Чтение 46–й страницы книги ~Давай поженимся~

- Мы говорили об обучении детей, - сказала Руфь. И поднялась. - Я поехала
домой. Больше я не могу.

- Должен сказать, - заявил Джерри с вновь пробудившимся желанием досадить
этому типу, - что я сторонник государственных школ.

- Вот и я тоже, приятель Джерри, - сказал Ричард, - и я тоже. Это Салли
настаивает на том, чтобы деток возили автобусом в школу для снобов.

- Это мои дети, - решительно заявила Салли, - и я хочу, чтобы они
получили самое лучшее образование. - Мои - Джерри сразу заметил, что в этом
слове для нее заключена особая красота: по ее артикуляции ясно было, какое
это бесценное слово.

Руфь спросила, нерешительно опускаясь снова на стул:

- А что, если Джерри захочет бросить работу? Ты согласишься жить с ним в
бедности?

Салли тщательно обдумала ответ и, казалось, была довольна результатом.

- Нет. Я не хочу быть бедной, Руфь. Да и кому охота?

- Мне. Если бы всем нам приходилось в поте лица добывать свой хлеб, у нас
не было бы времени на это... это безумие. Все мы до того избалованы, что от
нас смердит.

- Руфи, - сказал Ричард, - ты высказываешь вслух мои мысли. Назад к
природе, к простоте и бедности. Я всю жизнь регистрировался как демократ. Я
дважды голосовал за Эдлая Стивенсона.

Салли, обретя, наконец, дар речи, решила теперь высказать все, что пришло
ей в голову, пока говорили другие.

- Понимаете, подпись под бумагой еще не означает, что вы уже не муж и
жена. - Джерри слышал это и прежде, когда она шепотом поверяла ему свою
душевную муку; сейчас это прозвучало неуместно, нескладно, не вполне
нормально. Руфь поймала его взгляд, потом посмотрела на Ричарда. Салли же,
почувствовав, что они втихомолку потешаются над нею, распалилась еще больше:

- А человек, который больше всех теряет, не вызывает ни у кого из нас ни
капли сочувствия. У Руфи остаются ее детки, мы с Джерри получаем друг друга,
а Ричард - ни черта! - Она потупилась; волосы упали ей на лицо, словно
опустился занавес после пламенной речи.

Ричард наблюдал за своими гостями, подстерегая их реакцию, и, казалось,
колебался, не зная, присоединиться ли к ним, или возродить союз с женой.
Переняв ее тон, он ринулся в наступление:

- Джерри, разреши мне кое о чем тебя спросить. Ты когда-нибудь был один?
Я хочу сказать: как перед Богом, до самого нутра, растуды тебя в качель -
совсем один. Так вот: эта широкозадая тупая шлюха была моим единственным в
жизни другом, а теперь она бросает меня ради тебя.

- Значит, ты любишь ее, - сказала Руфь. Ричард тотчас отступил.

- О да, я ее люблю, конечно, люблю, эту сумасшедшую суку, но... какого
черта. Моя карта бита. Que sйra, sйra .

- А я считаю, что два вполне приличных брака летят к черту по какой-то
идиотской ошибке - из-за этакой жалкой алчности, - сказала Руфь и снова
поднялась, - но никто со мной не согласен, а потому на этот раз я уже
действительно ухожу.

- Значит, решено? - спросил Джерри.

- А разве нет?

- Это ты сказала - не я. Как же мы теперь поступим? Вернуться вместе
домой мы не можем. Салли, поезжай с Руфью и проведи ночь в нашем доме.

- Нет, - коротко, испуганно ответила Салли.

- Она не обидит тебя. Доверься нам. Прошу тебя, это ведь единственное
место, куда я могу тебя послать. Поезжай с нею, а я буду с Ричардом.

- Нет. Я не оставлю моих детей.

- Даже на одну ночь? Я буду здесь, мы с Ричардом можем приготовить им
завтрак. Не вижу, в чем проблема.

- Он отберет у меня детей и скажет, что я их бросила.

- Это несерьезно, Салли. Ты должна бы лучше знать своего мужа. Ричард, ты
ведь такого не сделаешь.

- Конечно, нет, - сказал Ричард, и Джерри вдруг прочел на его лице нечто
неожиданное: стыд за Салли. Джерри принялся ее уговаривать:

- Разве ты не слышишь, чт? он говорит? Он не станет красть твоих детей.
Он любит тебя, любит их. Он не чудовище. - Он повернулся к Ричарду. - Мы
можем поиграть в шахматы. Помнишь, какие мы с тобой разыгрывали партии?

- Я не считаю нужным уезжать, - сказала Салли. И, словно драгоценный
приз, крепко обхватила руками Теодору.

- Но не могу же я просить Ричарда ехать с Руфью к нам домой. - Все
рассмеялись, а Джерри обозлился: эта драчка на краю могилы была недостойна
их всех, и выигрыш от его словесных ухищрений был таким жалким
вознаграждением за ту жертву, за тот роковой прыжок, который он, наконец,
совершил.

- Салли-О, обещаю тебе: я не украду детей, - сказал Ричард.

- Но если я оставлю ее с тобой, ты ее изобьешь, - сказал Джерри.

- Господи, Джерри, я начинаю ненавидеть тебя до самых потрохов. Она еще
не твоя жена, растуды тебя в качель, и я изобью ее, если, растуды тебя в
качель, захочу. Это мой дом, и я не собираюсь выезжать отсюда только потому,
что моя жена спит с кем попало.

- Кто со мной едет, поехали, - сказала Руфь. - Джерри, мне кажется, мы им
больше не нужны. Джерри спросил Салли:

- С тобой ничего не случится?

- Нет. Ничего.

- Ты действительно считаешь, что так лучше?

- Пожалуй, да. - Впервые за этот вечер взгляды их встретились.

***

Джерри, у тебя глаза такие печальные!

Да как же они могут быть печальными, когда я так счастлив?

И все же они у тебя печальные, Джерри.

Когда занимаешься любовью, не надо смотреть человеку в глаза.

А я всегда смотрю.

Тогда я их закрою.

***

Джерри вздохнул.

- Ну что ж. Мы, по-моему, достаточно ночей провели вместе и еще одна ночь
нас не убьет. Позвони мне, - сказал он Салли, - если я тебе понадоблюсь.

- Спасибо, Джерри. Я не буду звонить. Спокойной ночи. - Она улыбнулась и
отвела от него глаза. - Руфь?..

Руфь была уже в холле.

- Прекрати, - крикнула она Салли. - Мы все слишком устали.

У Джерри было такое ощущение, что его вываляли в грязи; поначалу, когда
все они только переехали в Гринвуд, он всегда чувствовал себя у Матиасов,
среди их дорогих вещей, неловким и немытым. Сейчас ему хотелось облегчиться,
но Ричард, стоявший рядом, своим молчанием как бы вежливо выражал
нетерпение, и у Джерри не хватило духу зайти в туалет на первом этаже. На
улице три звезды пояса Ориона опустились и круче нависли над лесом, а луна
продвинулась ввысь, освещая пепельное, в барашках, небо. Конанты услышали,
как заскулил и заскребся в гараже Цезарь, но не залаял. Шум их машины
осквернил ночь. Когда они двинулись вниз по извилистой подъездной дороге,
Руфь закурила сигарету. Джерри потер палец о палец. Она передала ему
сигарету.

- Любопытная вещь, - сказала она, - у меня такое чувство, будто я
возвращаюсь с очередной вечеринки у Салли и Ричарда. Во всяком случае, на
этот раз мне не было скучно. Ричард не разглагольствовал насчет акций и
ценных бумаг.

- Да, он не казался таким ужасно нудным, как обычно. У него было даже
несколько великих минут. Он меня просто обскакал. А как я выглядел? Сильно
уступал ему?

- Ты был таким, как всегда, - сказала Руфь. У него начались рези в низу
живота. Он спросил жену:

- Не возражаешь, если я на минуту остановлю машину?

- Мы ведь уже почти приехали, - сказала она. - Неужели не можешь
потерпеть?

- Нет.

Он остановил ее ?вольво? и открыл дверцу, и выцветшая сухая трава и
придорожный чертополох сразу стали вдруг бесконечно милыми. Поблизости
высился телеграфный столб. Подойдя к нему, Джерри дернул за молнию и отдал
свою боль земле. Луна протянула колючку тени от каждой зазубрины на столбе;
в высокой траве серебристо поблескивала изморозь. Все вокруг, казалось
Джерри, было словно картина, написанная на черном фоне, выгравированная
нашим неясным, тупым страхом. Прокрякал невидимый треугольник гусей;
прошелестела машина по соседней дороге - и звук замер; в воздухе возник
призрачный запах яблок. Джерри попытался отключиться от реальностей ночи и
осознать - как пытаешься осознать вращение земли - тот огромный печальный
поворот, который произошел в его жизни. Но в сознании была лишь трава, да
Руфь, дожидавшаяся его в машине, да утончавшаяся дуга, приносившая
облегчение.

Проехав мимо многих темных домов, они остановились у своего дома - все
окна горели. Миссис О., хоть и была хороша с детьми, ни разу еще не вымыла
ни одного блюдца и никогда не выключала свет. Они расплатились с ней, и она
сказала:

- Тут одна женщина из индепендентской церкви заходила насчет каких-то
объявлений.

- О Господи, - сказала Руфь. - Я совсем забыла. Ведь их следовало сделать
к субботе.

- Эти люди начинают просто тиранить тебя, - сказал Джерри, и, обращаясь к
миссис О., спросил:

- Вы в пальто? - Женщина молча покачала головой; лицо у нее было красное,