нелегко и всегда связано с риском, что новое питание не подойдет животному и
повредит ему. В таком случае можно легко его потерять. Некоторые животные
упорно отказываются от непривычной еды, и доведенный до отчаяния зверолов
вынужден отпускать их на волю. Другие, наоборот, сразу набрасываются на нее
и едят с аппетитом. Иногда эти две совершенно противоположные реакции на
незнакомую пищу случается наблюдать у двух различных представителей одного и
того же вида.
фунта мелко нарубленного сырого мяса, сюда же было добавлено три капли
рыбьего жира. Я составлял эту смесь на следующее утро. Когда она была
готова, я разворошил ближайшее термитное гнездо и густо посыпал термитами
молоко. Затем понес плошку муравьеду.
хвостом, словно огромным страусовым пером. Хвост укрывал все его тело, так
что издали его легко можно было принять за ворох сероватой травы. Когда
видишь муравьедов в зоопарке, тебе и в голову не приходит, какую полезную
службу несут их большие лохматые хвосты: свернувшемуся клубком между двумя
травяными кочками и, словно зонтиком, прикрытому сверху хвостом, муравьеду
не страшна любая погода. Заслышав приближающиеся шаги, мой пленник
встревоженно фыркнул, откинул хвост и взвился на дыбы, готовый к схватке. Я
поставил перед ним плошку, произнес краткую молитву, чтобы он не оказался
трудным ребенком, и отошел в сторонку. Муравьед приблизился к плошке, громко
сопя, обнюхал ее со всех сторон, сунул в молоко кончик носа и заработал
своим длинным серым змееподобным языком. Единым духом он вылакал всю плошку,
а я стоял и смотрел на него со смешанным чувством восторга и недоверия.
длинный язык и клейкая слюна, с помощью которых они подбирают пищу. Их язык
действует по принципу липучки. Всякий раз, втягивая в себя язык, муравьед
отправлял в рот энное количество питательной смеси. Работая таким
"малопроизводительным" способом, он за ничтожно малое время подобрал всю
смесь подчистую и, покончив с едой, еще раз обнюхал плошку, желая убедиться,
что в ней ничего не осталось. Затем он снова лег, свернулся клубком,
накрылся, словно палаткой, хвостом и сладко заснул. С этого момента он не
требовал или почти не требовал за собой никакого ухода.
подругу для Амоса - так мы нарекли муравьеда. Двое поджарых, хорошо одетых
индийцев прикатили к нам однажды утром в блестящем новехоньком автомобиле и
спросили, не нужен ли нам барим (так называется по-местному гигантский
муравьед). Мы, разумеется, ответили "да", после чего индийцы преспокойно
открыли багажник и показали нам опутанную множеством веревок взрослую самку
муравьеда. Вот был фокус так фокус, не то что какой-нибудь жалкий трюк с
извлечением кролика из шляпы! Правда, животное было до того истощенным и
израненным, что мы даже усомнились, выживет ли оно. Однако как только мы
оказали ей помощь и напоили, муравьедиха ожила и стала так решительно
обороняться от нас, что мы сочли ее достаточно здоровой для знакомства с
Амосом.
открыли ворота и предполагаемая невеста просунула в проход острый кончик
своего носа, Амос встретил ее таким неджентльменским шипением, фырканьем и
размахиванием лап, что мы поспешили убрать ее подальше. Решено было
разгородить загон частоколом и поселить муравьедов порознь. Пусть они
видятся и принюхиваются друг к другу через загородку, думали мы, тогда,
может, у Амоса проявятся более нежные чувства.
немалые опасения. Она даже не притрагивалась к ней. И вот на другой день мне
пришло в голову поставить во время завтрака плошку Амоса у самого частокола.
Как только самка увидела (и услышала), что он принялся за еду, она подошла к
загородке проверить, в чем дело. Амос ел с таким аппетитом, что она
просунула свой длинный язык между кольями в его плошку, и они за десять
минут вылизали ее. Отныне мы каждый день могли любоваться трогательным
зрелищем дружной кормежки двух муравьедов, разделенных частоколом. В конце
концов муравьедиха научилась есть и из своей собственной миски, хотя всегда
предпочитала кормиться вместе с Амосом.
зоопарк, для которого они предназначались, я не без гордости думал о том,
что привез в Англию целыми и невредимыми этих трудных для содержания в
неволе зверей.
быстро, что однажды вечером, полеживая в гамаках и подсчитывая на пальцах
дни, мы с удивлением обнаружили, что в нашем распоряжении остается всего
лишь четыре дня.
пополнился. Несколько дней спустя после поимки муравьеда Фрэнсис явился к
нам верхом на лошади с мешком, в котором что-то пищало и возилось так,
словно он был битком набит морскими свинками. Оказывается, писк этот
производили три молодые, сильно напуганные капибары. Я уже упоминал про этих
животных, когда говорил о свирепости пирай. Но не в этом их слава: капибары
примечательны тем, что они самые крупные грызуны на Земле. Что это значит,
можно понять, лишь сравнив их с каким-нибудь из их родичей помельче.
Взрослая капибара достигает четырех футов в длину, ее рост два фута; вес до
ста с лишним фунтов. Ведь это просто громадина рядом с мышью-малюткой, в
которой всего-то четыре с половиной дюйма от хвоста до кончика носа, а вес
около одной шестой унции!
продолговатым телом, покрытым жесткой лохматой шерстью пестрой коричневой
расцветки. Передние лапы у капибары длиннее задних, массивный огузок не
имеет хвоста, и поэтому у нее всегда такой вид, будто она вот-вот собирается
сесть. У нее крупные лапы с широкими перепончатыми пальцами, а когти на
передних лапах, короткие и тупые, удивительно напоминают миниатюрные копыта.
Вид у нее весьма аристократический: ее плоская широкая голова и тупая, почти
квадратная морда имеют благодушно-покровительственное выражение, придающее
ей сходство с задумчивым львом. По земле капибара передвигается характерной
шаркающей походкой или скачет вразвалку галопом, в воде же плавает и ныряет
с поразительной легкостью и проворством. Капибара - флегматичный добродушный
вегетарианец, лишенный ярких индивидуальных черт, присущих некоторым его
сородичам, но этот недостаток восполняется у нее спокойным и дружелюбным
нравом,
благодушно: они лягались, верещали и таращились на нас, словно на стаю
ягуаров. В длину они были всего лишь фута по два, а ростом около фута, зато
такие подбористые и мускулистые, что, когда они начинали отбиваться от нас,
с ними никак нельзя было справиться. Я заметил, что они совсем не кусаются,
хотя и вооружены здоровенными ярко-оранжевыми резцами, острыми и широкими,
словно перочинный нож. При желании они могли бы серьезно поранить такими
зубами. Порядком повозившись, мы вытащили их из мешка, да так и остались
стоять посреди двора с визжащими капибарами в руках, не зная, что с ними
делать: ведь клеток-то у нас не было! После долгих словопрений выход был
найден: мы соорудили для зверьков маленькие веревочные шлейки наподобие той,
какую сделали для муравьеда. Затем мы привязали капибар на длинных веревках
к трем апельсинным деревцам и отступили назад полюбоваться своей работой.
Почувствовав себя на воле, но опасаясь нашего присутствия, капибары ринулись
искать защиты друг у друга и мигом запутались в веревках, а веревки
перепутали между деревьями. Целых четверть часа мы отпутывали их друг от
друга, от деревьев и от своих ног, а затем вновь привязали к деревьям, но
уже подальше друг от друга. На этот раз они с отвратительным верещанием
принялись бегать вокруг деревьев - и вот уж на стволах наросли толстые
обмотки из веревок, а сами зверьки чуть не задохнулись. В конце концов мы
вышли из положения, привязав веревки к ветвям деревьев высоко над головой
зверьков: это давало им возможность бегать по относительно широкому
пространству без риска запутаться и задохнуться.
управились с капибарами.
обрадовался. Ты их не любишь?
я. - И с тех пор настроен против всей их семейки.
задворках, подыскивая место для нашей основной базы. Хозяйка пансиона
милостиво разрешила нам держать в своем палисаднике зверей, которых мы будем
приобретать, и мы злостно воспользовались ее любезностью. Бедная женщина
просто не могла себе представить, к каким последствиям это может привести,
и, лишь когда ее крохотный садик стало буквально распирать от обезьян и
прочего зверья, а мы все еще никак не могли подыскать подходящее место для
основной базы, она начала проявлять признаки беспокойства. Впрочем, мы и
сами понимали, что садик становится несколько переуплотнен: постояльцам
пансиона приходилось с величайшей осторожностью прокладывать себе путь к
дому, ибо кому захочется, чтобы тебя хватали за ноги любознательные
обезьяны. С появлением же капибары положение стало критическим.
еще не вполне взрослое, очень смирное животное. С царственно-отчужденным
видом оно сидело в сторонке, пока мы торговались с его владельцем. Торг
затягивался: владелец заметил, как разгорелись наши глаза, когда мы увидели
капибару, но в конце концов она стала нашей. Мы посадили ее в большой,
похожий на гроб упаковочный ящик, затянутый проволочной сеткой, способной
выдержать все наскоки зверька, навалили ему отборных плодов и травы, которые
он принял с царственной величавостью, и поздравили себя с приобретением