотала. Но какое-то время нам это даст;
они ведь думают, что им еще придется взламывать Врата.
гранитный портал, Джон всматривался в освещенную косыми лучами солнца
площадь. - Опять пошли...
только мысли, что снова придется набирать силу из камня и из самой себя. -
Эти заклинания не имеют Ограничений. Бог знает, что может случиться.
через площадь к ступеням. Магия возвращалась медленно и мучительно,
выпивая остатки сил из каждой клеточки. Разноголосица внизу нарастала
сумасшедшим крещендо; вопли "золото" и "смерть" взметнулись, как щепки,
крутящиеся на яростном гребне волны. Дженни заметила Бонда Клерлока, или
то, что оставалось от Бонда Клерлока. Он держался в середине толпы;
придворный, розовый, словно раковина, костюм ясно выделялся среди кровавых
и лютиковых тонов форменной одежды дворцовой стражи. Затем к Дженни
вернулось драконье зрение: предметы и люди стали ясными и бесконечно
удаленными, словно образы в магическом кристалле. И, призвав ослепительную
драконью ярость, она хлестнула пламенем по ступеням - на этот раз по ногам
атакующих.
рвутся, не выдерживая нагрузки. Крики и визг ударили с такой силой, словно
кто-то хлопнул ее двумя руками по ушам. Дженни окатило жаром и тут же -
ознобом.
плоти. Лицо Дженни было мокро от слез; мысль о том, что толпа растерзала
бы их, не призови она огонь, казалась подлой и ханжеской. Иллюзия
выдыхалась, истаивала, как мыльный пузырь - Врата колебались и, возможно,
просвечивали теперь и с той стороны. Споткнувшись, к ней шагнул Джон и
заставил прислониться спиной к порталу, возле которого стоял сам. Какое-то
время они поддерживали друг друга, боясь упасть.
площадь и преследующего их Бонда. Не замечая, что рукав его горит, он в
ярости кричал что-то вслед беглецам.
мечтал вынести тебя на руках из какой-нибудь неприятности.
Дженни отвела его руку и выпрямилась, видя, что Гарет и Трэй поднимаются с
пола. Молодые люди были испуганы и выглядели неважно.
из внутреннего кармана карты, уронив при этом две из них. - Я имею в виду
- пробраться к Цитадели...
Врата, нас быстро догонят и окружат. Нам ведь придется нести его.
них какое-то время...
сквозь зубы ответила она.
Поликарп и гномы в Цитадели должны знать дорогу с той стороны. Они могли
бы прийти за остальными. У меня есть свечи в сумке и немного мела. Здесь
от меня все равно мало помощи...
- Пойду я.
и поверь мне, что с мелом и со свечами там делать нечего. Вот и Джон
говорит: дверь в конце пути если не взорвана, то надежно закрыта.
ворот нет, что все это фокусы ведьмы, что золото ждет законных владельцев.
сквозь призрачные ворота и ложился бледным ковром на закопченную гальку
Рыночного Зала. Неужели Зиерн испытывает такую же беспомощность перед
людским гневом, когда призывает эту странную магию, которую не свяжешь
никакими Ограничениями?
платила.
Часовой Башни. Слуха коснулся отдаленный цокот множества копыт и невнятный
гомон, гудящий ненавистью и гневом. На фоне тусклых серых тонов Башни
Андреев Николай
Посняков Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Вронский Константин