Эсро?
Тетти могла двигаться в один бок, и наконец ползком освободилась
полностью. Она поднялась. Ее голова кружилась, она чувствовала
себя так, будто вдруг отупела, а череп у нее набит ватой.
его поверхность треснула и была усеяна следами от осколков.
Пластик был покрыт щербинами и глубокими выбоинами, металлические
осколки вонзились глубоко в его крышку. Справа вся
стена представляла собой просто поверхность, поврежденную
прямым ударом шрапнели. Годива стояла по другую сторону
стола. Она выглядела изумленной, но на ней не было ни
царапины.
за второй конец стола. Вдвоем они подняли его и оттащили
в сторону от оставшихся лежать мужчин. Мондрайн был в
бессознательном состоянии. Тетти опустилась на колени,
посмотрев вначале на его лицо, а затем нащупала пульс.
Он был медленным и равномерным. Она совершенно хладнокровно
отметила, что ее собственная левая рука была пробита
и кровоточила, вся покрытая глубокими царапинами от металлических
осколков.
Он сжимал свою голову руками и отсутствующим взглядом
смотрел вокруг себя. Его правое плечо и шея были изрешечены
кусочками металла и обильно кровоточили. Наконец появился
обслуживающий персонал ресторана и беспомощьно уставился
на это зрелище.
Хоть кто-нибудь послал за помощью?
- Вынесите его наружу. Я не хочу, чтобы он оставался
здесь хоть секундой дольше, чем это необходимо.
Не беспокойтесь, принцесса Татьяна, я за этим прослежу.
Мы позаботимся, чтобы и вас залатали. А потом, - брейчис
задрожал, и его голос понизился до щепота, - а потом
я доберусь до того ублюдка, который это сделал.
потянулся к плечу и стал задыхаться. Он согнулся, снова
выпрямился и начал медленно оседать. Тетти и Годива одновременно
оказались возле него. Они аккуратно опустили его на пол.
Когда они убрали руки от его униформы, их ладони оказались
окрашенными яркой свежей кровью.
белого платья. Когда она это сделала, ей в голову внезапно пришла
мысль о Чене. Где он был, что он делал?
Фотография Мондрайна там, на Горе, послужила тем стимулом,
который пробудил в Чене разум. Она использовала ее с
этой целью, дабы облегчить свои собственные страдания.
А потом взгляд, которым Чен смотрел на изображение Мондрайна,
когда тот появился на экране дисплея, чтобы пригласить
ее на ужин.
на одном человеке жгучую ненависть. Может быть это и привело
к такому ужасному результату?
Это была ее вина, это она стала невольным организатором
этого кровопролития. Она опустилась на колени, заключила
Эсро Мондрайна в свои объятия, уткнувшись лицом в его
темный китель.
на него навалился весь мир. Оно вызывало тошноту, боль
и сбивало с толку. Тогда Чену показалось, что на свете не может
быть ничего хуже тех последних минут на стимуляторе Толкова.
И это больше никогда не повторится. Самоосознание и потеря
невинности случается лишь однажды, это неповторимые моменты
жизни.
выходят за рамки обыденного и кратковременного. Более
сложнее животные испытывают более сложные страдания.
Чену не удавалось облечь свои страдания в слова. Все,
чем он владел, это аналогией. Она была подобна окружающему
его сверкающему пласту вселенной, увеличивающемуся час
за часом, день за днем. Все эти годы он видел монотонный
тусклый свет, пока стимулятор Толкова не озарил его первым
ослепительным потоком. Всегда после очередного сеанса
радиус пласта немного увеличивался. Становились заметными
все больше и больше мелочей, и однажды яркость перешла
некий рубеж и хлынула наружу.
Едва заметное изменение окружающего света может послужить
причиной пожара. В тот день появление Эсро Мондрайна
стало для Чена явлением суперновой, которая принесла
с собой целый поток новых ощущений. Он знал Мондрайна,
но как, и где, и когда?
аристократические черты, были чрезвычайно знакомыми,
знакомыми больше, чем собственное лицо. Воспоминания
таились где-то в недрах мозга, они должны были там находиться,
но что-то преграждало к ним доступ. Мысли об этом лишь
заставляли его разум двигаться вдоль бесконечного кольца.
до квартиры, занимаемой Тетти. У него не было никаких
конкретных причин появляться там, никаких определенных
целей на уме, но ему непременно хотелось с ней поговорить.
Может, она бы смогла помочь ему; если же нет, она могла
бы его утешить.
собственными страхами, так что она не смогла полностью
посвятить свои мысли Чену. Он увидел ее холодной, отдалившейся
и совсем не сочувствовавшей ему. Она явно находилась
где-то далеко в своих мысленных похождениях и попутчики
ей были не нужны.
намеком Чену, чтобы тот ушел. Но он этого не сделал.
Вместо этого, он стал осматривать квартиру, убедившись,
что больше ему идти некуда.
который была приглашена. Она посмотрела на себя в зеркале
в полный рост, которое висело на стене в гостинной. И
именно тогда Чен, глядя через ее плечо, и так же видя
свое собственное отражение, стал терять ориентацию и
слабеть. Впервые в жизни он испытывал более сильную форму
собственного самоосознания. Та высокая светловолосая
фигура, пристально смотрящая на него глазами цвета голубого
сапфира на самом деле была им - Ченселлором Веркингеториком
Дальтоном, уникальным собранием мыслей, эмоций и воспоминаний,
помещенных в такое простое и знакомое ему тело. Это был
он. Это была личность.
Но так поступил бы ребенок. Вместо этого Чен покинул
апартаменты, покинул быстро, чтобы огромный поток мыслей
не затерялся и не рассеялся в разговорах с другими. В
коридоре он увидел приближающуюся фигуру Эсро Мондрайна.
Это вызвало свой резонанс, ставший весомым вкладом в
его разыгравшейся душевной буре.
пока Мондрайн не миновал его и не направился к двери
Тетти, а потом он стал следить за ним из укрытия. Когда
пара пошла от двери, он последовал за ними. У него не
было никаких объективных причин, кроме какого-то неясного
импульса, дававшего понять, что он должен держать их
в поле зрения.
преградивший ему дорогу. Заказывал ли Чен место?
прочь вдоль по коридору. Он чувствовал пальсацию в своей
голове, резкие болезненные удары пронизывали ему глаза.
На каждом перекрестке он наугад выбирал направление движения.
Вверх, вниз, на восток, на запад, на север, на юг, по
извилистым путям, вдоль и поперек пересекавшим Цереру.