говорится-то: ласковое теляти двух маток сосет!
начала цикла, теперь поздно... да и нехватки у нас в кадрах
нету - ноу проблем, как говорят ваши пошляки, хоть конкурс
объявляй. Вы, батенька, зря к сугробу-то вернулись. Ну, да
теперь поздно!
удивляться, точнее, его приучили к этому.
манном древке - тот самый топор-солнце, которым клювастый
так и не смог изрубить Сергея, но зато изрубил себя.
вернуться - ваше счастье. Мы не фаталисты, батенька!
над головой Сергея, тихохонько пискнув, перестали существо-
вать - невидимые нити оборвались.
в траву, что он отбил себе колени, ткнулся лбом в землю.
сверху пьяно и угрожающе.
метра в два высотой и толстый как пивная бочка. В голове
мелькнуло: вот она "машина истребления"! вот он - тот, от
которого никуда не денешься, профессионал! Крышка!
встать с колен.
лишь разницей, что сейчас Сергей упал на спину.
средневековый рыцарь в панцире, шлеме с толстыми крутыми ро-
гами и прочих доспехах - он был с ног до головы в железе. К
тому же он держал в руке большущий двуручный меч. На плече у
этого истукана висел четырехугольный толстый щит с изображе-
нием какого-то когтистого зубастого гада с длинным высунутым
языком. Истуканрыцарь был прост и прямолинеен. И это было
самым страшным. От него не стоило ожидать ни соблюдения
длинных и пышных ритуалов, ни хождений кругами и завываний,
ни биений в барабаны, ни заговоров. Такой если и возьмется
за дело, так и сделает его - треснет со всей силы по башке
пудовым мечом, вытрет его об одежду или траву, пьяно икнет и
через три минуты про все забудет, в поисках нового супротив-
ничка. Нет, Сергею не нравился этот истукан. Да и челюсть
горела огнем.
заявил истукан и качнулся, чуть не упал.
сердцу земной пейзаж. На холмах круглыми зелеными барашками
жались друг к другу кусты. Проплешины лужаек прямо-таки зва-
ли поваляться на сочной нежной травке. Вдалеке маячил темный
ровненький, будто подстриженный ножницами садовника лес. Пе-
ли и щебетали невидимые пичужки. За неторопливой голубенькой
речкой паслось стадо коров, ветер доносил звон колокольчика.
взыграло - Земля! родная Земля! слава Богу! Он не мог нады-
шаться этим сладким земным воздухом, не мог наглядеться на
эти уютные и милые земные просторы. С другой стороны изгиба
речки стоял замок, самый настоящий рыцарский замок - наполо-
вину каменный, сложенный из грубых неотесанных валунов, на-
половину деревянный. Вот эти-то деревянные башенки напомнили
о России, Руси. Сергей чуть не застонал. Ничего, главное, он
на Земле, а значит, доберется и до родных мест. Как верно
гудело в мозгу не так давно: "Зачем нам, поручик, чужая зем-
ля?" Нет, на Земле нет чужой земли! вся своя! вся нашенская!
По лицу Сергея текли слезы умиления.
вал, клоняясь то в одну, то в другую сторону, икая, ругаясь
и ошалело размахивая мечом.
облаков летел черный птеродактиль, размах крыльев у него был
не меньше, чем у тяжеловоза "Антея". Сергей замер на полувз-
дохе, сердце у него оборвалось и упало куда-то в район паха.
Но птеродактиль не обращал на земных букашек внимания, летел
себе по своим делам.
как-то сразу перестал качаться, врос в землю.
птеродактилю мечом. - Ну ничего, доберусь я до вас! Добе-
русь!!!
летел на километровой высоте. Рыцарь-истукан для надежности
погрозил еще и кулаком, потом плюнул вверх, еле увернулся от
собственного плевка, вернувшегося вниз. И вспомнил про "жал-
кого червя".
руками. - Ну этого вот я не потерплю-ю-ю!!! Уух!!
видно рыцарь был все же основательно пьян. Но Сергей сообра-
зил, что во второй раз он может и не промахнуться, во всяком
случае лучше не испытывать судьбы. Он вскочил на ноги, соб-
рался бежать. Не тут-то было - рыцарь оказался проворным,
заступил дорогу. Меч он держал на плече, а сам шатался и
икал. Вести с ним диспуты было бессмысленно.
Могила твой дом!
не сносить ему головы.
тебе сделал?! Чего ты ко мне прицепился?!
жалкого труса, в порошок бы стер! Я б тебя изжарил бы вот на
этом вертеле! - рыцарь потряс своим мечом. И рубанул еще
раз.
них голову, на полянке перед железным пьяным истуканом стоял
зеленый. Был он как никогда жалок и поган - будто помойная
или трупная слизь вытянулась вверх и приобрела контуры чело-
века - если только эти уродливые контуры можно было назвать
человеческими. В сырой дрожащей лапе зеленый держал черную
круглую штуковину с коротким стволом и двумя шариками повер-
ху.
оборотень! Вот щя я пущу из тебя поганую твою кровь!
гею. - Но вы не беспокойтесь, любезный!
духе и рассек зеленого надвое. Левая половина рассеченного
стеклась в лужицу, поползла к Сергею, высовывая временами
мутный глаз и обозревая окрестности. А правая осталась сто-
ять, сжимая в хлипкой трясущейся руке странное оружие.
наваждение!
уровне втянутого живота, там, где было особо тонко. Бедра и
длинная нескладная нога зеленого упали на траву. А верхняя
часть осталась висеть в воздухе... И ни кровинки! Ни стона!
Ни хруста! Лишь из мест срезов сочилась мутная болотная во-
дица. И все!
воздухе четвертинка зеленого. Подняла штуковину, чего-то на-
жала. Раздался щелчок, но из ствола не вылетело ни пули, ни
луча.
голос оборвался неожиданно.
желтый смрадный пар, словно под рыцарем неожиданно прорвало