Чтение 46–й страницы книги ~Братство талисмана~

глаза и увидел, что лежит под нависшей скалой, а над ним склонился Скрач.

- Проснулись, - сказал Скрач. - Пожалуйста, не засыпайте снова.

Демон присел на корточки и явно не собирался уходить.

Дункан сел и протер глаза. Сияло яркое солнце. Неподалеку спал Конрад
и прижавшийся к нему Тайни. В стороне похрапывал Эндрю. Дункан встал и
снова сел, охваченный страхом. Все спали, и не было принято никаких
предосторожностей.

Он сам спал, и никто не стоял на страже.

Для него как для лидера это было непростительно. Он слабым голосом
спросил:

- Все в порядке?

- Все в порядке, - ответил Скрач. - Я стоял на вахте, пока мои
компаньоны спали.

- Но ты тоже устал.

Скрач покачал головой.

- Нет. Демоны не устают. Но тут ждут люди, сэр, иначе я не стал бы
вас будить.

- Кто ждет?

- Старые женщины, довольно приятные старушки.

Дункан встал.

- Спасибо, Скрач.

Выйдя из-под защиты нависшей скалы, Дункан вновь ощутил давление и
груз плача, хотя самого плача сейчас не было.

"Откуда же тогда давление? - спросил он себя и тут же ответил: -
Давление не от плача, а от нищеты мира, стекающейся сюда."

На тропинке, шедшей от края топи к возвышенности острова, стояли три
женщины в длинных, очень простых платьях без всякой отделки, когда-то
белых, а теперь посеревших. В руках у них были корзинки. Они стояли рядом
и ждали его, а он шел, расправив плечи, чтобы противостоять давлению
несчастий мира.

Они встретились лицом к лицу и некоторое время смотрели друг на
друга.

Женщины были стары, уже давно стары и выглядели так, будто никогда и
не были молодыми, но ведьмами они не выглядели. Морщины даже придавали им
достоинство, и их окружало спокойствие, что было странно в таком месте,
где собирались несчастья.

- Молодой человек, - заговорила одна, - не вы ли совершили жестокость
по отношению к нашим драконам?

Вопрос был настолько неожиданным и неуместным, что Дункан невольно
засмеялся.

- Вы страшно напугали их, - продолжала женщина. - Они еще не
вернулись, и мы очень беспокоимся о них. И я считаю, что вы убили одного
из них.

- Не раньше, чем они сделали все возможное, чтобы убить нас, - резко
возразил Дункан, - после того, как они убили маленькую Бьюти.

- Кто это - Бьюти?

- Ослик, мэм.

- Только ослик?

- Член нашей группы, - пояснил Дункан. - У нас еще и лошадь, и
собака, и они тоже члены нашей компании. Не просто любимцы, не просто
животные, а члены отряда.

- И еще демон, - добавила женщина. - Безобразный хромой демон,
который окликнул нас, когда мы шли по тропинке, и угрожал нам своим
оружием.

- И демон тоже, - согласился Дункан, - он также один из нас. И, если
хотите знать, с нами ведьма, гоблин и отшельник, который считает себя
солдатом господа.

Женщина покачала головой.

- Никогда не слышала ни о чем подобном. А могу ли я спросить, кто вы?

- Я, мэм, Дункан из Стэндиш Хауза.

- Из Стэндиш Хауза? Тогда почему вы не в Стэндиш Хаузе, а беспокоите
безобидных драконов?

- Мадам, - спокойно сказал Дункан, - я даже представить себе не мог,
что вы не знаете, но раз так - я скажу. Ваши безобидные драконы - самые
кровожадные хищники, каких я только видел. Более того, я скажу вам, что,
хотя мы имели все основания побеспокоить их, эту работу сделали, в
сущности, не мы. Мы были слишком измотаны переходом через топь, чтобы
сделать это как следует. Их обратил в бегство дикий охотник.

Старухи переглянулись.

- Я вам говорила, - сказала вторая, - что слышала охотника и лай его
собак, но вы мне не поверили. Вы сказали, что у охотника не хватит
нахальства приближаться к этому острову и мешать нам в нашей работе.

- Кстати, меня кое-что интересует в вашей работе, - сказал Дункан. -
Вы - плакальщицы за мир?

- Молодой Стэндиш, - ответила первая, - это вас не касается. Наши
тайны не предмет для обсуждения со смертными. Достаточно плохо уже то, что
ваши земные ноги топчут эту священную землю.

- Однако, - добавила другая, - мы прощаем вам ваше святотатство и
даже символически распространяем на вас наше гостеприимство: мы принесли
вам еды.

Она шагнула вперед и поставила корзинку на тропу. Две другие женщины
сделали то же.

- Можете есть без опаски: ззесь нет отравы. Полноценная,
основательная пища. Здесь хватает естественных бед, и мы не желаем
увеличивать их.

- Кроме вас, никто бы и не узнал, - сказал Дункан.

Он тут же спохватился, что его слова прозвучали весьма невежливо.

Они не ответили и собрались уходить, но он сделал движение к ним.

- Скажите только одно: не видели ли вы случайно с высокой точки
вашего острова каких-либо признаков Орды разрушителей?

Они изумленно посмотрели на него, затем одна из них сказала:

- Это глупо, сестры. Конечно, он должен знать о разрушителях. Он
зашел глубоко в разоренные земли, как ему не знать? Так почему бы и не
ответить ему?

- Это не принесет вреда, - согласилась первая женщина. - Ни он, ни
кто другой не повредят. Орда, сэр Дункан, находится на западном берегу
недалеко отсюда. Видимо, они знают, что вы идете, потому что собираются в
рой, хотя зачем рой для таких как вы, - это выше моего понимания.

- Защитный рой, - сказал Дункан.

- Откуда вы знаете о защитном рое? - резко спросила она.

Дункан улыбнулся.

- Берегите вашу улыбку, молодой человек, - сказала она. - Если вы
перейдете эту полосу воды и встретитесь с ними, ваша улыбка перекосится.

- А если мы пойдем в обратную сторону, - сказал Дункан, - ваши
драгоценные драконы принесут нам смерть.

- Вы неприятны и невежливы, - сказала одна из старух, - раз говорите
так о наших друзьях.

- Друзья?

- Конечно. Драконы - щеночки, а без Орды в мире было бы меньше
несчастий.

"Меньше несчастий." Вдруг Дункан понял. Не исповедальня, облегчающая
боль и дающая утешение, не изгнание нечистой силы страха и ужаса, а
наслаждение нищетой мира, радостное купание в бедствиях и несчастиях, как
собака катается по падали.

- Грифы! - сказал он. - Стервятницы!

Сердце его сжалось. Господи, неужели не осталось ничего порядочного?

Нэн, баньши, плачет за вдову в скромном домике, за мать, потерявшую
ребенка, за старого и дряхлого, за больного. Помогает этот плач или нет -
другой вопрос, но предназначается он для облегчения. Нэн и ее
сестры-баньши горевали с теми, у кого не было близких, могущих горевать с
ними.

Но это плакальщицы за мир, плачут ли они сами или широко
разветвленной общиной, или с помощью какой-либо адской машины - Дункан
представил себе сложный механизм, где кто-то крутит тяжелую рукоятку и
производит плачущие звуки - они живут нищетой мира, они пьют ее и радуются
и желают, чтобы ее было побольше, и выкатываются в ней, и сами выпачканы,
как свиньи, что роются в отвратительных отбросах.

Три женщины повернулись и пошли по тропинке. Он злобно помахал им
вслед.

- Мерзкие суки! - сказал он негромко, почти себе под нос, потому что
кричать - вреда, вероятно, не будет, но и пользы никакой.

Они его не интересовали. Они - мерзость, мимо которой проходят, через
которую перешагивают и стараются не обращать внимания. Его интересовало
то, что было за этим островом.

Он быстро поднял корзинки и швырнул их одну за другой в болото.

- Плевать нам на ваше гостеприимство, - сказал он сквозь зубы. - Не
нужны нам ваши корзинки. Провалитесь вы в ад!

Он повернулся и ушел обратно. Скрач и Конрад сидели рядом на гребне.

- Где остальные? - спросил он.

- Отшельник и ведьма пошли за вьюками Бьюти, - ответил Скрач. - Вьюки
здорово подмокли. Они плыли по воде и пристали к берегу. Но, может быть,
кое-что из еды еще сохранилось.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Дункан Конрада.

Тот ухмыльнулся.

- Лихорадка прошла. Рука получше. Опухоль немного спала, и боль не
такая жестокая.

- Миледи пошла в том направлении, - сказал Скрач.

Он показал большим пальцем.

- Она говорила что-то насчет осмотра местности. Это было еще до того,
как я разбудил вас.