Чтение 46–й страницы книги ~Операция "Снегопад"~

Дернул я что было сил,
Он и грянулся затылком[36].

Грянулся затылком... Грянулся затылком... А ведь это, пожалуй, идея!

Рашидов сделал еще один выпад и снова порезал куртку. Казалось, он
забавляется с Громовым, как кошка с мышкой.

- Давай же, майор! Покажи, на что ты способен ради веры!

Громов поднял левую, свободную от ножа, руку и начал расстегивать куртку...

(Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)

Как оказалось, стрелял Вадим. Он стоял, широко расставив ноги, и поливал из
"Бизона" быстро приближающихся солдат.

- Идиот! - крикнул Роман, прыгая на своего "ветерана" и толкая его в снег.

К счастью, Вадим ни в кого не попал: бойцы залегли, удобно расположившись
между сугробами, и открыли ответную стрельбу из автоматов. Пришлось залечь
и команде Романа. Лукашевич сразу пополз к Зое с явным намерением прикрыть
ее.

- Позаботьтесь лучше о себе, - посоветовала Зоя, угадав его настрой.

Она вытащила из-за пазухи свой "Клин" и сняла пистолет-пулемет с
предохранителя.

На несколько секунд пальба утихла.

- Братцы! - воззвал Роман в пространство, адресуя свои слова к залегшим в
двух десятках метров солдатам. - Не стреляйте в нас! Мы свои! Я - майор
Прохоров. Меня тут каждая собака знает. А со мной два ветерана и старший
лейтенант Лукашевич с базы на Рыбачьем! Мы к начштаба по делу пришли, а нас
не пускают! Теперь вот и вы стрелять начали. Да разве ж так можно,
братцы?..

За сугробами недолго посовещались, прозвучала отчетливо команда "Огонь!", и
новые пули засвистели над головами уткнувшейся носом в снег команды Романа.

Лукашевич оставил Зою, которая действительно могла постоять за себя, не
прибегая к помощи мужской части населения, и подполз к Роману.

- Какие будут предложения? Ни на КДП, ни в штаб нам не прорваться.

- Сам знаю, - огрызнулся бородач. - Что это? - внезапно вскинулся он.

Оба услышали равномерный нарастающий гул.

- Транспорт на посадку заходит, - довольно быстро определил Лукашевич.

Услышали гул и солдаты авиаполка. Они прекратили стрелять и тоже задрали
головы вверх. Шум двигателей усиливался, и тут низко нависшие облака
продавила тяжелая туша военно-транспортного самолета. Его экипаж явно
намеревался совершить посадку, но в последний момент почему-то отказался от
этой затеи и снова набрал высоту, уходя в разворот.

Рискуя получить пулю в лоб, Лукашевич встал во весь рост, силясь
разглядеть, что происходит на ВПП. И он увидел. На полосу, мешая посадке,
выползали одна за другой снегоуборочные машины.

- Они не дают ему сесть, - проинформировал Романа Лукашевич, плюхаясь на
живот. - Почему-то они не дают ему сесть...

(Оленегорск, декабрь 1998 года)

- На полосе машины! - нервно сообщил командир экипажа военно-транспортного
самолета "АН-12".- Прекращаю заход на посадку.

Самолет резко задрал нос.

- Ну, суки! - изумился авиационный полковник. - Это уже ни в какие ворота
не лезет!

Он обернулся к противовоздушному полковнику за советом. Тот сложил ладони
вместе, а потом раскрыл их - более чем красноречивый жест.

- Десантируемся! - распорядился авиационный полковник. - Открывайте люк,
ребята!

(Авиаполк "Заполярье", Оленегорск, декабрь 1998 года)

- Наши! - крикнул Роман, и в голосе его звучал истинный восторг. - Наши
парашютируются! Молодец Зартайский! Успел!..

В небе над аэродромом авиаполка "Заполярье" разворачивались белые купола
десятков парашютов.

(Метеостанция "Молодежная", Кольский полуостров, декабрь 1998 года)

- Очень интересно, - сказал Рашидов. - Ты что-то затеял, майор?

Громов закончил расстегивать куртку. Оставалось самое сложное - снять ее
так, чтобы Руслан не сумел воспользоваться его временной беспомощностью.
Константин не придумал ничего лучше, как начать пятиться. При этом он свел
руки перед собой и дернул себя за рукав, вытаскивая левую, свободную руку.

Кажется, опытный в этих делах Рашидов понял, что собирается сделать
Константин. Он молча, без подначек и оскорблений, ринулся вперед, и тогда
Громов, который явно не успевал выбраться из куртки, отбросил нож и
перекинул подол куртки над головой, накрывая и себя, и Руслана. Проткнув
кожу, нож Рашидова увяз в подкладке. И Константин, и Руслан повалились на
снег.

Будущий синоптик Гена Зайцев не выдержал и, бросив Ларису, подбежал к
дерущимся.

- Вам помочь, Константин Кириллович? - спрашивал он, приплясывая вокруг. -
Вам помочь?

- Уйди! - прошипел Громов.

Двое сплелись на снегу, тяжело дыша друг другу в лицо и напрягая последние
силы. От нечеловеческого напряжения у Громова потемнело в глазах, но он
продолжал бороться, стараясь положить Руслана на лопатки и завладеть
застрявшим в куртке ножом. В эти секунды он вспоминал друга Лукашевича и
друга Стуколина (возможно, уже погибших), сверхсрочника Женю Яровенко, и
лейтенанта Сергея Беленкова (погибших наверняка), и молодого веселого пса
Щекна - ярость захлестнула Константина. И тело противника под его руками с
какого-то момента стало поддаваться, а потом и вовсе обмякло.

Громов наконец завладел ножом и сел.

- Твоя взяла, - выдохнул хрипло Руслан, глядя на него со смесью отчаяния и
ненависти.- Что ж ты тянешь, гяур? Добивай.

Громов очень медленно встал на ноги. Болезненно прострелило в пояснице.

- Моя вера, - сказал он, - дозволяет мне убивать только в случае крайней
необходимости. Сейчас я такой необходимости не усматриваю.

И тут Рашидов заплакал.

Глава тринадцатая. ОШИБКА РЕЗИДЕНТА.

(Мурманск, декабрь 1998 года)

Американский разведчик и аналитик из Лэнгли Роберт Фоули чувствовал себя
полным дураком. Его вербовали. Вербовали самым беспардонным образом, а он
ничего не мог с этим поделать.

- Таким образом, - говорил человек, которого совсем недавно Фоули по
наивности принимал за водителя такси, - вы можете легко убедиться в нашей
доброй воле. Никаких расписок, никаких договоров, скрепленных кровью - ваше
слово против моего слова, ваше обещание против моего обещания...

- А если я откажусь?

Фоули знал ответ на этот вопрос, как знает его любой человек, достаточно