Чтение 46–й страницы книги ~Операция "Испаньола"~

- Дедовщины нет, - согласился он. - Но традицию соблюдать надо!

- Я тебе покажу традицию, - Яровенко показал Мите кулак и снова принялся
тасовать карты. Но раздать их он не успел.

За воротами воинской части взвизгнули тормоза.

- Кто это там? - удивился Яровенко; он посмотрел на окно, затем на
радиостанцию.- Никто вроде не собирался...

Митя с готовностью взялся за отставленный к стене автомат.

- Погодь, - осадил Женя. - Успеешь еще пострелять.

Он вышли из домика КПП: впереди - Яровенко, за ним - Фатюхин. Яровенко
почти сразу остановился, перегородив проход, и Митя вежливо подтолкнул его
в спину. Но сержант стоял твердо.

- Митя, - сказал он тихо-тихо, но Фатюхин услышал.- Митя, наза-а...

В ту же секунду Женю отбросило от двери, он повернулся при падении, и новая
пуля ударила его в спину. Темная, почти черная кровь забрызгала пол. В
дощатой стене контрольно-пропускного пункта появилось несколько отверстий.
Вылетевшей щепкой Мите Фатюхину оцарапало лоб. Всђ это происходило в
тишине, нарушаемой только быстрыми тихими хлопками. "С глушаками работают!"
- сообразил Митя. Он свалился на пол и в нескольких сантиметрах от своего
лица увидел побелевшее лицо сержанта.

Две пули, выпущенные из автоматов с навернутыми на стволы глушителями,
разорвали левое легкое Жени Яровенко, одна засела в животе, еще одна - в
миллиметре от позвоночного столба, но, несмотря на эти тяжелейшие раны,
Женя был жив.

- Митя, - с трудом выговорил он, - это нападение, Митя, - кровь пузырилась
у него губах. - Беги, Митя...

Рядовой второго года службы фатюхин не заставил себя долго уговаривать.
Когда пули и щепки перестали лететь, а частые хлопки затихли, он вскочил и
споро рванул к окну с видом на "бочки" жилого городка. Митя с разгона выбил
своим телом окно вместе со стеклом и рамой, упал на дорожку, вскочил и,
петляя, как заяц, быстро побежал к городку. Он забыл и об оставленном на
КПП автомате, и об истекающем кровью сослуживце, и не замечал даже, что его
собственные штаны мокры от мочи.

Женя Яровенко остался в домике КПП один. Он знал, что люди в черных,
натянутых на лицо вязаных шапках с прорезями для глаз и в камуфляже,
которых он увидел у ворот части, придут сюда, к нему, чтобы закончить свою
кровавую работу. Женя мог бы попытаться доползти до автомата, прислоненного
к стене, и встретить противника очередью свинца, но он поступил иначе.
Превозмогая боль и слабость, сержант Яровенко приподнялся на руках, встал
на колени. После чего, на коленях же, двинулся к столу с радиостанцией.
Глаза заливал пот, в голове шумело, любое движение отзывалось нестерпимой
болью в простреленном теле. С каждым пройденным метром сил оставалось все
меньше, но Женя настойчиво продвигался вперед до тех пор, пока его
окровавленные пальцы не вцепились в край столешницы.

Ничего уже не видя перед собой, Яровенко нащупал нужный тумблер, перекинул
его в положение "ВКЛ" и выплюнул в микрофон;

- Старший, в ружье!..

На всђ это у него ушло не более пяти секунд. Это были последние секунды в
жизни сержанта Яровенко, но их оказалось достаточно, чтобы исключить фактор
неожиданности, на который так рассчитывали люди в черных масках и
камуфляже. Вбежавший в домик КПП Мурат понял, что опоздал.

- Герой, - сказал он, разглядывая стоящего на коленях Женю. - Настоящий
герой.

Мурат высоко оценил мужество Яровенко. Что не помешало ему поднять пистолет
и сделать два выстрела в упор: один - смертельный, другой - контрольный.
(В/ч 461-13 "бис", полуостров Рыбачий, сентябрь 1998 года)

Последний звонок Жени принял дежурный по роте.

- Кто говорит?! - страшно закричал он в трубку.- Кто говорит?..

На том конце линии связи не ответили. Был лишь слышен слабый треск помех.
Дежурный швырнул трубку и бросился в офицерскую.

- Товарищ капитан, разрешите обратиться?

- Обращайтесь, товарищ рядовой, - разрешил Никита устало.- Что там у вас?
Опять суп пересолили?

- Товарищ капитан, только что был странный звонок. Кажется, с КПП...

- Там сейчас кто?

- Сержант Яровенко и рядовой Фатюхин!

- Ну и что они там?

- Докладывают, будто бы... э-э-э... "в ружье"... Усачев нахмурился:

- Ничего не понял. Товарищ рядовой, вы конкретнее не можете изъясняться?

- Звонили с контрольно-пропускного пункта. Кто звонил, не знаю. Передали
вроде бы тревожный сигнал...

- Идиот! - загрохотал Усачев, он вскочил со стула. - Тревога - значит
тревога!

- Есть! - До дежурного наконец дошла серьезность ситуации; он выскочил из
офицерской и заорал что было мочи: - Рота, в ружье!

Усачев схватился за аппарат внутренней связи:

- Товарищ майор, тревога.

- Что случилось?

- Кажется, нападение на КПП.

- Что значит "кажется"?

- Информация не проверена, но...

- Открывай оружейную комнату, Никита,- распорядился решительный Громов. -
Весь личный состав снять с дежурств, на выдачу оружия посадишь дежурного по
роте. Сам возьми ребят посмышленнее и проверь, что творится у КПП, В
заваруху не суйтесь - туда и обратно, понял?

- Понял, товарищ майор!

- Действуй.

Во всех помещениях воинской части 461-13 "бис": в "бочках-диогенах" жилого
городка, на "вышке", в ангарах, в ремонтных мастерских, в лаборатории
гироскопов и в лаборатории кислородного оборудования, в капонирах - везде,
где находились или могли находиться военнослужащие, зазвучали пронзительно
и нервно сирены оповещения.

- Старший лейтенант Лукашевич, - обратился через динамик к Алексею дежурный
по КДП, - на выход. Готовность номер один.

Лукашевич отшвырнул газету и, подхватив шлем, устремился к выходу. Через
три минуты он уже сидел за штурвалом "МиГа", стоящего в начале
взлетно-посадочной полосы - в шлеме с опущенными на глаза
очками-светофильтрами и в наморднике кислородной маски. Двигатель
истребителя работал на холостом ходу.

- Дежурный, я готов к вылету,- доложился старший лейтенант.

- Спокойно, Алексей. Жди распоряжений...

Капитан-инженер Никита Усачев не мог до конца поверить в серьезность
доведенной до него информации. Он так привык к спокойно-размеренной жизни в
части 461-13 "бис", к личной безопасности, которую, без сомнения,