Чтение 46–й страницы книги ~Буря столетий~

Он чуть приподнимает трость, и Джоанна точно так же поднимает свечу к
своему лицу.

-- Сколько волос! -- говорит Линож. -- Посмотрим, как они будут гореть?

-- Нет, -- отвечает Майк.

Он входит в кухню. Хэтч за ним, бросая взглядчерез плечо. Там Боб
Риггинс обращается к островитянам, и хотя не слышно, что он говорит, видно,
что многие с ним соглашаются.

-- У вас проблемы с местным изгонятелем злых духов? Что ж, есть одна
вешь, которую вы, констебль, можете запомнить на будущее... в предположении,
конечно, что это будущее у вас есть. У преподобного Бобби Риггинса есть две
племянницы в Кэстине. Симпатичные блондинки одиннадцати идевяти лет. Он их
очень любит. Можетбыть, даже слишком. Когда они видят его машину, они
убегают и прячутся. На самом деле...

-- Отпустите ее, -- требует Майк. -- Джоанна как ты?

Она не отвечает, но глаза ее закатываются отужаса. Линож хмурится.

-- Если вы не хотите видеть миссис Стенхоуп ввиде самой большой в мире
праздничной свечи, я вам советую не заговаривать, пока вас не попросят.
Хэтч, закройте дверь.

Хэтч закрывает. Линож следит, потом снова обращает свое внимание на
Майка.

-- Вы не любите знаний?

-- Те, которые вы имеете в виду - нет.

-- Ай-яй-яй, как плохо. Просто стыдно. Может быть, вы мне не верите?

-- Я вам верю. Но дело в том, что вы знаете все плохое и ничего
хорошего.

-- Ах, как возвышенно. У меня даже слезы на глазах выступили. Но в
общем целом, констебль Андерсон, добро - это иллюзия. Побасенки, которыелюди
себе рассказывают, чтобы прожит жизнь, не слишком много плача.

-- В это я не верю.

-- Я знаю. Вы до самого конца держитесь добра... только в этот раз,
кажется вам достанется спичка с коротким концом.

Он смотрит на Джоанну, приподнимает трость... и медленно ее опускает.
При этом Джоанна соскальзывает по стене. Когда ее ноги касаются пола, Линож
надувает губыи слегка дует. По комнате проносится ветер. Пламя свечей на
столе и полке колеблется, свечи в руках у Джоанны гаснут. И чары с нее
спадают. Она бросаетсвечи и бежит к Майку, всхлипывая. Пробегая мимо Линожа,
она от него отшатывается. Он улыбается ей отеческой улыбкой, а Майк обнимает
ее за плечи.

-- Ваш город полон прелюбодеев, педофилов, воров, обжор, убийц,
хулиганов, мошенников и скупердяев. И каждого из них я знаю. Рожденный в
грехах - рассыпься в прах. Рожденный в грязи - в ад ползи.

-- Он дьявол! -- всхлипывает Джоанна. -- Не подпускай его больше ко
мне! Я все сделаю, только не подпускай его ко мне!

-- Чего вы хотите, мистер Линож? -- спрашивает Майк.

-- Чтобы через вас все собрались в том зале - для начала. Проведем
незапланированное городское собрание, точно в двадцать один ноль-ноль. А
потом... потом увидим.

-- Что увидим? -- спрашивает Майк.

Линож проходит к задней двери, приподнимает трость, и дверь отворяется
настежь. Врываестя штормовой ветер, гася все свечи. Силуэт - Линож -
оборачивается. В контуре его головы дергаются красные линии, освещающие его
глаза.

-- Увидим, закончил ли я с этим городом... или только начал. В девять
вечера ровно, констебль. Вы... он... она... преподобный Бобби... менеджер
города Робби... все и каждый.

Он выходит, и дверь за ним захлопывается.

-- Что же нам делать? -- спрашивает Хэтч.

-- А что мы можем сделать? -- отвечает Майк. -- Выслушаем, чегоон
хочет. Если есть другой выход, я его не вижу. Скажи Робби.

-- А как с детьми? -- спрашивает Хэтч.

-- Я за ними присмотрю, -- говорти Джоанна. -- Я все равно не могу быть
там, где он. Опять - ни за что!

-- Так не пойдет, -- говорит Майк. -- Он хочет, чтобы собрались все, а
значит и ты, Джо. -- Он задумывается. -- Мы перенесем их наверх. Вместе с
кроватями. Поставим сзади в залезаседаний.

-- Да, это пойдет, -- соглашается Хэтч. Когда Майк открывает дверь, он
добавляет: -- Я никогда в жизни еще не был такиспуган.

-- Я тоже.

И они идут сообщить о собрании выжившим в эту бурю.

Снаружи купол с мемориальным колоколом почти исчез под сугробами. И на
одном из сугробов - что почти такое же чудо, как хождение по воде - стоит
Андре Линож. Трость его поставлена между ступнями в снег. Он смотрит на
мэрию... сторожит... выжидает.

Затемнение. Конец акта третьего.

"Акт четвертый. "

Все еще дует ветер на углу Мэйн-стрит и Атлантик-стрит, наметает
сугробы и волочет поземку, но снегопад почти прекратился.

У остатков причала волны по-прежнему бьют в берег, но уже не так
яростно. У подножия Атлантик-стрит лежит рыбачья лодка, и ее нос воткнулся в
разбитую витрину магазина сувениров Литтл-Толл-Айленда.

На небе поначалу видны только чернота и бегущие тучи, но где-то
чуть-чуть бледнеют просветы, какое-то серебрение. В этом свете чуть виднее
дымчатые, беспокойные тени облаков, и потом, всего на миг-другой, сверкает
полная луна в промоине и снова исчезает.

Здание мэрри сквозь вертящуюся завесу снега все так же похоже на мираж.
Под прикрытием своего купола раскачивается по ветру мемориальный колокол и
тихо позванивает.

Мы видим крупным планом старомодные кварцевые часы. Когда малая стрелка
указывает точно на девять, они начинают бить. Камера отъезжает, открывая нам
зал заседаний Литтл-Толл-Айленда.

Это красивое и яркое зрелище. Все наши знакомые уже здесь, плюс еще
остальные островитяне - всего двести. Странно выглядят они при свечах - как
жители деревни прошлых времен... времен Салема и Роанока, скажем так.

В переднем ряду сидят Майк и Молли, Хэтч и Мелинда, преподобный Бобби
Риггинс и его жена Кэти, Урсула Годсо и Сандра Билз. Робби Билз на помосте,
за небольшим деревянным столомслева. Перед ним на столе небольшая табличка с
надписью "МЕНЕДЖЕР".

За рядами скамеекпоставлены в углу восемь кроватей. По обе стороны
этого анклава сидят Энджи Карвер, Тавия Годсо, Джоанна Стенхоуп, Энди
Робишо, Кэт Уизерс и Люсьен Фурнье. Ониохраняют детей - насколько могут.

Последний удар часов затихает в шуме ветра снаружи. Люди оглядываются в
поисках любого признака присутствия Линожа. Через минуту-другую Робби
подходит к кафедре, нервно одергивая край куртки.

-- Леди и джентельмены, я, как и вы, неочень знаю, чего мы ждем, но...

-- А тогда, может ты сядешь и будешь ждать, как и мы, Робби? --
спрашивает Джонни Гарриман.

Эти слова встречают нервным смехом. Робби кидает на Джонни хмурый
взгляд.

-- Я толькохотел сказать, Джонни, что я уверен - мы найдем выход из....
из этой ситуации... если будем держаться вместе, как всегда было у нас на
острове...

Входная дверь распахивается с громким и гулким стуком. Снаружи, на
крыльце, видны ботинкии древко трости Линожа.

Робби Билз замолкает и глядит на дверь. С его лица пот льется ручьем.

Перебивкой идут лица островитян: Тавия... Джонас Стенхоуп... Хэтч...
Мелинда... Орв... преподобный Боб Риггинс... Люсьен... другие. Все смотрят
на дверь.

Ботинки ступают на черно-белый шахматный кафель. Трость не отстает,
постукивая через правильные интервалы. Мы следим за ботинками, пока они не
подходят к двери, ведущей в зал заседаний. Тут камера резко наезжает на
дверь, на стеклянных створках которой написано:

ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ МЭРИИ

ЛИТТЛ-ТОЛЛ-АЙЛЕНДА.

Под этим другая надпись:

"БУДЕМ ВЕРИТЬ В БОГА И ДРУГВ ДРУГА. "

Островитяне смотрят на вошедшего, и глаза у них расширены от страха.

Две руки в желтых перчатках берутся за ручки и распахивают двери прямо
на камеру...

В дверях стоит Линож в своей куртке и желтых перчатках, сунувтрость
подмышку. Он улыбается, глаза у него более илименее нормальные, чудовищные
зубы скромно спрятаны. Он снимает перчатки и суетих в карман куртки.

Медленно, в тишинетакой плотной, что она оглушает, Линож входит в зал.
Слышно только мерное тиканье часов.