подчинялся, но все это были споры в одной семье, их жизнь, их благосостояние
росли на одном поле.
Анна сама позвонила в "Рассвет".
- Василий Кузьмич, вы не выберетесь в город?
Поспелов появился важный, довольный, как-никак делами в районе
заправлял теперь свой, мазиловский, рассветовский, можно сказать,
выдвиженец. Отсвет райкомовского авторитета падал и на колхоз, все-таки это
они воспитали Гончарову, из их колхоза, а не из какого-нибудь другого
выдвинули человека в секретари.
Поспелов приехал довольный, даже слишком довольный, какой-то
неуязвимый. Поэтому-то его и надо было освобождать. Все от него отскакивает,
как горох от стенки, а руководители теперь нужны беспокойные, которым каждая
неудача приносит боль...
- Как ребята, Василий Кузьмич, как семья?
Такое начало не предвещало в разговоре ни облачка. Или что-то нужно от
колхоза, или Анна Андреевна затевает какое-нибудь новшество, у нее до сих
пор сохранилась этакая юношеская запальчивость в работе. Но Василий Кузьмич
заранее решил не сдаваться, Анну Андреевну он уважает, но пора постоять за
спокойную жизнь.
- Василий Кузьмич, а ведь "Рассвет" опять стал откатываться.
Что это - упрек? Поспелов не понял.
- Мы твердо стоим, - сказал он уверенно.
- Ничто не стоит на свете. Все движется. Или вперед, или назад.
Василий Кузьмич провел ладонью по бритым щекам.
- Все у нас, Анна Андреевна, движется вперед. Закон развития.
- Но есть и закон старения. Старое старится, а молодое растет. Старость
должна уступать дорогу молодости.
Василий Кузьмич еле заметно забеспокоился, потрогал подбородок, одернул
пиджак.
- Вы что имеете в виду?
- А ведь похуже будет в этом году баланс у колхоза? - Анна не ответила
прямо, все не решалась сказать правду. - Трудно вам, Василий Кузьмич...
- То есть как трудно?
- И вообще, и в частностях. Трудно тянуть колхоз. Одышка.
Поспелов вдруг понял. Он порозовел. Поднялась вверх бровь и снова стала
на место.
- Это как понимать, Анна Андреевна? - Но он уже все понял. - Считаете,
не справляюсь?
Анна выдержала его взгляд.
- Пока еще справляетесь. Но скоро перестанете. Зачем доводить и колхоз
и себя до такого состояния?
Поспелов подумал.
- Я ведь, Анна Андреевна, понимаю. Если райком не будет поддерживать,
никакой председатель, конечно, не справится. Но вас не понимаю. Работали
вместе, и, кажись, неплохо. Что ж это так?
Анна многое могла сказать: и как спорили они друг с другом, не раз, не
два, и с каким завидным спокойствием принимал Поспелов и хорошее и дурное...
Но помнить плохое ей не хотелось.
- Пришло время, - просто сказала Анна. - Постарайтесь понять.
- Значит, с ярманки?
- С ярмарки, Василий Кузьмич.
- Да уж чего там... С ярманки!
- Поймите, Василий Кузьмич. Вручную вы косили, может быть, не хуже
многих, но смешно махать косой рядом с комбайном.
- Поздновато учиться.
- Вот это я и говорю.
Поспелов прищурился.
- Люди - не комбайн, Анна Андреевна. С людьми я нахожу общий язык...
- Любой человек посложнее комбайна, Василий Кузьмич, а человек на
комбайне сложнее человека с косой.
Поспелов похлопал ладошкой по столу.
- Подыскали кого?
- Да, есть на примете.
- А нам не нужно чужих, - вдруг резко сказал Поспелов. - Ни я не приму,
ни народ. Кого вы нашли? Откуда? Все свыше дают начальников!
- А если сниже?
- Это как понимать?
Анна вышла из-за стола, подошла к окну, посмотрела на светлую кудрявую
травку под окнами.
- Давайте говорить, Василий Кузьмич, начистоту. Я всегда уважала вас,
но ведь ваши дочки подкованнее вас, вы сами Любой гордитесь. Раньше у кого
голос покрепче, тот и фельдфебель, а теперь, чтоб отделенным стать, не
только надо уметь стрелять и разобрать автомат до винтика, а и других
научить. Никого мы к вам не пошлем, место тому, кто умнее в дому...
Она помолчала, знала, что обидит Поспелова, но была уверена в своей
правоте.
- Сама приеду в колхоз, буду рекомендовать Челушкина. У него тоже есть
недостатки, но он мало беспокоится о своем положении, о себе. Гриша... - Она
поправилась. - Григорий Федорович из тех людей, кто затыкал собой амбразуру.
Вы считали, он не годится в кладовщики, а в Кузовлеве он почти агрономом
стал...
Большей похвалы ей не высказать! Нашлась бы и другая похвала, более
высокая, но не хотелось ни обидеть, ни оскорбить Поспелова. Василий Кузьмич
легко шел на тот или иной компромисс. Гусей не любил дразнить. А гусей
иногда надо дразнить! Опыт и честность - вот золотое сочетание. Однако из
двух этих качеств предпочтение следует отдать честности. Опыт приобретается,
а честность - врожденное качество. Конечно, и преступников перевоспитывают,
но руководитель с пятнами на совести немыслим. Слишком спокоен,
снисходителен, податлив Поспелов. Неплохой человек, но не пример, не
пример...
- А меня со счетов?
- Нет. Но не будем загораживать дорогу тем, кто нас обгоняет. Хотите
меняться? Идите в Кузовлево бригадиром вместо Челушкина! Проявите себя...
Анна угадывала, какие чувства бушевали в Поспелове. Возможно, он горько
раскаивается сейчас, что по-хорошему встретил ее в свое время в колхозе.
Наверно, многое хотелось ему напомнить ей, только смелости не хватало.
Он, конечно, не произнес ни слова, даже смотреть не хотел на Анну.
- Подумаю, Анна Андреевна, - процедил он, отводя глаза.
- Я не тороплю вас.
- А когда же вы это хотите... - Он не договорил.
- Повторяю, торопиться некуда, - сказала Анна. - Не горит. Вы сами все
подготовьте. Сами привлеките Григория Федоровича, посоветуйтесь с ним лишний
раз, поднимите. Не мне вас учить, пусть все идет без обиды...
Они расстались. Анна чувствовала себя виноватой. Поспелов уходил
обиженным. Но, казалось, даже сейчас он ощущал ее правоту.
И уж совсем не получился разговор с Апухтиным. Она тоже позвонила ему,
пригласила в райком, тот сказал, что приедет. Но не прошло и часа, как Сурож
соединили с Пронском. Звонил Волков.
- Привет, Анна Андреевна! Опять повели атаку? Очень прошу, не трогайте
Апухтина...
Апухтин прятался за Волкова, как за каменную стену. Он имел,
по-видимому, инструкцию при малейшем покушении на свою особу звонить в
Пронск.
- Быстро вас информировали! - Анна не пыталась скрыть раздражения. - До
каких пор можно его терпеть? Принимать решение без вас не будем, но и
терпеть дольше...
- Повремените, Анна Андреевна! - закричал Волков. - Все в свое время.
Дайте еще полгодика сроку. Я подброшу техники...
- Да уж куда подбрасывать? - возразила Анна. - Всего хватает. Кроме ума
и способностей...
Но Волков все-таки отбил Апухтина, он защищал его с удивительным
постоянством.
Однако даже те - не такие уж большие - перестановки людей, какие
произошли в районе, дали повод к разговорам о том, что Гончарова не щадит
кадры. Особенно волновались те, кто чувствовал себя не на месте. В область
посыпались жалобы, и Анна с некоторым беспокойством ждала вызова в Пронск.
XLVI
Лукин, райкомовский шофер, сам предложил Анне ехать в Пронск не
поездом, а машиной. Она складывала еще бумаги, когда он зашел в кабинет.
- Звали, Анна Андреевна?
- Хочу попасть к ночному поезду, Лукин. Успеем?
- В Пронск?
- Вызывают.
- А зачем поездом? Только время терять. Иван Степанович всегда машиной
до самого Пронска...
Для Анны машина еще не стала неотъемлемым спутником ее жизни, как-то
неудобно ради собственного удобства гнать машину в Пронск, но для Лукина это
обычное дело.
- А когда же тогда выезжать?
- Вам ко скольким?
- К десяти.
- Часиков в пять, полпятого, точно будете к девяти.
- Устанете вы, Лукин...
- Мне не привыкать!
Анна плохо спала ночь - все боялась проспать. За окном только
залиловело, как она встала, умылась, принарядилась, все-таки впервые ехала в
обком отчитываться за весь район.
Володихин Дмитрий
Бажанов Олег
Каргалов Вадим
Якубенко Николай
Суворов Виктор
Сертаков Виталий