кажись, позади, - Василий Данилович сообщает: нынче слушали
агломератчиков. Они теперь ходят в именинниках: отработали, отладили
выпуск офлюсованного агломерата. Об этом авторская группа и докладывала
сегодня. Он пускается в подробности и вдруг видит сероватые маленькие руки
сидящего рядом Онисимова. Одна кисть сжимает другую. Челышеву памятно -
Онисимов так делал и раньше, когда хотел скрыть непроизвольную дрожь
пальцев. Василий Данилович спохватывается. Вот угораздило! Как мог он
позабыть, сколь тяжело эта новинка продиралась еще при Онисимове.
Шексне. Это, конечно, Онисимову будет интересно. Бросив агломератчиков,
Василий Данилович рассказывает, что комиссия, назначенная Советом
Министров, отвергла, наконец, всякие сомнения насчет этого комбината.
Больной оживляется, даже лицо словно свежеет. Уже примерно полгода назад
появилась статья, утверждавшая, что завод на Шексне, расположенный далеко
от угля и от руды, всегда будет нерентабельным, и его сооружение явилось,
таким образом, ошибкой. Это обвинение тяготело над Онисимовым. Некогда он
по заданию свыше готовил вопрос о развитии металлургии на ближнем Севере,
провел десятки совещаний, придирчиво выверял каждую цифирку, не раз
вынимал из стола счеты, щелкал костяшками, изучая сметы, балансы,
калькуляции. И пришел к убеждению: строить экономически целесообразно. И
получил сверху "добро".
формулировках решения. Василий Данилович поясняет: спор, собственно, был
решен самими металлургами Шексны. Они доказали делом, что могут работать
безубыточно. Добились лучшего за всю историю советской металлургии
коэффициента использования полезного объема. К этому привела высокая
культура работы - не одно какое-либо средство, а весь комплекс передовой
технологии.
грамотность, четкость в каждой мелочи. Именно этак он, близко знавший
иностранные заводы, "немец", как в шутку окрестил его Серго, именно этак
Онисимов годами неуклонно школил, воспитывал металлургов.
близко подошел к опасной зоне. Не рассказывать же Онисимову, что
металлурги северного комбината включили немало нового в свой комплекс
передовой техники, смелее других применили способ, за который настойчиво
ратует Головня-младший.
Заглянул бы ко мне, когда будет в Москве.
по-прежнему сцеплены.
укладываться.
покоится, не затронутая, на диванной подушке.
поправляйтесь.
академик с облегчением покидает палату-полулюкс.
51
столом в доме приезжих. Верхний свет погашен, настольная лампа ярко
освещает тетрадку, которую строка за строкой он быстро заполняет не совсем
разборчивым. Стариковским, без нажима, почерком.
щеголеватый, с багряной искоркой костюм, в каком Василий Данилович видел
его в министерстве. Свежа голубая рубашка, празднично сияют ботинки - во
всем угадывается заботливая рука жены. В нещедром отсвете настольной лампы
волосы после душа выглядят темными, рыжеватый оттенок почти незаметен.
Одну руку Петр прячет за спину. И не сдерживает улыбку:
Из-за спины Петр выпрастывает тяжелого, поблескивающего разноцветным
оперением селезня. - Примите, Василий Данилович.
ожидал.
неожиданности".
придумали?
Кураковке решили заменить вагранки малыми домнами.
свою мысль. Вагранка - устарелая вещь. Приходится расплавлять чугун, опять
пускать в дело кокс, снова избавляться от серы, получать шлаки. Не лучше
ли малые домны? Будем выплавлять чугун для литейного цеха, и одновременно
эти малые домны послужат базой для всяческих опытов. Пробовать, пробовать
- вот чего жаждут изобретатели. Право на опыт, на опробование - мы это
должны провозгласить. И, как требует марксизм, подкрепить это право
материально. Таков смысл малых домен. Уже и средства, Василий Данилович,
мы на это выкроили.
на ум приходит: именно этак когда-то и его, молодого Челышева, окрестил
Курако. Что же, пожалуй, уже не очень страшно сойти, как говорится, с
круга: есть наследники. А впрочем, почему же еще и не пожить? Старик
произносит:
улыбается, глядя на охотничью свою добычу.
где-нибудь устрою.
селезня.
Онисимова. Без всякой связи с предыдущим он сокрушенно произносит:
Москве.
желваки. Тяжелые складки словно бы еще потяжелели.
Час спустя Василий Данилович в шляпе, в пальто шагает по каменным
приступкам дома приезжих под ночное небо Андриановки, чуть окрашенное
мерцающим багровым отливом. Доменщика-академика влечет завод.