увидел желтое заднее крыло "чекера", затормозившего перед "Угловой Лузой".
которых он раньше и не подозревал. Он выпрыгнул из-за штабеля, столкнув две
верхние картонки. Его нога задела пустой мусорный бачок и отшвырнула к
стенке. Он чуть не наступил на что-то шипящее и мохнатое - опять кошка!
Бобби пнул ее и выбежал из проулка. Повернул к "Угловой Лузе", поскользнулся
на чем-то густом и липком, упал на одно колено. Увидел часы гробовщика в
холодном голубом кольце - 9.45. Такси урчало мотором перед дверью "Угловой
Лузы". Тед Бротиген стоял под объявлением "ЗАХОДИТЕ, ВНУТРИ ПРОХЛАДНО" и
платил таксисту. Нагибаясь к окошку водителя, Тед еще больше смахивал на
Бориса Карлоффа.
красный, как брюки Аланны. Раньше его там не было, Бобби знал это твердо.
Форма его была какой-то зыбкой. При взгляде на него не только глаза
слезились, а словно бы и мозг хотел прослезиться.
шуршащий, как солома, шепот. "Почему он их не ощущает? - подумал Бобби. -
Почему он не знает?"
"Угловой Лузе" его блокируют. Старик Джи и все остальные. Низкие люди могли
ведь превратить их в живые губки, чтобы они поглощали предостерегающие
сигналы, которые обычно воспринимал Тед.
из-за угла выпрыгнул "Де Сото". Такси пришлось резко повернуть, чтобы
избежать столкновения. Под уличными фонарями "Де Сото" напоминал огромный
сгусток крови, украшенный хромом и стеклом. Его фары сдвигались и мерцали,
будто были под водой... И вдруг они ЗАМОРГАЛИ. Это были вовсе не фары. Это
были глаза.
на ноги. И уже не знал, хочет ли он встать. Его окутал жуткий страх, такой
же отупляющий, как грипп, такой же обессиливающий, как неистовый приступ
поноса. Просто проехать мимо кровавого сгустка "Де Сото" у "Гриля Уильяма
Пенна" уже было скверно, но оказаться в его надвигающихся лучах-глазах было
в тысячу раз хуже. Нет.., в миллион раз!
Малыш Ричард завывает в чьем-то окне на верхнем этаже, и он все еще видел
голубое кольцо вокруг часов гробовщика, будто вытатуированный на сетчатке
слепящий след лампы-вспышки, но все это казалось нереальным.
Хулигансетт-авеню внезапно превратилась в подобие скверно намалеванного
задника. А за ним затаилась неведомая реальность. И реальность эта была
тьма.
Хуан. - Они что-то другое".
Бобби, глаза у него расширились, и тут "Де Сото" вспрыгнул на тротуар позади
него, сверкающие, зыбкие лучи фар впились в Теда и удлинили его тень -
совсем как удлинились тени Бобби и близняшек Сигсби, когда на крохотной
автостоянке Спайсера вспыхнул фонарь. И опять новый свет ворвался на улицу.
Теперь со стороны складов надвинулся "кадиллак" - сопливо-зеленоватый
"кадиллак", который казался длиной с милю, "кадиллак" с решеткой, как злая
ухмылка, и боками, вздутыми, как доли легкого. Он вспрыгнул на тротуар прямо
сзади Бобби, остановившись менее чем в футе у него за спиной. Бобби услышал
басистое пыхтение и понял, что "кадиллак" дышит.
твари, на первый взгляд выглядевшие точно люди. Бобби насчитал шесть,
насчитал восемь, перестал считать. На каждом был длинный горчичного цвета
плащ - такие называют "пыльниками", - на правом лацкане каждого был
сверлящий багровый глаз, который Бобби видел во сне. Наверное, красные глаза
- это их бляхи, подумал он. Носящие их твари.., кто они? Полицейские? Нет.
Что-то вроде помощников шерифа, преследующих преступника, как в кино?
Теплее. Тайные стражи закона? Еще теплее, но все равно не то... Они...
году в "Ампире", ну, в том, с Джоном Пейном и Карен Стил".
бандюгами, но сперва верилось, что они не то призраки, не то чудовища, не то
еще что-нибудь. Но эти вот регуляторы, решил Бобби, они чудовища.
прикосновения он в жизни не испытывал. По сравнению удар об стену, когда его
отшвырнула мать, был пустяком из пустяков. Прикосновение низкого человека
было словно.., словно у грелки выросли пальцы, и она вцепилась в тебя.., но
только они ощущались по-разному - под мышками у него будто были пальцы, а
потом они стали когтями. Пальцы.., когти, пальцы.., когти. Это немыслимое
прикосновение жужжанием проникало в него и вверх, и вниз. "Палка Джека, -
пришло ему в голову, - заостренная с обоих концов".
потому что ноги его не держали. Он думал, что предупредит Теда? Что они
вместе убегут по Наррагансетт-авеню. Может быть, немножко подпрыгивая, как
Кэрол? Обхохочешься, верно?
полукружии низких людей, и на его лице была только тревога за Бобби. Тварь,
державшая Бобби то рукой, то отвратительными пульсирующими резиновыми
пальцами, то когтями, внезапно выпустила его. Бобби пошатнулся, закачался.
Кто-то из остальных испустил пронзительный лающий крик и толкнул его между
лопатками. Бобби рухнул вперед, и Тед подхватил его.
успокоительный запах сигарет Теда и мыла для бритья, но эти милые запахи не
могли заглушить вони, исходившей от низких людей - мясной помоечный запах и
другой запах, доносившийся от их машин, будто там горело виски.
вина, что бы тебе ни казалось, - ответил Тед. - просто я слишком задержался.
людей. Голос у него был гнусно стрекочущим, будто в его голосовые связки
набились насекомые - саранча или там сверчки. Он мог быть тем, с кем Бобби
говорил по телефону, тем, кто сказал, что Тед их пес.., но, может, у них у
всех голоса одинаковые. "Не хочешь стать нашим псом, держись подальше", -
сказал тот по телефону, но он вес равно приехал сюда.., и теперь..,
теперь...
Больше-то шанса тебе не представится, Бобби огляделся. Низкие люди стояли
плечом к плечу, окружая их, стискивая своей вонью пота и протухшего,
червивого мяса, заслоняя плащами улицу. Они были смуглые, с проваленными
глазами, красногубые (будто наелись вишен).., но они не были такими, какими
выглядели. Они вовсе не были такими, какими выглядели. Их лица, например, не
все время оставались на их лицах: их щеки, подбородки, волосы все время
пытались расшириться за свои очертания (только так Бобби сумел выразить то,
что видел). Под смуглой кожей у них были другие кожи, такие же белые, как их
остроносые туфли. "А вот губы все равно красные, - подумал Бобби. - Как и
глаза у них всегда черные, не глаза на самом деле, а ямы. И они страшно
высокие, - вдруг понял он. - Страшно высокие и страшно худые. И мысли у них
в голове не такие, как наши мысли, и чувства в сердце не такие, как наши
чувства".
увидел, что одна из покрышек "олдсмобиля" превратилась в черновато-серое
щупальце. Оно протянулось, подцепило смятую пачку из-под сигарет и
подтянуло. Секунду спустя щупальце уже снова было покрышкой, но пачка
торчала из нее, будто проглоченная до половины.
нему. Складки его желтого плаща сухо зашуршали, красный глаз на лацкане
вперялся в Теда. - Готов вернуться и исполнять свой долг?
вцепились еще руки. И что-то вроде живого прута начало гладить его по шее, И
вновь застрекотало - что-то, пронизанное тревогой и тошнотой. Оно поднялось
внутри его головы и загудело, будто улей. Внутри этого сводящего с ума
гудения он различил сначала звук одного, бешено трезвонящего колокола, а
затем многих. Мир колоколов в непонятной черной ночи жарких ураганных
ветров. Он предположил, что ощущает место, откуда явились низкие люди, -
совсем иную планету в триллионах миль от Коннектикута и его матери. Деревни
пылали под незнакомыми созвездиями, вопили люди, и это прикосновение к его
шее.., это жуткое прикосновение. Бобби застонал и снова прижал голову к
груди Теда.
прихватим и его, Тед. У него нет врожденных способностей ломателя, тем не
менее.., все сущее служит Владыке, ты же знаешь. - Снова нестерпимые пальцы
принялись поглаживать его шею.
учительским голосом.
засмеялся. От этого звука Бобби чуть не наложил в штаны.
как-то одинаково, но вот с этим он говорил по телефону, решил Бобби.
здесь!
низких людей. - Как ты зазнался, Тед, за короткий срок свободы. Каким
надменным стал! А ведь скоро ты окажешься в той самой комнате, в которой
провел столько лет со всеми остальными, и если я говорю, что мальчик
отправится с нами, он отправится с нами.
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Жюль Верн
Соломатина Татьяна
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия