воспитывал? Ничтожный шофер, дружок-собутыльник беспутного Уолтона. И
подобный субъект преспокойно заявляет, что она может оставить себе все свои
титулы, деньги, Рид-Корт - все, чем столетиями гордился род Рейнбердов! Ему,
видите ли, ничего не надо. Незаконное отродье ирландского проходимца и ее
мямли-сестрицы! Такой удар по самолюбию она снести не сможет. И не станет.
Она не из тех женщин, которых так легко сбросить со счета. И последнее слово
останется за ней, не за ним. Она поедет к нему и поставит его на место:
скажет, что мадам Бланш ввела его в заблуждение, - о ее никто на это не
уполномочивал; она сама, мисс Рейнберд, даже и в мыслях не держала что бы то
ни было ему предлагать - денежные притязания с его стороны были бы
совершенно безосновательными. Она позвонила Сайгону и распорядилась подать
ей машину через полчаса. Если мистер Шубридж, вопреки элементарным правилам
приличия, мог действовать через посредников, то мисс Рейнберд это не
пристало. Бывает, что для восстановления душевного равновесия приходится
делать что-то малоприятное, но действовать нужно только самому, не
перекладывая на других. Это правило она усвоила давно и следовала ему
неотступно.
***
решил пропустить службу, хотя за это ему могло потом здорово попасть. В
церкви такая скукотища, а он как раз наметил себе сходить на ферму, куда
пристроил своих хорьков. Несколько дней назад он купил у знакомого егеря
самочку черного хорька и теперь хотел проверить ее в деле. Вокруг фермы,
вдоль живой изгороди, было сейчас полно молоденьких кроликов. Его, конечно,
уличат и накажут, но это его не пугало. Если у тебя голова на плечах, от
наказания можно увильнуть - и по этой части он был большой мастак; а не
удалось выкрутиться - тогда уж получай что причитается. Все равно через два
дня начинаются каникулы, и он уедет домой. Там никто не наказывает, там его
понимают, там жизнь, которая подходит ему по всем статьям. Он шагал, засунув
руки в карманы и насвистывая на ходу, - светловолосый, ладный поджарый, как
отец, в свои пятнадцать лет на редкость наблюдательный. По дороге он все
примечал: овец на далеких склонах холмов, корольков и синичек, тенькающих в
живой изгороди, характерный кроличий след в подсохшей луже у края поля. Пока
он будет заниматься своими хорьками, наверняка заявится Мейбл, фермерская
дочка, на год старше его, и начнет крутиться рядом в расчете затянуть его на
сеновал. Но сегодня ей ничего не светит: не станет он с ней возиться и
попусту тратить время. В небе появилась пустельга и зависла над дальним
краем поля. Он немного постоял, наблюдая за птицей. Самец; голова опущена -
высматривает на земле добычу. Перед глазами у него возникли холмы
Медип-Хиллс, убегающие вереницей от самого дома... Свой дом и все, что
вокруг, он любил. Но придет время - и он увидит другие места, в тысячу раз
лучше, и полюбит их еще сильней. Так обещал отец. И мальчик пошел дальше,
тихонько насвистывая. Впереди жизнь, и она полна обещаний - в ней столько
интересного! Нужно только знать, чего хочешь - и не упускать своего.
***
дольше обычного. Эдвард Шубридж только что открыл глаза, жена еще дремала.
Спальня находилась на северной стороне дома, и они никогда не задергивали
шторы на ночь. Сквозь хрустально-прозрачный воздух была отчетливо видна
вереница холмов, сбегавших уступами к долине, за которой лежало море. Уже
апрель; весна набирает силу. В реки вот-вот начинает заходить на нерест
первый лосось. На прибрежные утесы островов Стип-Холм и Флэт-Холм скоро
слетятся на гнездовье морские птицы.
услышать жаворонка. Шубридж лежал, чувствуя приятную опустошенность. В
памяти почему-то всплыли записки архиепископа, которые он взял у него на
просмотр и позволил забрать с собой. В сущности, это было исследование
христианской морали, и тот критический анализ, те аргументы, которые он там
обнаружил, заинтересовали его гораздо больше того, что ему доводилось читать
по теологии. Правда, это были только заметки и наброски, не предназначенные
для публикации. При других обстоятельствах он бы охотно побеседовал с
автором. Он был почти со всем согласен, за исключением абсолютно неверной
трактовки человеческой природы. Чтобы вновь обрести добродетели, которые
архиепископ призывал ценить превыше всего, мир должен был бы шаг за шагом
пройти обратный путь к своим истокам. Вплоть до Адама и Евы. Стоило нашим
прародителям покинуть рай, как они тут же повернули не туда. Нет,
человечество безнадежно. Оно губит себя собственными руками. И это медленное
самоуничтожение уже ничем не остановить. Даже тот крохотный рай, который он
намерен создать для себя, жены и сына, - даже он неизбежно разрушится. На их
жизнь хватит, но когда там будут жить сыновья сыновей его сына.., да, рано
или поздно и его рай погибнет. Он считал свой замысел неуязвимым. Он
сознавал, что его мечта стоит в одном ряду с узкими, эгоистическими людскими
стремлениями - кто-то хочет стать президентом фирмы, кто-то - возглавить
колледж или церковный приход. Но тем не менее он должен выполнить
задуманное. Иначе жизнь теряет всякий смысл. И алмазы в замшевом мешочке
дадут ему возможность это сделать. Мир неминуемо превратится в огромную
свалку, где будут копошиться и искать себе пищу среди отбросов те, кто еще
уцелел. Он желал только одного - при жизни избежать этой жалкой участи и
спасти от нес своих близких.
Он встал, накинул халат. Из окна спальни увидеть подъезд к дому было нельзя.
Он вышел на лестницу и через окошко над крыльцом разглядел только переднюю
часть машины - старенький "Форд-Капри", весь заляпанный грязью. У него не
мелькнуло и тени подозрения. Он был спокоен: знал, что дело сработано чисто.
Он спустился вниз и отпер дверь.
они мгновенно преградили ему путь. Скрутили его профессионально, и тот, что
поплотнее и повыше, рукой зажал ему рот, а другой быстро его обшарил.
Убедившись, что он безоружен, толстяк молниеносно перехватил руку и стиснул
ему горло мертвой хваткой. Второй выдернул из кармана платок и моментально
заткнул ему рот. Все это заняло считанные секунды - техникой нападения они
владели в совершенстве.
толстяк (на груди у него болтался монокль на шнурке) сказал:
представили. Моя фамилия Грандисон, а это мой коллега Буш. А теперь
повернитесь и спокойно идите туда, где находится ваша жена. Как только вы
нас к ней приведете, кляп мы вынем.
чувствовал ни страха, ни растерянности, ни даже горечи. Сквозь открытую
наружную дверь было видно заднее стекло машины, и он машинально окинул
взглядом аляповатые наклейки - гербы и флаги Уэймута, Брайтона, Саутэнда,
Блэкпула... Наконец он повернулся и повел их через холл и вверх по лестнице.
Где-то что-то сорвалось. Где, как и почему - гадать уже не имело смысла. Он
понимал: время его истекает, а от того, что он будет знать, легче ему не
станет. За ним идут его палачи. Он был наслышан об особом отделе и его
полномочиях. Формальности, судебное разбирательство - это не по их части. Им
закон не писан - они сами себе закон. И бояться им нечего. Перед закрытой
дверью спальни он остановился. Буш отодвинул его в сторону и вошел. Женщина
сидела в кровати - в черной шелковой ночной рубашке без рукавов - и
расчесывала волосы, такие же черные. Она была недурна собой, с крепким,
упругим телом. На миг ее обнаженная рука с гребенкой застыла в воздухе, и
она посмотрела долгим взглядом мимо Буша - туда, где стоял ее муж и, за
спиной у него, Грандисон. Затем медленно опустила руку.
женой.
ничего не упуская, фиксируя каждую мелочь. На туалетном столике он заметил
замшевый мешочек, подхватил его и передал Грандисону.
предвидеть и такой исход. Боги против вас. Они всегда против вас, с момента
вашего рождения. Не думайте, что вы допустили ошибку. Ее допустил за вас
кто-то другой, когда вас еще не было на свете. Истоки всех наших ошибок
скрыты во мраке прошлого. - Он чуть приподнял в руке замшевый мешочек. - На
что вы собирались это употребить?
успеть пожить.
Большинство дальше мечты не идет. Так. У вас есть десять секунд.
щеке. Друг на друга они не глядели. Шубридж перевел глаза с Грандисона на
Буша и опять взглянул на Грандисона.
одновременно. Стрелять вторично не пришлось. Буш шагнул к кровати и кое-как
прикрыл обоих одеялом.
Грандисон.
электрический тостер и включил его в сеть. Потом взял со стола воскресную
Куликов Роман
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Никитин Юрий
Афанасьев Роман