мальчишка, остановились.
никого. На спину его поверх рыбьей чешуи доспеха была наброшена вольчья шкура.
Белая, с темной полосой по хребту.
Серегину широкую спину.
шкура, только не белая, а серая - обогнул костер и уселся на бревно рядом с
Духаревым. Глянул на него нагло и вызывающе, ухмыльнулся. Воняло от нурмана,
как от бомжа.
отмахнул от подвешенной кабаньей туши красную полоску, вытянул из-за пазухи
мешочек с солью, сыпанул и стал жрать сырое мясо. Второй плюхнулся на бревно
рядом с Зубковой женой. Неленей, скинул шлем, встряхнул спутанными волосами и
вдруг ухватил Неленю за пшеничные косы, запрокидывая молодой женщине голову...
воздухе и ударил Зубка между лопаток. Брони на Зубке не было, и нож вошел почти
на ладонь. Кривич споткнулся, широко раскрыл рот... Беззвучно, как рыба... И
упал.
Неленя, нурман зажал ей ладонью рот и засмеялся, когда женщина попыталась
укусить его ладонь.
Горазду. На нем был пластинчатый панцирь без рукавов и нашейника. Из-под
панциря торчали рукава кольчужной рубахи.
кровь за кровь возьмешь?
языка.
Красивое мужественное лицо вождя-воина.
кричала, подвывала на одной ноте, как собачонка. Нурман распахнул на ней
полушубок...
из ножен. Тотчас сидящий около Духарева нурман небрежным движением обнял Серегу
за шею, царапнул горло железными бляшками, нашитыми на раструб рукавицы. Его
шлем был тоже сдвинут на затылок. Нурман выдохнул прямо Сереге в лицо,
ухмыльнулся-оскалился, полностью уверенный в своем превосходстве рыжебородый
наглец...
конечно, смягчил удар, но голова нурмана мотнулась назад, и хватка на шее
Серегиной ослабла.
удовольствием услышал хруст и перекатом ушел назад, одновременно стряхивая с
меча ножны.
увидел, как Мыш лаской метнулся к упавшему нурману, скорее почувствовал, чем
заметил еще одну сулицу, прыгнул и выхватил ее из воздуха буквально в метре от
Мышовой спины, развернулся, увидел оскаленную пасть бросившего копье нурмана и
метнул сулицу обратно. Нурман присел, и сулица прошла мимо.
схватившего Неленю разбойника, перескочил через костер и из верхней позиции
рубанул нурманского вожака, схватившегося с Гораздом.
панцирю, отхватив клок волчьей шкуры.
линию в сантиметре от Серегиной куртки, упало вниз, и Серега, не отдерни он
ногу, - остался бы калекой.
Духарева над макушкой. Приседая, Серега боковым зрением увидел набегающего
третьего, взлетающий топор...
ногами в грудь - и тот исчез из поля зрения. А Серега кувыркнулся обратно - меч
второго разбойника с маху врубился в мерзлую землю там, где только что был
Духарев, - кувыркнулся и встал: нос к носу с нурманским вожаком.
страшная гримаса. Из оскаленного рта набороду обильно стекала слюна,
расширенные зрачки, красные белки глаз...
рубанул нурмана по спине.
совесть выкованная броня нурмана оказалась тверже кривичского клинка... В
общем, панцирь выдержал, а брошенный ударом нурман налетел на Духарева.
с левой, в кадык, ощутив, как вминается внутрь хрящ. В шее нурмана что-то
хрустнуло, и вождь разбойников тяжело рухнул навзничь. Купец замахнулся, но
один из противников Сереги вихрем пронесся мимо Духарева и успел подставить под
удар щит.
кривичами.
только трое. Вооруженный топором - раз. Тот, что бился с Гораздом (теперь уже
не только с Гораздом, а еще и с Драем), - два. И еще третий, что рубился сейчас
аж с четырьмя. Правда, сразу было видно, что из этих четырех реально опасен для
нурмана только Устах, прочие всего лишь путаются под ногами.
этот ничтожный промежуток времени нурман с топором ухитрился разрубить бедро
одному, развалить голову вместе со шлемом второму и отсечь правую кисть
третьему кривичу. Третьего он тут же и прикончил бы, но Духарев опомнился и
бросился на выручку.
Серегин клинок так ловко, словно Духарев только по щиту и целил. Здоровенный
топор нурмана летал, как бабочка, разбойник наседал, давил, страшно рычал,
норовил прижать к какому-нибудь дереву. Но Духарев тоже не вчера родился, и
напугать его рыком было трудновато. Да и бегать спиной вперед он не любил,
поэтому пропускал нурмана мимо себя, заставляя разворачиваться и терять напор.
Но всякий раз, когда клинок бесполезно скользил по наплечнику или отлетал
назад, отброшенный щитом, у Сереги возникало отвратительное ощущение бессилия,
невозможности уязвить противника.
черными тенями ветвей. Хруст снега, звон металла, тяжелое дыхание...
ускользая.
колено в снегу, что существенно помогало нурману. Духарев был быстрее, и
реакция у него была лучше, но опыт нурмана сводил эти преимущества на нет.
Серегу поддерживала только мысль о том, что он в любой момент может прекратить
бой и ретироваться. Вряд ли тяжеловооруженный противник сумеет его догнать...
его по ноге.
сантиметр в глубину - тоже.
ощутил. Сознание его сработало с потрясающей быстротой. Миг - и он уже валится
на бок. Нурман, который знал, что попал, который учуял кровь, но оценить в
темноте, насколько опасна рана словенина, не мог, - действовал привычно.
Отшвырнул щит, хватил топор двумя руками и нанес удар, отразить который можно
разве что танковой броней.
ткнул мечом снизу вверх. Целил он в пах, под железную панцирную юбку, но • в
пах не попал, а полоснул остро отточенным лезвием изнутри по ляжке. Довольно
глубоко полоснул, а отдергивая меч назад, резанул по второй ляжке, еще глубже,
- быстро перекатился по снегу, вскочил.
плавила снег. Духарев ждал.
места, двумя ногами, - прыгнул на Серегу. Топор с шумом прошел сверху вниз -
Духарев уклонился влево, увидел совсем рядом всклокоченную бороду, придавленную
ремешком шлема, - и коротким движением, из-за уха, всадил острие меча прямо под
этот ремешок. Воткнул, одновременно поворачиваясь, обходя нурмана сзади, уходя
от возможного (последнего!) удара, сразу выдергивая меч из пробитой трахеи...
большой плотный снежок, сунул в разрез, оставленный в штанах топором нурмана, и
заковылял к лагерю.
собственной глупости. Надо было сразу жгут наложить и перевязать, а Духарев
ограничился снегом, да еще взялся помогать Сладе обрабатывать раненых... В
общем, пока она сама не увидела, что у Сереги штанина мокнет от крови...
челядников, которому отсекли пол-уха. Еще один кривич пострадал серьезнее: