Чтение 46–й страницы книги ~Осколки чести~

- Они были не бурными, а тщательно спланированными. Лично я считаю,
что это была чертовски рискованная затея. Хотя, конечно, несомненный шаг
вперед после "Вырубки Малого Совета", которую устроил Ури Форбарра.
Прогресс методов налицо... Я не думал, что Эзар Форбарра сможет загнать
джинна обратно в бутылку, но, похоже, у него это получилось. Как только
был убит Гришнов, все вызванные им войска, которые вначале почему-то
предпочли защищать резиденцию императора, - тут он хмыкнул, -
перестроились в колонны и очистили улицы. Мятеж просто растаял, если не
считать горстки фанатиков, потерявших близких на Эскобаре. Их мигом
прихлопнули, но в новостях об этом не сообщалось.

Они переехали через реку и оказались у знаменитого госпиталя -
огромного, словно город, раскинувшийся среди обнесенного стеной парка.

Мичман Куделка, облаченный в больничную пижаму, лежал на кровати и
мерно помахивал рукой. Сначала Корделия приняла это за приветствие, но
потом увидела, что рука движется механически и непрерывно, как маятник.
Лицо молодого атлета утратило прежнее детское выражение; он казался
повзрослевшим и даже постаревшим.

Все же он сел, улыбнулся своему прежнему командиру и обменялся
кивками с Ботари. Когда он заметил за спиной Форкосигана Корделию, то
улыбка его расплылась еще шире.

- Капитан Нейсмит, мадам! То есть я хотел сказать - леди Форкосиган!
Я никак не ожидал снова вас увидеть.

- И я тоже. Рада, что ошиблась, - искренне проговорила она.

Куделка перевел взгляд на адмирала:

- Приношу вам мои поздравления, сэр. Спасибо за записку. Я немного
скучал без вас последние недели, но... вижу, что у вас были более важные
дела.

Благодаря улыбке его слова не казались насмешливыми.

- Спасибо, прапорщик. Э-э... что у вас с рукой?

Куделка поморщился.

- Я сегодня упал. Что-то закоротило. Через несколько минут придет
доктор и все наладит. Я легко отделался.

Тут Корделия заметила, что кожа на его руках покрыта сетью тонких
красных шрамов - следы имплантации искусственных нервов.

- Значит, ты ходишь. Это приятно слышать, - удовлетворенно заметил
Форкосиган.

- Да, вроде как хожу. - Он повеселел. - К тому же им удалось наладить
управление моим кишечником. По крайней мере, я избавился от этого
чертового пакета с дерьмом!

- Вам очень больно? - робко спросила Корделия.

- Не слишком, - беззаботно ответил прапорщик, и она поняла, что это
неправда. - Самое неприятное, если не считать неуклюжести и потери
равновесия, - это путаница в чувствах. Ложные сигналы мозга. Когда,
например, различаешь цвета левой пяткой, или ощущаешь то, чего нет, -
например, будто по всему телу кто-то ползает, или не ощущаешь того, что
есть на самом деле, например горячего...

Он посмотрел на забинтованную левую лодыжку.

Вошел врач, и разговор прервался. Куделка снял рубашку, доктор
закрепил у него на плече индикатор импульсов и начал отлавливать
замыкание, передвигая по коже специальный зонд. Куделка побледнел и
уставился на свои колени. Наконец, левая рука перестала раскачиваться и
безвольно упала.

- Боюсь, придется отключить ее до конца дня, - извинился врач. - Но
ничего, наладим завтра, когда займемся двигательной группой правой ноги. -
Собрав инструменты, он вышел из палаты.

- Я знаю, тебе кажется, что это тянется уже целую вечность, - сказал
Форкосиган, глядя в усталое лицо Куделки. - Но каждый раз, как я сюда
прихожу, я вижу прогресс. Ты выйдешь на собственных ногах, - уверенно
заключил он.

- Да, хирург говорит, что выпихнет меня отсюда месяца через два. - Он
улыбнулся. - Но врачи считают, что я больше не годен для действительной. -
Улыбка погасла, и лицо его сморщилось. - Ох, сэр, они собираются меня
уволить! Все это бесконечное кромсание - и впустую! - Стиснув зубы, мичман
умолк.

Форкосиган тоже отвел взгляд, не навязывая ему своего сочувствия,
пока Куделка снова не повернулся к ним с тщательно надетой улыбкой.

- Хотя их можно понять, - бодро заявил он, обращаясь на этот раз к
молчаливому Ботари. Тот стоял у двери, не выказывая никакого желания
принять участие в разговоре. - Пара хороших ударов по корпусу, вроде тех,
что ты залепил мне на тренировке, и я начну биться, как рыба на крючке. Не
слишком хороший пример для подчиненных. Наверное, надо будет найти...
какую-нибудь административную работу. - Он посмотрел на Корделию. - А что
с тем вашим мичманом, которому попали в голову?

- Последний раз я его видела после Эскобара: кажется, за два дня до
отлета. У него все по-прежнему. Из больницы его выписали, мать ушла с
работы и сидит дома, ухаживает за ним.

Пристыженный Куделка опустил глаза.

- А я тут ною из-за каких-то подергиваний. Извините.

У нее защемило сердце, и она покачала головой, не решаясь заговорить.

Позже, оставшись наедине с Форкосиганом, Корделия уткнулась ему в
плечо. Он крепко обнял ее.

- Теперь понимаю, почему ты начал пить. Я бы и сама не отказалась
сейчас от рюмки чего-нибудь крепкого.

- На следующей остановке мы поедим и выпьем по одной, - пообещал он.

Теперь они направлялись в лабораторное крыло. Дежурный военврач
сердечно поздоровался с Форкосиганом и только чуть опешил, когда тот без
всяких предисловий представил свою спутницу как леди Форкосиган.

- Я и не знал, что вы женаты, сэр.

- Недавно.

- Поздравляю. Я рад, что вы зашли посмотреть, пока они еще не все
поспели. Это, по правде говоря, самое интересное. Не подождет ли миледи
здесь, пока мы займемся нашими делами?

- Леди Форкосиган полностью в курсе.

- И кроме того, - весело добавила Корделия, - у меня к этому личный
интерес.

Удивленный врач провел их в комнату мониторинга. Здесь осталось
только шесть резервуаров. Дежурный техник как раз подвозил на каталке
приспособления, видимо, одолженные в каком-то родильном доме.

- Доброе утро, сэр, - жизнерадостно поздоровался он. - Решили
взглянуть, как будет вылупляться наш цыпленок?

- Надо бы тебе найти для этого какое-нибудь другое слово, - сказал
врач.

- Да, но ведь родами это не назовешь, - резонно возразил техник. -
Формально они все уже родились. Или уж потрудитесь придумать более точный
термин.

- У нас это называют "откупорить бутылку", - подсказала Корделия, с
интересом наблюдая за приготовлениями.

Раскладывающий измерительные устройства техник пододвинул под
обогревающую лампу колыбельку и с глубоким любопытством посмотрел на
Корделию.

- Вы - бетонка, да, миледи? Моя жена видела сообщение о браке
адмирала в новостях, где-то среди объявлений. Я сам никогда не читаю этот
раздел - очень там мелкий шрифт.

Доктор глянул на него с легким неудовольствием, потом снова углубился
в свои инструкции.

Ботари лениво прислонился к стене и полузакрыл глаза, чтобы не выдать
волнение.

- Раствор готов, сэр? - негромко спросил техник.

- Вот он. Введите в питающую трубку...

Смесь гормонов начала поступать в аппарат. Доктор наблюдал за
показаниями датчиков на своем мониторе.

- Пятиминутная готовность! - Он повернулся к Форкосигану. -
Фантастическая штуковина, сэр. Вы ничего не слышали относительно выделения
средств и персонала для создания таких установок?

- Нет, - ответил Форкосиган. - Я официально выхожу из этого проекта,
как только последний живой ребенок будет... выпущен, закончен, как вы там
это называете. Вам придется обращаться к своему прямому начальству.
Вероятно, потребуется найти этому какое-нибудь военное применение, чтобы
оправдать финансирование, - или, по крайней мере, придумать что-нибудь
достаточно правдоподобное.

Врач задумчиво улыбнулся.

- По-моему, это стоящее занятие. Может оказаться приятным
разнообразием после разработки новых способов человекоубийства.

- Время, сэр, - сказал техник, и врач вернулся к настоящему.

- Плацента отделяется хорошо - сжимается, как положено. Знаете, чем
больше я этим занимаюсь, тем сильнее восхищаюсь хирургами, которые
произвели операцию над матерями. Нам надо посылать побольше
студентов-медиков на другие планеты. Не повредить плаценту - это самая...
Так. Вскрываем. - Он откинул герметичную крышку резервуара. - Разрезаем
мембрану - и вот она. Отсос, быстро.

Корделия заметила, что Ботари затаил дыхание. Мокрое, барахтающееся
дитя сделало вдох и закашлялось от холодного воздуха. Малышка показалась
Корделии довольно славной: не вымазанная кровью и совсем не такая красная
и помятая, как обычные новорожденные. Младенец заплакал - неожиданно
громко. Форкосиган вздрогнул, а Корделия открыто засмеялась.

- Ах, она просто прелесть!

Корделия не отходила от двух медиков, которые делали какие-то
измерения и брали анализы у крошечного, изумленного, ошарашенного и