в порядке. Но желание слабое, я подавил его и переступил через труп. Она
уже несколько дней в сознании, но не связалась со мной. Я для нее ничто. И
то, что я по-прежнему о ней думаю, показалось мне шуткой.
тиковый сундук. Достала сигары, лежавшие на дне, и спросила:
цвета, с потрепанными страницами. Эту книгу я взял у Эйриша - "Святое
учение Твила Барабури".
сейчас необходимо.
говорю: не грех для праведного убить неверного, ибо разве не сам Господь
поклялся уничтожить злых? Поэтому убивай неверных и осуществляй дело
Господа".
должно быть несколько более святым. И какая ирония, что из всех книг на
Земле я прихватил с собой именно эту! Но то, что эта книга нравилась
Эйришу, конечно, имеет смысл.
открытые глаза. Очень напоминают глаза Тамары.
Образ Тамары не так-то легко изгнать из сознания. Пока труп лежит здесь,
он будет меня раздражать. И я подумал, не оттащить ли его в лазарет.
Тело спустят по этому желобу, и его масса будет преобразована в энергию и
поможет двигать корабль или превратится в еду и воду. Но я не могу отнести
труп в лазарет. Там Люсио. Я решил оттащить тело к лестнице и сбросить.
Оно упадет на восемь уровней, и те, кто живет внизу, отнесут его в
лазарет.
вторую ногу. Труп расползался и приклеивался к полу. Без Перфекто мне бы
не дотащить его до лестницы. Мы подтащили тело к колодцу и приготовились
сбросить его вниз. Лестница похожа на те, что ведут в канализацию: круглая
дыра и ступени, уходящие на восемь уровней вниз. Можно одновременно
двигаться в противоположных направлениях. В любой момент на лестнице могут
находиться двадцать человек. Мы смотрели, как люди поднимаются и
опускаются, и ждали возможности сбросить труп.
решимости.
привязан.
Мигель хочет помочь тебе.
себе, что и Мигель к нам присоединится. Однако кто знает? Большинству на
корабле, кажется, все равно, если их убьют. Мигель может быть одним из
таких людей. Неужели он бросится в огонь спасать меня, только потому что
привязан?
Похоже... похоже вот на что: я был в больнице, когда родился мой первый
сын. До этого у меня было две дочери, и я не очень надеялся. Но когда я
увидел сына, увидел, как он красив, хоть я его отец, я поднял ребенка и
хотел ему только добра. Хотел, чтобы в мире его ждало только хорошее. -
Перфекто говорил хриплым голосом. Он редко говорил о своей семье. - Такое
чувство я испытываю и к тебе, Анжело, желание, чтобы тебя ждало только
хорошее. И Мигель испытывает то же самое.
было детей, но хоть разделить это чувство я не мог, но понимал его.
порылся в своих ощущениях и нашел только пустоту. - Я удивлен, как ты,
испытывая такие чувства, смог оставить семью.
хотел умереть. И записался на Пекарь в поисках смерти. И так как
корпорация Мотоки платит непосредственно моей семье, я решил, что мои дети
будут хорошо обеспечены те двадцать два года, которые требуются, чтобы
долететь до Пекаря. А после моей смерти получат страховку. Мне казалось
это превосходным планом - пока я не увидел тебя. В тот момент у меня
словно родился сын. Ты теперь моя семья. И то же самое испытывает Мигель.
Ты позволишь нам защищать тебя? - Губы его дрожали от возбуждения, пока он
ждал моего ответа. Я посмотрел на его густые волосы, на трехмерную
татуировку зверя - зверь тоже возбужденно дрожал. И мне показалось
странным, что он испытывает ко мне такое сильное чувство.
Мигелем через неделю найдете кого-нибудь еще. И забудете обо мне.
Мигель никогда не забудет чувства потери и своей вины.
сил. Я не могу открываться навстречу боли других. За последние недели
психическое напряжение симулятора, беспокойство, страх, усталость, шок от
собственной жестокости и жестокости других превратились в поток,
затопивший меня. Вначале мне казалось, что я справлюсь. Но я только
защищался. Больше ничего не мог сделать. Чувствовал, что если открою
шлюзы, сойду с ума. Если позволю себе посочувствовать одному, беды всех
остальных обрушатся на меня. И я подавлял собственное сочувствие,
производил эмоциональное кастрирование.
знал о химерах. Даже забавно. Из чистой жестокости я сказал:
тебя заботиться обо мне?
наверно, это все же лучше, чем никакой страсти. - Мне показалось это
остроумной шуткой. И моя собственная способность сочувствовать ускользала.
Перфекто лучше меня. Он по крайней мере способен хоть кому-то
сочувствовать.
уровня, ударилось, перевернулось в воздухе, зацепилось ногой и повисло.
Тело раскачивалось головой вниз.
планировали, вряд ли справились бы лучше. Мы некоторое время смотрели, как
оно качается, потом я импульсивно спросил:
все равно?
особенно печалиться.
нас умрут. В нашем контракте Мотоки гарантирует, что выживет 51 процент,
но это значит, что половина из нас умрет. Поэтому я заранее решил не
горевать.
многих? И потому умерла моя способность к сочувствию? После смерти матери
я опасался к кому-нибудь привязываться. И позже, когда мою сестру Еву
изнасиловали, придушили и оставили у дороги, я научился обособляться от
семьи, хотя в тот раз сестра выжила. И после того как погибла моя жена
Елена, я не сближался с женщинами - пока не встретил Тамару. Меня
привлекло что-то в ее глазах, то, как она двигалась и улыбалась.
чувствовал себя опустошенным и изношенным, как старая пара джинсов. И не
мог понять, что заставило меня принести Тамару на корабль. Эта часть меня
уже умерла. Та часть, что заботится о других. И неожиданно я понял, почему
все последние дни испытываю ощущение потери: умерла моя способность
сочувствовать. Я оставил ее в Панаме, она лежит на полу, мертвая, рядом с
телом Эйриша.
ступая очень тихо. Я окликнул ее:
раскачивающийся труп.
думаю, тебя на Пекаре убьют, дон Анжело. И хоть ты мне нравишься, я не
буду горевать ни о тебе, ни о ком другом на этом корабле.
что в человеке заложена способность к сочувствию. Но теперь понял, что,
возможно, это не так. И это понимание грозило уничтожить меня. И я сказал,
желая отбросить ее ответ, доказать, что это искажение:
понял, что у тебя нет способности к сочувствию.
Прозоров Александр
Земляной Андрей
Круз Андрей
Круз Андрей
Орлов Алекс
Глуховский Дмитрий