Чтение 46–й страницы книги ~Большая лагуна~

- Чисто, - ответил Тосио.

- Прекрасно! Ну, а водоросли?

- По нашему курсу почти нет, а мелководье покрыто сплошь.

- Это бедствие серьезней нашествия тигровых звезд, - сказал Чаури
Сингх. - Счастливого плавания. Теперь перейдите в смежный сто восьмой
квадрат. До сих пор там все обстояло благополучно, проверьте еще раз. Ждем
хороших вестей.

Наташа на прощанье помахала нам рукой.

Тосио долго еще смотрел на погасший экран, стараясь удержать в памяти
образ Наташи Стоун. Это было видно по выражению его лица.

Только после встречи с ней выражение его лица, всегда холодное, чуть
насмешливое, становилось таким мягким, мечтательным. Костя взял меня за руку
и увлек за рубку.

- Она стоит того, - сказал он со вздохом. Я пожал ему руку. Он спросил:

- Мне кажется, что ей нравится только Дэв Тейлор. Твое мнение?

Я ответил, что, скорее всего, ей нравится, что она нравится всем.

- Ты, пожалуй, прав. Она и в своих чувствах так же непостоянна, как и в
выборе специальности. А как ты думаешь, у Тосика есть шансы?

Я пожал плечами.

Костя шепнул:

- Ты прав, она может выбрать именно его. И знаешь, я бы смирился с
этим. Только не Дэв...

Капитан спросил:

- Вы что там шепчетесь?

Костя нашелся:

- О превратностях судьбы и сложности некоторых контактов.

Чтобы скрыть замешательство, Костя взялся было исправлять видеофон, но
Тосио, как и до этого инспектор, попросил пока не делать этого.

- Оставь. Неисправность пустяковая. Даже не неисправность, а, я бы
сказал, особенность, и причем оригинальная особенность.

- Не уговаривай. Я знаю: боишься, что совсем загублю видик. Сознаюсь -
не исключено. У меня осталась целая пригоршня "лишних" деталей. - И Костя, а
за ним мы с Тосио засмеялись.

После обеда позвонила Вера. Она, казалось, не обратила внимания на наше
перевернутое изображение на экране. У нее было грустное, усталое лицо.

- Как я рада, что отыскала вас! Экваториальная АТС все время отвечала,
что ваши позывные не изъяты из каталога, но что ваша станция не отвечает.
Что касается причин, то она назвала аварию станции, катастрофу, нахождение в
тени и даже ваше отсутствие на борту яхты. И вот наконец я вижу вас всех
цветущими оптимистами. Ну улыбнитесь же!.. Вот так. А я, как видите, хандрю.
Ничего-то у меня не ладится.

- Водоросль? - спросил Тосио.

- Она, Тосик, милый. Всех извела. Пока только на "Сириусе" от нее
полностью избавились, и не какими-нибудь особыми средствами вроде вирусов и
прочей хворобы, а просто три раза проморозили оранжерею и сменили всю
гидропонику. Здесь хуже. После всех наших неудач даже появились
"непротивленцы злу". Эти мудрецы считают, что не следует вмешиваться в
естественный процесс, природа, мол, сама справится с активностью водоросли и
поставит ее на место. Пока же советуют в широком масштабе приступить к
синтезу пищевого белка, чтобы заменить потери в "морском земледелии".

- Ты не огорчайся, Вера, - сказал Тосио. - Действительно, все станет на
свои места, только не само собой, а путем многих усилий. Человечество помнит
бедствия и пострашней. Ты лучше скажи нам, как твои успехи?

- Близки к нулю, милый Тосик.

- Не скромничай. Вера, - сказал Костя. - Мы же следим за твоей научной
деятельностью. На днях выступал в "Мировых новостях" академик Клочков.
Знаешь, что он сказал о твоих открытиях на "Сириусе"?

- Ах, знаю! Какие там открытия! Пока только предположения. Нужна
тщательная проверка. Возможно, через год-полтора можно будет сделать
какие-то выводы, пока очень далекие от земной практики. Это область
космической ботаники. Вот если мы отважимся восстанавливать атмосферу Марса,
тогда новый вид синезеленой водоросли сможет довольно быстро - в космическом
масштабе, конечно, в порядке пятисот - тысячи лет, - создать там кислородную
атмосферу.

- Уже кое-что! - бодро воскликнул Костя. - Жаль, у нас не останется
времени, чтобы подышать воздухом Марса. Но не будем огорчаться, и на Земле
отличный воздух! Что же касается мудрецов-непротивленцев, защищающих
"зеленую чуму", то, если попадется такой, пришли его нам в контейнере из-под
мороженой рыбы.

- Обязательно. Как хорошо, что вы исправили видик!

- Это я! - Костя ткнул себя пальцем в грудь. - Дьявольская техника. Ты
как всех нас видишь, нормально?

- Ну, нет, конечно. Сегодня вы стоите передо мной на голове. И что-то
очень маленькие. Что с вами?

- Еще не отрегулировано как следует. Звони завтра, вот тогда мы
предстанем во всем блеске.

- Вы и так хороши. И совершенство только повредит вам! У меня сразу
отлегло от сердца, как только я увидела ваши физиономии, яхту, синь Лагуны,
хоть и в перевернутом виде... Знаете что, ребята?

- Нет! - ответили мы хором.

- Я сейчас пойду просить прощения у учителя, скажу, что согласна взять
отпуск, и полечу к вам. Дня через два-три.

- Немедленно! - сказал Костя. - Поживешь на какой-нибудь станции,
походишь на яхте. Затем у нас тоже скоро отпуск, мы решили ехать в Лусинду и
начать прожигать жизнь.

- Как я мечтаю об этом! - Вера печально улыбнулась и сказала, что
теперь ежедневно будет видеться с нами.

Мы передали приветы и лучшие пожелания ее учителю, славному доктору
Мокимото. Вера поблагодарила и исчезла с экрана.

- Удивительная девушка! - сказал Костя. - Такие люди, как она,
совершали и будут совершать необыкновенное. Ведь надо же - сотворить ходячее
дерево!.. Ну что вы заулыбались? Кустик, травинку, но ведь растение
двигается, ходит, создан новый, фантастический вид!

Квадрат, в который мы перешли к вечеру, изобиловал рифами и крохотными
островками, которые в сильный прилив покрывало водой. Ночью блуждать в этом
лабиринте было очень опасно, даже имея таких проводников, как дельфины, и
Тосио, к общему удовольствию, приказал отдать якорь.

Яхта стала носом к узкой гряде рифов. Рифы гасили волны, бежавшие со
стороны Кораллового моря, слева по борту зеленел крохотный островок с
единственной финиковой пальмой. Пассат стих. Вода приняла цвет темного
изумруда.

Невдалеке показался туристский катамаран. Костя схватил бинокль.
Доносилась музыка. На верхней палубе танцевали. Рассматривая в бинокль
танцующих, Костя сказал:

- Живут же люди... - и под насмешливым взглядом капитана неожиданно
добавил: - Неизвестно, зачем.

Тосио сказал:

- Как бы ты хотел, Костя, очутиться сейчас среди этих "пустых людей",
чтобы, конечно, открыть им глаза на их ненормальное поведение.

Костя ответил, не отрывая глаз от окуляров:

- Как ты прав, Тосик! Ты видишь меня насквозь. Только перед тем, как
сказать им горькую правду, я бы станцевал вон с той шоколадной блондинкой.
Между прочим, они танцуют что-то очень старое. Да, Ив, помнишь фильм
"Забытая любовь", так там этот волнующий танец танцевали наши предки? - И он
закружился по палубе под затихающую музыку. Остановившись, он потянул носом:
- Тосик! У тебя там не подгорит?

- Не беспокойся, наша плита работает лучше, чем вся остальная
электроника.

- Какой жестокий намек! Но ведь наш телефон после моих усилий стал и
говорить и видеть.

- Я не хотел тебя уколоть. Костя. Просто пришлось к слову.

- Ты ничего не делаешь, не подумав. Понимаю, Тосик. У меня самого
мурашки пробегают по спине и прошибает холодный пот, когда я, закрыв глаза,
воскрешаю в памяти сцену на "Катрин". Тогда по моей вине...

- Не стоит, Костя, предаваться так часто тяжелым воспоминаниям.

- Стараюсь. Но такой уж я тонко-эмоциональный человек. - Костя опять
потянул носом и сказал с тревогой в голосе: - Все-таки я бы на твоем месте
заглянул в кастрюлю.

На этот раз Тосио тревожно метнулся на камбуз.

После ужина мы остались на палубе. Яхта стояла почти неподвижно. Ветер
стих совершенно. На гряде рифов мурлыкал прибой. Казалось, что звезды
опустились низко к земле и стали больше, лучистей. Жара спала. Тосио, как
будто изваянный из черного дерева, сидел на палубе, поджав ноги, я лежал
неподалеку от него, положив голову на пробковый пояс, Костя расхаживал от
рубки к грот-мачте и обратно. Все молчали, наслаждаясь тишиной и покоем.
Костя явно томился вынужденным бездельем, к тому же изредка слышалась
печальная музыка.

Костя сказал:

- Вы только прислушайтесь! Вам не кажется, что музыка льется со звезд и
они в такт шевелят лучами?

- Так оно и есть, - ответил Тосио. - Только не всем дано ее услышать.

- Ах, оставь, Тосик, свои сказки! Это играют на том катамаране, он
остановился тоже на ночь где-то между рифами.

- Да, и там продолжают терзать нервы нелепыми звукосочетаниями, а я
говорю о настоящей музыке звезд. Ты только прислушайся!

- Только и остается, - буркнул Костя и подошел к гидрофону. - Как дела
у Людей Моря? - спросил он.

- Дела, Костя, хорошие.

- Кто говорит со мной?

- Говорит с тобой Протей - сын Протея.