забивали дым в помещение. На печке готовили горячий чай и кофе, прекрасно
подкреплявшие людей в эти суровые холода.
так назвать, - испытывали чувство благополучия, которого давно уже не
знали: они думали, только о своем настоящем положении, о благотворном
тепле и забывали о будущем, почти пренебрегали им, хотя оно и угрожало им
близкой гибелью.
открывал глаза, но был еще не в силах говорить. Губы его, на которых
виднелись следы цинги, не могли произнести ни слова; однако слух его не
пострадал, и ему сообщили о положении, в котором он находился. Он
поблагодарил кивком головы, узнав, что его извлекли из снежной могилы.
Благоразумный доктор не сказал американцу, что его смерть отсрочена
ненадолго, так как через две, самое большее через три недели съестные
припасы придут к концу.
Джонсону и Бэллу.
предпринять шаги. Но прежде всего я попрошу Джонсона рассказать, при каких
обстоятельствах произошла измена, погубившая нас.
тут еще выяснять!
Джонсона постараюсь навсегда об этом забыть.
все, чтобы предупредить это преступление...
уже это замышляли.
другой же день этот негодяй Шандон, который питал к вам такую ненависть,
принял, впрочем, с согласия всех остальных, команду над бригом. Я
возражал, но все было напрасно. С той минуты каждый делал, что хотел;
Шандон никому не мешал, желая показать экипажу, что время трудов и лишений
миновало. Никакой экономии не соблюдалось: печь топили вовсю, бриг
беспощадно жгли. Съестные припасы, а также ром и водка были отданы в
распоряжение всех и каждого. Можете себе представить, каким излишествам
предавались люди, давно уже отвыкшие от спиртных напитков! Так обстояло
дело с седьмого по пятнадцатое января.
возмущению?
покинуть бриг. Решено было дойти до западного побережья Баффинова залива,
затем отправиться на шлюпке на поиски китобоев или добраться до поселений
на восточном берегу залива. Провизии было хоть отбавляй, к больным
вернулась надежда снова увидеть родину, и они приободрились. Начали
готовиться к отъезду, сделали сани для перевозки провианта, топлива и
шлюпки, люди должны были поочередно в них впрягаться. Все это заняло время
до пятнадцатого февраля. Я все ожидал, что вы вот-вот вернетесь, капитан,
хотя, с другой стороны, опасался вашего присутствия. Вы все равно ничего
бы не поделали с матросами, которые скорее убили бы вас, чем остались на
бриге. Матросы словно опьянели от свободы. Я беседовал с каждым в
отдельности, усовещивал их, уговаривал, старался растолковать им всю
опасность такой экспедиции, стыдил, укорял в измене. Но даже от самых
лучших я ничего не мог добиться. Отъезд был назначен на двадцать второе
февраля. Шандону не терпелось. Сани и шлюпку доверху нагрузили напитками и
провизией, захватили изрядный запас топлива, - правый борт брига был уже
разобран до самой ватерлинии. Напоследок началась настоящая оргия; матросы
все кругом истребляли, все уничтожали; тут Пэн, а с ним два или три других
матроса спьяну подожгли бриг. Я пытался их удержать силой, но меня сбили с
ног и исколотили. Потом эти негодяи, с Шандоном во главе, двинулись на
восток и скрылись из глаз. Я остался один. Мог ли я совладать с огнем,
который охватил весь бриг? Прорубь замерзла, у меня не было ни капли воды.
"Форвард" горел целых два дня; остальное вы уже знаете.
продолжительное молчание. Мрачная картина пожара, гибель их драгоценного
брига с неотразимой силой вставала в воображении потерпевших крушение. Они
сознавали, что лишились возможности вернуться на родину. Они не смели
взглянуть друг на друга, опасаясь подметить у кого-нибудь на лице
выражение отчаяния. Слышно было только тяжелое дыхание больного.
могли, для спасения моего корабля. Но один в поле не воин. Еще раз спасибо
вам! Забудем об этой катастрофе. Объединим наши усилия для общего
спасения. Нас четверо, все мы связаны дружбой, жизнь одного стоит жизни
другого. Пусть каждый выскажет свое мнение, как нам быть дальше.
по чистой совести. Но прежде всего есть ли у вас какой-нибудь определенный
план?
Гаттерас. - Мои желания могут вам показаться небескорыстными. Я хотел бы
прежде всего знать, что вы думаете.
обстоятельствах, я хотел бы задать вам один важный вопрос.
ледяное поле или остается на прежнем месте?
восемьюдесятью градусами пятнадцатью минутами северной широты и девяноста
семью градусами тридцатью пятью минутами западной долготы.
ближайшего моря на востоке?
глазами можем принять какое-нибудь решение.
предпринять?
теряя ни одного дня, ни одного часа, двинуться на юг либо на запад и
добраться до ближайшего берега... хотя бы нам пришлось идти два месяца.
подымая головы.
этом наше единственное спасение. Мы во что бы то ни стало должны добраться
до берега в двадцать пять дней, хотя бы под конец пришлось ползти на
четвереньках.
Гаттерас. - Мы можем встретить препятствия, горы, ледники, которые
преградят нам путь.
путь будет очень тяжелый. Нам придется очень ограничить себя в еде, разве
что охота.
возражений и не льщу себя несбыточной надеждой. Но мне кажется, я угадываю
ваши мысли. Есть ли у вас какой-нибудь план?
Вы знаете, что мы готовы куда угодно следовать за вами. Но мне кажется,
сейчас нечего и думать о том, чтобы идти к полюсу. Измена разбила ваши
планы. Вы могли бороться с естественными препятствиями, могли преодолеть
их, но перед человеческой подлостью и коварством вы оказались бессильны.
Вы сделали все, что было в ваших силах, и я не сомневаюсь, что, если бы не
эта измена, вы добились бы успеха. Но не следует ли при теперешнем
положении вещей отложить на время наше предприятие и вернуться в Англию с
тем, чтобы потом его повторить?
Гаттераса.
чем вы будете питаться?
к нам, его надо поискать. Быть может, на юге мы встретим эскимосов, с
которыми нетрудно будет войти в сношения.
какое-нибудь судно, стоящее на зимовке?
пролив, мы можем дойти до западных берегов Гренландии, а оттуда, пройдя
землею Прудхо или через мыс Йорка, добраться до датских поселений. Уж
здесь-то, на ледяных полях, мы решительно ничего не встретим. Гаттерас!
Дорога в Англию ведет на юг, а не на север!
можно скорей. До сих пор мы слишком мало думали о родине и о своих родных.
Василенко Иван
Лондон Джек
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк