Чтение 46–й страницы книги ~Тайфуны с ласковыми именами~

в Лозанну.

- А что, собственно, нам делать в Лозанне?

- То, что я обещал тебе и Бруннеру.

- Разве брильянты в Лозанне?

- Брильянты не в Лозанне, но путь к ним ведет через Лозанну.

- Я не люблю пустой болтовни, ты это знаешь. Говори ясно, мой мальчик.

- Яснее уже некуда. Я должен встретиться с одним человеком и получить от
него кое-какие сведения. Сведения неполные, однако в сочетании с другими
картина предстанет полной.

- Какие еще сведения? Что ты мне морочишь голову? - восклицает обычно
спокойная Флора, мои туманные намеки выводят ее из себя.

Ужасная женщина. И причиняет мне сейчас столько неудобств. Но как я мог
предвидеть эту встречу? Раз уж нарвался, деваться некуда. Придется весь день
таскать ее с собой. Кроме... Чего?

- Чутье подсказывает мне, что в какой-то момент ближайших суток я смогу
изречь магическую фразу "Сезам, откройся!", - пробую я успокоить Флору. -
Тогда-то ты поймешь, что не зря я морочил тебе голову

- Имей в виду, ты можешь изрекать, что тебе заблагорассудится, но только
в моем присутствии, - предупреждает Флора. - Отныне мы неразлучны.

- Ну-ка повтори эти слова, мое солнышко! Мне почудилось, будто я слышу
райскую музыку.

- Не распускай слюни, Пьер! Имей в виду, я говорю на полном серьезе.

У меня нет оснований сомневаться. Я обвожу унылым взглядом уже знакомый
пейзаж - берега голубого Женевского озера, в последнее время заметно
помутневшего, зеленые парки, среди которых ютятся белые виллы и светлое
небо, - но на душе от этого светлее не становится.

- У тебя, дорогая, слишком коммерческий взгляд на жизнь. До такой степени
коммерческий, что, когда я говорю "любовь", ты подразумеваешь "деньги".

Но Флору, как видно, нисколько не обижают мои слова. Напротив.

- Самое главное в этом мире, мой мальчик, - уметь делать деньги. Но к
этому надо добавить: для всякого дела нужен инструмент. Для этого - тоже.

- Видимо, ты и меня рассматриваешь как инструмент.

- Почему бы нет? Лишь бы годился...

- Если меня не обманывает зрение, природа довольно щедро одарила тебя...
инструментом.

- Двумя, - уточняет она. - Но второй не из разряда телесных атрибутов, и
он гораздо важнее - это разум, мой мальчик. А то, что ты имеешь в виду,
ценится только в публичных домах.

- Почему? Недавно я читал, в Америке какая-то феноменальная женщина
ежедневно получает десятки писем с предложениями вступить в брак. Верно, она
сантиметров на двадцать выше тебя да и весом килограммов на сто превзошла,
но и тобой грех пренебречь. Вероятно, мужчины при виде тебя просто
обалдевают.

- Я же тебе говорила! Липнут как мухи. Несмотря на твои гнусные намеки.
Обалдевают, это правда. Но им лишь бы разок поужинать со мной наедине, и
больше чем на простенький браслетик в две тысячи их не хватает. Мне, чтобы
заработать две тысячи, проще раздеться в каком-нибудь притоне в Сан-Паулу.
Ты, пожалуйста, не путай меня с любой другой женщиной.

- Ладно, - говорю. - Не будем пока о твоей фигуре и о твоих габаритах.
Обратимся к интеллекту. Разве тебе есть на что жаловаться?

- Отнюдь, но меня заботит другое. Чтобы делать деньги, надо иметь еще
один инструмент...

- Опять же деньги.

- Именно. Нужен капитал.

- Держу пари, что в эту минуту в маленькой старой Европе двести - триста
фирм на грани банкротства, хотя, когда они начинали, и деньги были у них
немалые, и мараковали они, должно быть, неплохо.

- Раз они на грани банкротства, значит, чего-то им определенно
недоставало, - невозмутимо возражает Флора. - И скорее всего именно
сообразительности. Каждый дурак, способный копить и наживать, воображает,
будто у него ума палата.

- Если под словом "интеллект" ты подразумеваешь свет гениальности...

- Моя соседка фрау Пульфер, - говорит Флора, не обращая внимания на чушь,
которую я несу, - нажила состояние на мизерном наследстве в двадцать тысяч
плюс сообразительность. Могу запросто это подтвердить, потому что не так уж
давно заправляла в одной из ее лавчонок.

- Лавчонок по продаже чего?

- Не брильянтов. И не парижских туалетов. А самых банальных вещей:
трубок, зажигалок, пепельниц, сигарет...

- Что можно выгадать на пачке сигарет?

- Мелочь, конечно. Но если ты за день сбываешь тысячи пачек... Когда
трубка стоимостью в пятьсот марок приносит тебе двести марок чистой прибыли
и если ты имеешь понятие, где открыть лавчонку и как ее обставить...

- Это и есть твоя мечта?

- Торговать табаком? Ты опять путаешь меня с кем-то, Пьер. То я для тебя
американский феномен, то фрау Пульфер.

- Вот там, сразу за перекрестком, небольшая развилка, - говорю я. -
Свернешь направо и остановишься.

- Мы же едем в Лозанну?

- Свернешь направо и остановишься, - повторяю я.

- Ага, поняла! Ну и хитрец...

Мои наблюдения в зеркало заднего вида пока ничего особенного не дали,
однако немудрено и ошибиться, особенно если у того, кто тащится следом, чуть
больше интеллекта, как выражается Флора. Так что невредно пропустить идущий
за нами поток машин - а вдруг кто-нибудь от самой Женевы нас сопровождает.

Мы остановились на небольшом проселке, скрытом тенистыми деревьями.
Заметить нас с шоссе не так просто, зато мы можем преспокойно вести
наблюдение. И хотя мы успели выкурить по сигарете, ничего подозрительного на
шоссе я не обнаружил.

- Выруливай, - говорю. - И остановись где-нибудь у вокзала. Да по
возможности не на виду у всего города.

- Видали, как он мною командует! - бормочет Флора, изумленная моим
нахальством.

Однако выруливает на шоссе и десять минут спустя останавливается - в
строгом соответствии с указаниями - на глухой улочке позади вокзала.

Мы входим в отель "Терминюс".

- Господин и госпожа Лоран, - сообщаю человеку за окошком регистратуры.

Человек разглядывает нас с видимым интересом, в особенности, конечно,
Флору.

- На сколько дней?

- О, только на один вечер, - торопится предупредить моя дама, хотя ее
информация в корне неверна: мы и до вечера не собираемся оставаться.

Человек подает мне ключ, велит слуге проводить нас и сам все так же
взглядом провожает Флору до лифта.

Пока моя временная супруга освежается под душем, я делаю два телефонных
звонка, стараясь не перекрывать своим голосом шум льющейся из крана воды.
Сперва я звоню в авиакомпанию и прошу связать меня с господином Спрингом.
Опять неосторожность с моей стороны, но, когда до финиша осталось не так
много, а обстоятельства складываются не лучшим образом, осторожничать не
приходится.

- Я бы хотел спросить... - говорю в трубку.

- Да?

Смысл вопросительной интонации вполне ясен, по крайней мере для меня:
Борислав сумел все же отправить в Центр вынутые из кассеты досье.
Торжествующе вешаю трубку - прервали, дескать, окаянные.

- Кому ты звонишь, мой мальчик? - Флора высовывает из ванной мокрое лицо.

- Пытаюсь связаться с тем человеком, помнишь, я тебе говорил...

Она не возражает, но на всякий случай забывает закрыть дверь. Важнейшая
часть операции закончена. Теперь можно отдохнуть. И продолжать без того
гнетущего чувства, будто играешь на средства, взятые из государственной
казны.

Набираю другой номер. Флора, конечно, закрыла кран, чтобы лучше слышать.

- Мосье Арон?.. Это Лоран, вы, должно быть, слышали обо мне... Да-да,
было бы очень приятно. Где бы вы предложили встретиться? Словом, где можно
хорошо поесть? Я, признаться, плохо знаю ваш город... Да, да... Чудесно!..
Ровно в час...

- Надо было ему сказать, что приедешь с женой, - напоминает Флора.

- Он заметит тебя и без предупреждения. Но боюсь, твой приход может все
испортить...

Какое-то время мы спорим: Флора горит желанием присутствовать на
предстоящей встрече, однако мысль, что ее любопытство может погубить все
дело, смиряет ее.

- Хорошо, мой мальчик, - уступает она в конце концов. - Послушаюсь тебя и
на этот раз, хоть я терпеть не могу, когда мною командуют. Но не воображай,
что я предоставляю тебе полную свободу. Я буду в том же зале, только за
другим столом. И постарайся распрощаться с этим Ароном внутри помещения,
потому что на улице тебя будет ждать твоя крошка Флора. Надеюсь, ты
запомнил: отныне мы неразлучны!

Ужасная женщина.

В ресторан "Два голубя" мы с Флорой входим вместе, но она располагается
за отдельным столиком возле окна, что побуждает меня занять место в
противоположном углу. Народу здесь немного: сегодня рабочий день, да и цены
тут дай бог.

Моя дама бросает на меня взгляд, полный укоризны, а я прикидываюсь
рассеянным и время от времени посматриваю на входную дверь. Дистанция между
нашими столиками, видно, не нравится Флоре. Пускай. Не хватало еще, чтоб она
сидела где-нибудь поблизости и подслушивала.

Но вот в зале появляется седой человечек в сером костюме, он озирается по
сторонам - вероятно, пытается кого-то найти. Я решаюсь помочь ему и,
приподнявшись, взглядом приглашаю к себе.