Чтение 46–й страницы книги ~Цари-жрецы Гора~

почувствовать, ощутить что-то, и в этом припадке безумия и ярости она была
Матерью великого народа, прекрасной, сильной и великолепной.

И в тысячах переводчиков послышались ее слова, они долетели до
каменного потолка, до далеких стен, и я никогда не забуду их печали,
радости и умирающего великолепия; из трансляторов доносились простые
негромкие слова. Мать сказала:

- Я вижу его, я вижу его, и у него крылья как потоки золота.

Ее большое тело медленно опустилось на помост, перестало дрожать, и
антенны неподвижно легли на камень.

Миск подошел к ней и осторожно коснулся антенн.

Он повернулся к царям-жрецам.

- Мать умерла.

28. ГРАВИТАЦИОННЫЙ РАЗРЫВ

Шла уже пятая неделя войны в рое, и положение продолжало оставаться
неясным.

После смерти Матери Сарм и его последователи - а их оказалось
большинство, потому что он перворожденный, - бежали из помещения и
отправились, как и сказал Сарм, за серебряными трубами.

Это цилиндрическое оружие, управляемое вручную, но основанное на том
же принципе, что и огненная смерть. Эти трубы много столетий пролежали в
пластиковых оболочках без применения, но когда оболочку разорвали и
разгневанные цари-жрецы взяли их в руки, трубы были готовы к своей мрачной
работе, как и в день их изготовления.

Я думаю, что с таким оружием в руках человек мог бы стать убаром
всего Гора.

Вероятно, не более ста царей-жрецов присоединились к Миску, и у них
было не больше десятка серебряных труб.

Штаб сил Миска расположился в его комнате; тут, склонившись над
запаховыми картами туннелей, он указывал места расположения своих
оборонительных порядков.

Думая одолеть нас без труда, войска Сарма на транспортных дисках
устремились по туннелям и площадям, но цари-жрецы Миска, скрываясь в
помещениях, прячась в порталах, стреляя с карнизов и крыш зданий, нанесли
большой урон неподготовленным и не ожидавшим сопротивления сторонникам
Сарма.

В такой войне гораздо более значительные силы перворожденного
оказались нейтрализованы, и установилось равновесие, нарушаемое выстрелами
снайперов и отдельными засадами.

На второй день второй недели войны, когда войска Сарма отступили, я,
вооруженный мечом и серебряной трубой, встал на диск, преодолел ничейную
территорию и по незанятому тоннелю направился в виварий.

Хотя я все время был настороже, мне не встретились враги, не было
даже мулов и мэтоков. Я решил, что пришедшие в ужас и смущенные мулы
попрятались в своих клетках, живя на запасах грибов и воды, пока над их
головами свистело оружие хозяев.

Поэтому я удивился, услышав отдаленное пение; оно становилось все
громче, я остановил диск и ждал с оружием наготове.

В это время туннель и, как я потом узнал, весь комплекс погрузился во
тьму. Погасли - вероятно, впервые за много столетий - энергетические
шары-лампы.

Но пение не прервалось ни на мгновение, темп его не спадал. Как будто
для поющих темнота не имела значения.

Я ждал на неподвижном диске в темноте с оружием наготове. И вдруг
впереди я увидел голубой свет факела мулов, потом еще одну вспышку, и еще;
к моему удивлению, огни, казалось, свисают с потолка туннеля.

Это переносчики гура, и я с оцепенением следил за процессией
гуманоидных существ, которые по два в ряд двигались по потолку, пока не
оказались надо мной.

- Здравствуй, Тарл Кабот, - послышался голос с пола туннеля.

Я не заметил говорящего, потому что смотрел наверх.

- Мул-Ал-Ка! - воскликнул я.

Он подошел к диску и стиснул мою руку.

- Ал-Ка, - сказал он. - Я решил, что больше не буду мулом.

- Значит, Ал-Ка!

Ал-Ка поднял руку и указал на существа над нами.

- Они тоже решили быть свободными.

Сверху послышался тонкий, но сильный голос, будто говорил
одновременно старик и ребенок:

- Мы пятнадцать тысяч лет ждали этого.

Другой голос произнес:

- Скажи, что нам делать.

Я увидел, что существа надо мной, которых я отныне буду называть
носителями гура, потому что они больше не мулы, несут с собой свои мешки
золотистой кожи.

- Они несут не гур, - объяснил Ал-Ка, - а грибы и воду.

- Хорошо, - ответил я, - но скажи им, что это не их война, это война
царей-жрецов, и они могут вернуться в безопасность своих помещений.

- Рой умирает, - сказало одно из существ, висящих надо мной, - и мы
хотим умереть свободными.

Ал-Ка смотрел на меня в свете факелов.

- Они приняли решение, - сказал он.

- Очень хорошо, - ответил я.

- Я восхищаюсь ими, - продолжал Ал-Ка, - они видят в темноте при
свете единственного факела на тысячу ярдов, они целый день могут прожить
на горсти грибов и глотке воды и они очень храбры и горды.

- Тогда я тоже восхищаюсь ими, - сказал я.

Я взглянул на Ал-Ка.

- А где Мул-Ба-Та? - Впервые я видел этих двоих порознь.

- Он пошел на пастбища и на плантации грибов, - ответил Ал-Ка.

- Один?

- Конечно. Так мы сделаем вдвое больше.

- Надеюсь скоро с ним увидеться, - сказал я.

- Увидишься, - ответил Ал-Ка, - потому что погасили огни.
Царям-жрецам они не нужны, но людям без них трудно.

- Значит огни погасили из-за мулов?

- Мулы поднимаются, - просто сказал Ал-Ка.

- Им понадобится свет, - сказал я.

- В рое есть люди, которые в этом разбираются, - ответил Ал-Ка. - Как
только соберем установки и подключим к энергии, свет снова будет.

Меня поразило его спокойствие. В конце концов ведь Ал-Ка и другие
люди роя, за исключением носителей гура, никогда не знали тьмы.

- Куда ты идешь? - спросил Ал-Ка.

- В виварий. За женщиной мулом.

- Хорошая мысль. Наверно, я как-нибудь тоже возьму себе женщину мула.

И вот странная процессия направилась по туннелю вслед за диском,
которым с радостью взялся управлять Ал-Ка.

Под куполом вивария, держа в руке факел, я поднялся на четвертый
ярус, заметив, что все клетки пусты. Но я знал, что по крайней мере одна
не будет пустой.

Так и есть. В клетке, слегка обожженной, будто кто-то пытался ее
открыть, я нашел Вику из Трева.

Она сидела в дальнем от двери углу, и при свете факела я ее увидел.

Она поднялась на ноги, закрывая глаза руками, пытаясь защитить их от
света.

Даже остриженная, она показалась мне необыкновенно прекрасной и очень
испуганной с своем коротком пластиковом платье - единственной одежде,
разрешенной мулам.

Я снял с шеи металлический ключ и повернул механизм тяжелого замка.

Открыл клетку.

- Хозяин? - спросила она.

- Да.

Крик радости сорвался с ее губ.

Она стояла передо мной, мигая в свете факела, и пыталась улыбнуться.

И казалась очень испуганной. К моему удивлению, она боялась подойти к
двери, хотя та была открыта.

Она смотрела на меня.

В глазах ее было беспокойство и ожидание: она не знала, что я сделаю
и почему я вернулся к ее клетке.

И страх ее не уменьшился, когда она за мной увидела существа,
несомненно, отвратительные в ее глазах, которые со своими факелами висели
на потолке вивария.

- Кто они? - шепотом спросила она.

- Необычные люди, - ответил я.

Она смотрела на маленькие круглые тела и необыкновенно длинные
конечности с круглыми подушечками вместо ступней и ладоней.

Сотни пар больших круглых темных глаз смотрели на нее.

Она вздрогнула.

Потом снова посмотрела на меня.

Не посмела ничего спросить, но покорно склонилась, как требовало ее
положение, и наклонила голову.

Я сказал себе, что клетка многому научила Вику из Трева.

И перед тем как она опустила голову, я прочел в ее взгляде
бессловесную мольбу беспомощной рабыни, чтобы ее хозяин, ее владелец,
который держит ее цепь, был доволен и добр к ней.

Нужно ли забирать ее из клетки?

Плечи ее задрожали. Она ждала решения своей судьбы.