Чтение 46–й страницы книги ~Бросок Саламандры~

немало усилий, чтобы заставить охранников нарушать дисциплину.

Молодые и здоровые парни не долго держались статьи устава, и мистеру
Кочме приходилось часто наказывать их тяжелой работой.

От мысли расстреливать этих паскудников или бросать в яму с голодными
бруклинами он отказался. Тогда пришлось бы перестрелять всех охранников,
поскольку никто из них не выдерживал испытания, стоя на посту возле гарема.

Когда закончились массаж и умащивание благовонными маслами, что заменяло
Адольфу мытье, к нему в покои явился Дуда, бывший шефом безопасности.

- Что случилось, друг сердечный? - ленивым голосом спросил разомлевший
хозяин. - Или перебрал накануне?

- Ну что вы, сэр, я свою меру знаю. А случилось то, что эта подлая баба
снова пытается пробиться через туннель в горе.

- Вс", девушки, идите, - отпустил массажисток Адольф. - Что с того, что
опять пытается? Порубают ее на этот раз, да и только. Кстати, ты ведь,
кажется, послал человечка дежурить у входа в ущелье.

- Послал, сэр, но подранили моего человечка. Получил пулю в плечо. В
компании с этой настырной бабой идет мужчина - он-то и ранил снайпера.

- Ну так что, Дуда, неужели двое человек справятся с несколькими
десятками зензиверов, да еще с их заряженными ножами?

- Заговоренными мечами, хозяин, - поправил его Дуда.

- Ну так тем более. Я уже не говорю о твоих ребятах, которые вооружены
лучше, чем армия на Трезубце.

Хозяин почесал живот и зевнул. Ему пора было завтракать, а Дуда его
задерживал.

- Да я просто доложил, - пожал плечами шеф безопасности, видя, что Кочму
ничто не беспокоит. - Какие на сегодня планы, сэр?

- Планы? - Адольф задумался.

Можно было сесть на вертолет и поохотиться в песках на карбасов или
настроиться на один из электронных театров и посмотреть пьесу с режиме
"эффект присутствия".

Теперь Адольф мог делать что угодно. Тех денег, что он стащил из казны
Трезубца, хватило бы на многое, но... как-то ничего не хотелось. Что-то
давило на Адольфа Кочму и наводило на него меланхолическую грусть.

Быть может, совесть?

Едва ли. Адольф забыл о ней, когда в качестве руководителя пошел со своим
народом до самого конца. И когда конец наступил, народ остался, а Кочма
сбежал на Арафат, планету равнодушного спокойствия и бесстыдной терпимости.

Здесь прятались многие "бывшие", страдая от скуки и грустя о прошлых
временах. Их дворцы занимали половину оазисов в целом полушарии Арафата, но
между собой они не общались. Каждый справедливо полагал, что только он
совершил ошибку, а остальные - преднамеренное преступление.

- Иди, оставь меня одного и кликни Тараса - я уже есть хочу.

- Есть, сэр, - поклонился Дуда и вышел.

Ему на смену тут же влетел румяный и разгоряченный, как только что
выпрыгнувший из печи пирожок, повар Тарас: - Ваше превосходительство! Стынет
же все!

- Так что же не звал?

- Дык думал - государственные дела... - развел руками повар.

- Правильно думал, - согласился Адольф. Ему нравилось, что некоторые из
его людей полагали, будто он еще находится на посту главы Трезубца, - Все
правильно, Тарас. Где накрыл?

- Дык в розовой столовой. Или прикажете в янтарной?

- Сойдет и в розовой. Кстати, Тарас, ты не скучаешь по родине?

Повар вздохнул, и по его лицу пробежала тень.

- Скучаю или нет, ваше превосходительство, а работать надо. У меня внуки,
а у их родителей работы совсем нет. Безработица, будь она неладна...

Решив, что сказан лишнего, Тарас испуганно прикрыл ладонью рот.

- Ничего, старик, будет и на нашем Трезубце праздник. Идем завтракать.

В просторном шелковом халате, расшитом сказочными золотыми птицами, в
зеленых атласных шароварах и легких туфлях, Адольф Кочма пересекал залу за
залой, созерцая дорогую эмаль, гобелены и позолоту.

Каждое утро по дороге на завтрак он выбирал себе новый маршрут, проходя
по другим, малознакомым помещениям своего дворца.

Менялась не только обстановка и изысканная отделка, но и сами запахи.
Полированные инкрустации из дерева встречали его ароматами суамского ореха,
тканые панно с Хена, с их теплыми пастельными тонами, пахли чайной розой и
иногда шафраном, а майолика народов неско, вместе с цветовой гаммой степных
узоров, пахла горячим ветром и ароматами горьких трав.

На все это великолепие прежний хозяин, Абу-Саид Джонсон, потратил полтора
миллиарда кредитов и тридцать лет непрерывного строительства, а Кочме дворец
достался за какие-то шестьсот миллионов.

Наконец повар и Адольф оказались в розовой столовой. Двенадцать лакеев в
позолоченных камзолах выстроились справа от стола, и у каждого из них
наготове было очередное блюдо, прикрытое серебряной полусферой.

- Прошу вас, ваше превосходительство! - согнулся в поклоне дворецкий
Венштер, выписанный Адольфом с планеты Фатерплац.

В прошлом Венцлер служил в армии грандкайзера, в чине унтер-офицера, и
это позволяло ему сочетать мягкую учтивость по отношению к господину и язык
безоговорочного повиновения во взаимоотношениях с лакеями.

- Ну а я побежал на кухню! - сказал повар.

- Хорошо, Тарас, - улыбнулся Адольф, садясь на предусмотрительно
выдвинутый дворецким стул.

Когда господин уселся, Венцлер презрительно покосился в сторону
переваливающегося, как утка, повара. Он не любил земляков Кочмы. Они
казались ему слишком ленивыми и недисциплинированными.

"Моя бы воля, - сколько раз думал Венцлер, - я бы взял на службу роту
ингерманландских гвардейцев, а этих сонных увальней вышвырнул бы вон".

Дворецкий не раз собирался предложить это господину Кочме, но опасался,
что хозяин обидится, и тогда сам Венцлер может лишиться должности.

Как только Адольф занял свое место, дворецкий подал знак, и весь
отлаженный механизм пришел в движение. Закружившиеся в хороводе лакеи
неслышно заскользили по полу, поднося блюда, вазочки с водой для омовения
рук, салфетки и бесконечные наборы ложек, вилок и разных хитрых ножичков.

Очарованный таким удивительным спектаклем, Кочма даже слегка переел и в
конце завтрака едва справился с десертом.

Затем он поднялся из-за стола и, поманив дворецкого, сказал: - Знаешь,
Венцлер, мне понравились все эти финтифлюшки и коленца, что выделывали
слуги.

- Я очень рад, ваше превосходительство, - поклонился дворецкий.

- Да. - Адольф удовлетворенно погладил свой живот. - Вижу, что мне не
придется жалеть о том, что я взял на службу настоящего ингерманландца.

- Рад служить вам, ваше превосходительство, - признался Венцлер и снова
поклонился.

- Найди Дуду и скажи ему, что я буду на террасе, на той, которая с
фонтанами. Пусть придет.

- Слушаюсь, ваше превосходительство.

Набегавший из пустыни ветер ударялся о стену из бенгальских кедров и,
увязая в их хвое, терял свою дикую силу. Пройдя через ряды стройных
кипарисов и нежных каштанов, он становился ласковым, как ягненок, и только
после этого допускался внутрь защитного кольца, где мог освежить лицо
господина, дремавшего под зонтом у журчащего фонтана.

Дуда вышел на террасу и подождал несколько минут, надеясь, что хозяин
проснется, но тот продолжал спать, перегруженный плотным завтраком.

- Сэр... Сэр... - позвал Дуда.

Адольф открыл глаза, огляделся и, заметив шефа безопасности, сказал: - Ну
так чего там, с бабой-то?

- Рубится, зараза! Наступает и рубится! А дружок ее стреляет, как
механизм какой!

- А что же наши зензиверы?

- Падают, как трава.

- Постой, Дуда, такого еще не бывало. Ты давай принимай меры!... Пушку
готовь и все такое!

- Но там еще мины, - напомнил Дуда.

- Так они их, скорее всего, пройдут, - уверенно заявил Адольф. Ему просто
хотелось, чтобы эти дерзкие выбрались из туннеля, и тогда на них можно было
бы устроить настоящую охоту. - Вот что мы сделаем, - оживился Адольф, - я
поднимусь в северную башню, а ты принеси туда мою винтовку с оптическим
прицелом.

- "Роньер"?

- Нет, другую, с бегущим оленем на ложе.

- Понял, сэр, принесу сейчас же.

- Беги, Дуда. И не забудь приготовить пушку.

- Да, сэр, - кивнул Дуда и рысью выбежал с террасы.

- Эй, служба! - позвал Адольф.

- Я здесь, ваше превосходительство! - отозвался лакей, дежуривший во
внутренних покоях.

- Кар здесь?

- Да, ваше превосходительство. Куда поедем?

- В северную башню.

На высокой ноте зажужжал электродвигатель, и на террасу выехала небольшая
платформа на толстых колесиках.

Лакей в шелковых чулках и в башмаках с серебряными пряжками сидел на
переднем сиденье и казался гостем из другой эпохи.