Чтение 46–й страницы книги ~Битва божьих коровок~

крестный путь вампиров, в респектабельных домах им делать нечего. Содрогаясь
от отвращения, Настя ощупала глазами пасть чудовища и, повернувшись к
Быкову, сказала:

- Странно, что вы до сих пор живы.

- Сам удивляюсь.

- Не проще ли развестись?

- Она не дает мне развода.

- Она вас так любит, бедняжка?

Настя тотчас же вспомнила все нелестные эпитеты, которыми награждала
Быкова Марина. Каждый из них мог запросто сбить человека с ног. А может
быть, и вправду любит?..

- Объективности ради скажу: это единственная женщина, в которой я вызываю
стойкую ненависть.

- Тогда в чем же дело?

Быков обвел руками пространство:

- Во всем этом. Это очень дорого стоит. Она не хочет уходить просто так.
Она хочет забрать у меня все. Галерею уже отобрала, а теперь хочет наложить
лапу и на производство. До чего додумалась, мерзавка, - нанимает детективов,
чтобы они следили за мной. Чтобы фиксировали каждый мой шаг.

- Что вы говорите! - посочувствовала Настя.

- А некоторые специалисты, в чьей компетенции я сильно сомневаюсь, даже
роются в бухгалтерских книгах моей фирмы.

- Зачем?

- Чтобы ущучить двойную бухгалтерию, а потом меня же ею и
шантажировать... Она пытается залезть в мои отношения с женщинами. И
вытащить из них что-то особенно непристойное. Что-то оскорбляющее
общественную мораль. Возможно даже, уголовно наказуемое.

- Уголовно наказуемое?

- Ведь нет никаких гарантий, что кто-то из приходящих ко мне моделей
работает на нее. И нет никаких гарантий, что на следующее утро этот кто-то
не побежит в ближайшее отделение милиции с заявлением об изнасиловании.
Меня, несчастного, сажают в тюрьму, а эта сволочь берет в свои руки
управление фирмой.

Быков призывно посмотрел на Настю и облизнул пересохшие губы.

- Надеюсь, вы не даете вашей жене... поводов для шантажа? - с надеждой
спросила Настя.

- Даю... Еще как даю.

Нет, пожалуй, светильник с драконом не так отвратителен, как ей
показалось на первый взгляд. Но у него есть один существенный недостаток:
слишком уж близко к ложу он стоит. И слишком близко от Насти находится
Быков. И ему ничего не стоит одними кончиками пальцев подтолкнуть ее к
кровати. Она не удержит равновесие, шлепнется на драпировки - и пиши
пропало!

Почувствовав кончики быковских пальцев в опасной близости от своего
плеча, Настя резко развернулась на пятках и затрусила в сторону
голубовато-желто-розовой Мицуко. И устроилась прямо перед ней, сложив ноги
по-турецки.

Ничего не поделаешь, ?лотос? ей не по зубам.

- Кто это? - спросила Настя. - Ваша модель?

- Одна из моих... моделей. - Подошедший Быков тоже сел перед Мицуко
по-турецки.

- Она какая-то особенная.

- Все мои девушки выше всяких похвал.

- Но ведь она стоит не в общем зале. Значит...

- Это ничего не значит, дорогая. Это означает только одно: последнюю по
времени работу. Я бился над ней около трех месяцев. Закончил только два дня
назад.

Около трех месяцев... На первой странице Кирюшино-го дневника проставлена
дата: ?17 июля?. Сейчас конец октября, следовательно, по времени все
сходится. Или практически все. Возможно, обрезанная фотография Мицуко
сделана именно в ресторане ?ШтандартЪ?, где ее окучивал Быков. В роскошных
имперских декорациях, как сказала бы Марина. И Мицуко согласилась ему
позировать, этой пухлой гадине с проволочными губами.

Возможно, она даже осталась здесь на ночь, закутанная в драпировки...

А Кирюша страдал. Знал обо всем об этом - и страдал.

Настя с неприязнью посмотрела на жидкие усики соперника брата. А он еще
пытался ее поцеловать! А она еще пыталась накачаться его вином! Ужасно!

- Два дня назад?

- Да... А теперь нахожусь в бесплодных поисках новой музы... Впрочем, мне
кажется, что не таких уж бесплодных.

- Есть положительные сдвиги?

- Еще какие!

Настя и опомниться не успела, как оплывший донжуан уже положил голову ей
на колени. Не очень-то грациозно у него получилось, но брюшко, растекшееся
по бокам, все-таки исчезло.

- Вы полагаете, что это я? - спросила Настя.

- А вы разве возражаете?

- Нет, но...

Определенно, у нее что-то не в порядке с головой. Или это сухое
?Вазисубани? (Кирюша всегда называл его ?Вася с зубами?), наложенное на
джин-тоник, играет с Настей злую шутку? Или это из-за кольца? Или из-за
помады, которую она вытащила у Мицуко из косметички? Или из-за волос,
которые она так безжалостно обкорнала ровно наполовину? Или из-за Кирюшиной
одежды? Или из-за его тяжелых, как утюги, ?гриндеров?? Вздор, ведь сейчас же
она сидит босиком!

А вот теперь еще и почетное звание музы. Как говорила Марина -
?загорелая, обветренная, с зубами как у ротвейлера?? Ничего не скажешь, у
Быкова странные представления об эфемерных спутницах художников.

- Значит, не возражаете?

Сама Мицуко, должно быть, сильно бы веселилась, увидев, как преуспевающий
дизайнер окучивает ?тупую деревенскую бабу?. Или вцепилась бы ей в волосы.
Мицуко не из тех женщин, которых устраивает приставка ?бывшая?.

Пусть даже и ?бывшая муза?.

- Как ее зовут? - спросила Настя, безуспешно пытаясь сдвинуть с колен
тюленью голову Быкова.

- Кого?

- Эту девушку?

- Я знал ее как Мицуко. Справедливости ради, ей очень шло это имя.

- А она видела этот светильник?

- Увы...

- Разве вы не показываете девушкам конечный результат их работы?

- Показываю, конечно. Я даже позвонил ей позавчера. Чтобы она заглянула
на огонек.

- . И что же? Она отказалась?

- Нет. Она уже не могла отказаться. Она уже ничего не могла. - В голосе
Быкова послышались меланхолические нотки.

Неужели взбалмошная Мицуко послала его к черту?

- Почему не могла?

- С ней произошла неприятная история...

Странно, когда в прошлую субботу они так мило поговорили в туалете
ресторана ?Аризона-69?, Мицуко не производила впечатления человека,
попавшего в неприятную историю. Напротив, все истории - неприятные и даже
страшные - могли вызвать в ней только одно чувство. Чувство жгучего, немного
детского любопытства.

- Моя жена как в воду глядела. Но все равно проиграла - как всегда... Она
как-то застала Мицуко здесь.

- И что же произошло? - Настя даже затаила дыхание.

Две брюнетки: одна - капризна и хамовата, другая - импульсивна и хамовата
ничуть не меньше. Одна в состоянии сказать любую непристойность. Другая - в
состоянии любую непристойность совершить. Две пантеры, две тигрицы, два
боксера в весе пера. Чем закончится встреча - неизвестно...

- Представьте себе, Настя... В самый разгар сеанса в мастерскую врывается
эта тварь, эта провокаторша... моя женушка... И устраивает здесь выездное
выступление Берлинского мюзик-холла. А моя обнаженная муза терпеливо
выслушивает все гадости, после чего говорит, что в возрасте Марины нужно уже
попивать валерьяночку в отдельной палате геронтологического центра.

Настя живо представила себе всю картинку: голая Мицуко, сидящая на
подиуме в позе лотоса. И раздающиеся над ее головой проклятья Марины. Нет,
Мицуко идеальная женщина. Только идеальная женщина никогда не чувствует
неудобств от того, что обнажена. В любой ситуации.

- И что ваша жена?

- Сказала, что геронтологический центр - это вопрос времени. А время
проходит очень быстро. И что койка в центре для Мицуко уже забронирована.
Как, впрочем, и для всех остальных.

- Надеюсь, муза нашлась что ответить?

- Конечно. Иначе она не была бы музой. Подождите, я даже попытаюсь
воспроизвести дословно... ?Я не доставлю такой радости ни вам, ни времени...
Я никогда не постарею?. И, представьте, у нее получилось.

- Получилось что?

- Не постареть, дорогая моя, не постареть! Смерть - вот лучшее лекарство
от старости... - торжественно провозгласил Быков. - И главное - принимать
его в точном соответствии с рецептами врача.

- Подождите, я не поняла...

- Она умерла, что ж тут непонятного? Позавчера я позвонил ей. Хотел
пригласить на... так сказать, интимную презентацию нового шедевра. А мне
сообщили, что в субботу девушка скончалась.

Быков даже хихикнул от полноты чувств, а у Насти потемнело в глазах.

- Как - скончалась?!

- Очень просто. Раз - и в дамках. Обвела мою гремучую змею вокруг пальца!
Оставила ее с носом, да что там с носом - с ее любимыми угрями на носу!