поиски родичи, обнаружилась и страшно выщербленная секира, и кольчуга,
изодранная вражеской сталью, оставившей немало рубцов и на теле... И
перегороженная обвалом пещера, стены которой носили следы чудовищных,
невозможных даже для гнома, ударов. И даже белая рука, торчавшая из-под
огромных камней, все еще скребущая ободранными до костей пальцами...
пробившее сразу два тела... И в те ночи тишину прорезал жуткий звериный вопль,
наводящий ужас на спутников Тьюрина, если на тот момент они у него были.
искал, чтобы изрубить на куски, чтобы хоть несколько ночей не видеть умирающей
Тайрины... Он надеялся, что когда-нибудь, когда счет перевалит за сотню... или
за тысячу... он увидит другой сон, увидит Тайрину живой, увидит Твара,
тянущегося к материнской груди. Надеялся, что этот добрый желанный сон станет
для него наградой, знаком того, что он сделал все, что мог, и что настала его
пора присоединиться к жене и сыну там, куда уходят навсегда.
врага, снова сжимать в руках секиру, снова крошить на мелкие куски не ведающих
боли и страха мертвецов, в которых чья-то злобная сила в очередной раз вдохнула
подобие жизни.
затуманенный разум провалиться в забытье без сновидений. Поэтому к моменту
возвращения командира и его спутников Тьюрин был пьян до потери пульса...
вызванное стыдом за вчерашнюю пьянку и дикой головной болью.
все так же петляла меж поросших молодой травой холмов. Солнце стало
приближаться к зениту, когда в небе появилась маленькая черная точка. Точка все
увеличивалась, пока не превратилась в мерно машущее крыльями странное создание.
гном, подобравшись, тянется к рукояти секиры, - Пожалуйста, оставь оружие, он
этого очень не любит. Друзья, придержите лошадей.
удержания равновесия, поднимая пыль, и вдруг совершенно по-человечески чихнул:
озабоченность. Рон заметил, как увенчанные когтями пальцы орлиных лап судорожно
сжались. - Я видел вашего некроманта. Он теперь не один.
меня начинает появляться беспокойство. Да, и еще... он захватил караван и
перерезал стражу.
нечто ему необходимое. А что такое особенное может ему понадобиться, что он
счел возможным преждевременно привлечь к себе внимание?
до того места?
были плохи, скорее король воздуха просто презрительно относился ко всему, что
не может летать. - Три дня пути, может, и больше.
этих мест.
Что может знать о карте существо, не способное взглянуть на землю с высоты?
Ладно, показывайте, что у вас там.
был куплен им ранее, другая, более схематичная, но охватывающая куда большую
территорию. Пожалуй, карта была единственным ценным приобретением, сделанным в
Кадрусе, да и то Рон, по сути, отобрал ее у мэра, воспользовавшись привилегиями
благородного рыцаря. Отобрал почти силой - мэр визжал, что это единственный
экземпляр, и вообще не имеющий цены. Рон же просто содрал карту со стены и
молча вышел, и без того обозленный препирательствами. Грифон долго разглядывал
карту, затем небрежно ткнул когтем, и только реакция Рона спасла пергамент от
здоровенной дыры.
не меньше. Хорошо грифону, ему наплевать на горы, леса и прочие препятствия,
которые всадникам предстояло огибать. К тому же кратчайший путь лежал через
небольшой горный хребет, пользовавшийся дурной славой - даже на карте в этом
районе было нарисовано змеевидное крылатое существо, напоминающее путнику, что
места эти небезопасны. Правда, виверн давно уже не видели, но это ни о чем не
говорило - эти злобные твари нападали обычно только на одиноких путников и не
оставляли свидетелей.
там давно передохли. А объезжать далеко?
соответствующее, он жаждал хорошей драки. Рону, конечно, были неизвестны
причины этого, но он и не задумывался на этот счет - не все ли равно, что
движет опытным воином, важен результат.
вивернами не сталкивалась, но в книгах читала, что они трусливы и на сильный
отряд не нападут.
этот выпад.
оказаться прав Брик. Последний раз виверну видели лет двадцать назад, да и то
далеко от этих мест. Карта действительно стара!
грифон и, не соизволив попрощаться, взмахнул крыльями, оторвался от земли и
умчался к облакам.
отношение монстра временами порядком его раздражало.
пожалуй, не нашел бы. Вроде никаких причин опасаться чего бы то ни было, и все
же при взгляде на узкую неглубокую лощину, по которой им предстояло ехать, у
рыцаря мороз пошел по коже.
достаточно широкой, но порядком запущенной - это, впрочем, не было
удивительным. Независимо от того, действительно ли здесь водились виверны или
это только досужий вымысел, местные жители наверняка предпочитали кружной путь.
Не из боязни, просто эта дорога здесь (нет, ей, пожалуй, лучше подходило
название "тропа") не слишком подходила для телег, только лошади могли уверенно
ступать да пешеходы, конечно, прошли бы, но кружной путь был и спокойней, и
ненамного дольше, к тому же на всем пути встречались и таверны, и неглубокие
речушки, где можно было без проблем напоить лошадей и напиться самим. Да и
всегда можно было примкнуть к обозам, которые даже в мирное время обычно имели
хоть какую-нибудь охрану.
нехватка времени. Они, хотя и весьма приблизительно, представляли место, куда
направляется некромант со своей армией, и понимали, что настичь его будет очень
непросто. Конечно, зомби передвигаются не быстрее пешего путника, зато не знают
усталости и могут делать огромные дневные переходы, поэтому даже одного дня
терять было нельзя.
оказаться слишком уж опасным, и они заночевали у самого подножия. Хребет был
невысоким, и Рон рассчитывал, что к середине завтрашнего дня они будут уже на
той стороне, сэкономив по меньшей мере двое суток. Да и карта им помогала:
очередные едкие саркастические замечания грифона, не желавшего хоть
сколько-нибудь щадить чужие чувства, все же существенно дополнили ее, в том
числе и в части, касающейся завтрашнего маршрута.
сомнения. Путь к обходу преграждали скалы, если и не слишком высокие, то
крутые. Может, пешком там и можно было пройти, но провести лошадей - нечего и
думать. Тропа вилась по дну распадка, с обеих сторон к ней вплотную подступал
ельник, достаточно густой, чтобы в нем можно было без помех спрятать целую
армию. То, что вчера Флар здесь никого не видел, не означало, что и сегодня
будет столь же тихо.
роли оруженосца, позднее - в качестве наемника. Он привык доверять интуиции,
было по крайней мере несколько случаев, когда он остался жив исключительно
благодаря обостренному чувству опасности, и сейчас именно это чувство жгло ему
душу.