Чтение 46–й страницы книги ~Икона~

Британский контингент прошел через иммиграционную службу на Восточном
побережье, и поэтому они могли миновать авиатерминал и пересесть на вертолет
вдалеке от посторонних глаз.

На ранчо имелось двадцать домиков с двумя спальнями и общей гостиной в
каждом. Поскольку погода стояла теплая и солнечная и прохладно становилось
лишь после захода солнца, многие гости охотно сидели на верандах перед
домиками.

Еда, весьма изысканная, подавалась в единственном большом коттедже в
центре комплекса. После еды со столов все убиралось, и их расставляли
по-другому для проведения конференций.

Обслуживающий персонал работал только на Натансона, был не болтлив, его
привозили специально на время конференции. Для полной безопасности частные
охранники, выдавая себя за туристов в палатках, охраняли нижние склоны от
заблудившихся следопытов.

Конференция совета Линкольна 1999 года длилась пять дней, и, когда она
окончилась, никто не узнал, что сюда приезжали гости, пробыли какое-то время
и уехали.

В первый день сэр Найджел Ирвин распаковал свои вещи, принял душ,
переоделся в легкие брюки и твидовую рубашку и вышел посидеть на деревянную
веранду перед домиком, который отделил с бывшим госсекретарем США.

С этого места он мог видеть других гостей, вышедших размять ноги. Среди
елей, берез и сосен вились тропинки для приятных прогулок, а к каждому озеру
спускалась дорожка.

Он заметил бывшего британского министра иностранных дел и бывшего
генерального секретаря НАТО лорда Каррингтона, прогуливающегося с банкиром
Чарльзом Прайсом - одним из самых популярных и удачливых американских
послов, когда-либо аккредитованных при Сент-Джеймсском дворе. Ирвин был
шефом СИС, когда Питер Каррингтон трудился в министерстве иностранных дел,
и. следовательно, являлся его боссом. Прайс, ростом шесть футов четыре
дюйма, возвышался над британским пэром. Чуть дальше их хозяин Сол Натансон
сидел на солнышке на скамье с американским банкиром, специалистом по
капиталовложениям, и бывшим генеральным прокурором Эллиотом Ричардсоном.

В стороне лорд Армстронг, секретарь кабинета министров и глава Хоум сивил
сервис, стучал в дверь домика, в котором все еще распаковывала чемоданы леди
Тэтчер.

Еще один вертолет прострекотал к посадочной площадке, чтобы высадить
бывшего президента Джорджа Буша, которого встречал бывший госсекретарь Генри
Киссинджер. На один из столиков около центрального коттеджа официанты в
униформе поставили чайник перед другим бывшим послом, англичанином сэром
Николасом Гендерсоном, который сидел и пил чай с лондонским финансистом и
банкиром сэром Эвелином Ротшильдом.

Найджел Ирвин взглянул на программу пятидневной конференции. Сегодня
вечером - отдых. На следующий день члены совета разобьются, как обычно, на
три комитета - геополитический, стратегический и экономический. Они будут
работать раздельно два дня. Третий будет посвящен слушанию результатов их
размышлений и дискуссий. День четвертый отводится для пленарного заседания.
Ирвину предоставили по его просьбе час в конце этого дня. Последний день
предназначался для дальнейших действий и рекомендаций.

В густых лесах на склоне Тетона одинокий олень, чувствуя приближение
брачной поры, звучно призывал подругу. Над рекой Снейк на крыльях с белыми
перьями парила скопа, мяукающими криками выражая возмущение вторжением
лысого орла на ее рыболовную территорию. Идиллическое место, подумал старый
шпион, омраченное только черным злом, которое он привез в документах,
пришедших к нему из России.

Вена, июнь 1990 года

В декабре предыдущего года работа Эймса в группе внешних операций
советского отдела подошла к концу. Он снова оказался незанятым и еще дальше
от файлов 301. Затем он получил свою третью со времени возвращения из Рима
должность начальника сектора по чешским операциям. Но она не давала права на
доступ к кодам, открывающим самую засекреченную часть файлов 301 с описанием
агентов ЦРУ, работающих внутри советского блока.

Эймс пожаловался Малгрю. Это неразумно, убеждал он. Он уже однажды
возглавлял всю контрразведку в этой самой секции. Более того, ему необходимо
перепроверить агентов ЦРУ, русских по национальности, направленных на работу
в Чехословакию. Малгрю обещал помочь, если это ему удастся. Наконец в мае
Малгрю предоставил своему другу код доступа. С этого момента, сидя за столом
в своем чешском секторе, Эймс мог просматривать файлы, пока не натолкнулся
на директорию "Монк - агенты".

В июне 1990 года Эймс полетел в Вену для очередной встречи со споим
давним куратором Владом - полковником Владимиром Мечулаевым. Со времени
возвращения Эймса в Вашингтон считалось, что из-за слежки ФБР для него
небезопасно встречаться с советскими дипломатами на родине. Поэтому выбрали
Вену.

Он оставался трезвым некоторое время, достаточное для того, чтобы
получить огромную сумму наличными и вызвать восхищение Мечулаева. Он принес
сведения о трех агентах.

Один служил в армии, полковник, вероятно, из ГРУ, в данное время работает
в Москве в Министерстве обороны, но завербован на Ближнем Востоке в конце
1985 года. Другой был ученым, который жил в засекреченном закрытом городе,
но завербован в Калифорнии. Третьим оказался полковник КГБ, завербованный
внутри советского блока, но не в СССР, говоривший по-испански.

Через три дня в здании Первого главного управления в Ясенево была
объявлена охота.

***

"Разве вы не слышите ее голос в ночном ветерке, мои братья и сестры?
Разве вы не слышите, как она зовет вас? Как вы, ее дети, можете не слышать
голоса нашей любимой матери России?

Я слышу ее, друзья мои. Я слышу в лесах, как она вздыхает, я слышу в
снегах ее рыдания. Почему вы так поступаете со мной, спрашивает она. Разве
мало предавали меня? Разве я недостаточно истекала кровью ради вас? Разве я
недостаточно страдала, чтобы вы сотворили со мной такое?

Почему вы продаете меня, как уличную девку, в руки иностранцев и чужаков,
которые терзают мое страдающее тело, словно черные вороны?.."

Экран, установленный в зале большого коттеджа, был самым большим из всех
найденных. У задней стены зала стоял проектор.

Сорок пар глаз не отрываясь смотрели на изображение человека,
обращавшегося к массовому митингу в Тучкове в начале этого лета.
Выразительно, то поднимаясь, то понижаясь, звучал по-русски голос оратора, а
записанный на звуковой дорожке перевод в противоположность ему был
приглушен.

"Да, братья, да, сестры, мы можем услышать ее. Люди в Москве, в своих
шубах и со своей верой, не могут слышать ее. Иностранцы и преступный сброд,
пирующие на ее теле, не слышат ее. Но мы слышим, как наша мать зовет нас в
своих страданиях. потому что мы - люди великой страны".

Молодой режиссер Литвинов выполнил свою работу блестяще. В фильм были
вставлены трогательные кадры: молодая светловолосая мать, прижимающая
ребенка к груди, с обожанием поднявшая глаза к подиуму; невероятно красивый
солдат с бегущими по щекам слезами; морщинистый крестьянин с серпом - годы
тяжелого труда отпечатались на его лице.

Никто не мог знать, что вставленные кадры снимались отдельно с участием
актеров. Но толпа не была поддельной: съемка с высоты запечатлела на пленке
тысяч десять сторонников, ряд за рядом; по бокам стояли одетые в форму
молодые боевики-черногвардейцы, дирижирующие приветственными и прочими
криками толпы.

Игорь Комаров перешел от громкого рыка почти к шепоту, но микрофоны
уловили его и голос разнесли по стадиону.

"Неужели никто не отзовется? Неужели никто не сделает шаг вперед, чтобы
сказать: довольно, больше этого не будет? Терпение, мои русские братья,
подождите совсем немного, дочери Родины... - Его голос снова взлетел от
шепота до крика. - Потому что я иду, дорогая мать, да, я, Игорь, твой сын,
иду..."

Последние слова почти утонули в разученном дружном скандировании:
"КО-МА-РОВ! КО-МА-РОВ!"

Проектор выключили, и изображение исчезло. Наступило молчание, а затем
все разом выдохнули.

Когда вспыхнул свет, Найджел Ирвин подошел к торцу длинного обеденного
прямоугольного стола из вайомингской сосны.

- Думаю, вы поняли, кого только что видели, - тихо произнес он. - Да, это
был Игорь Алексеевич Комаров, лидер Союза патриотических сил - партии,
которая, весьма вероятно, победит на выборах в январе и выдвинет Комарова в
президенты. Как вы могли видеть, он оратор редкой силы и страстности,
обладающий громадной харизмой. Вам известно, что в России восемьдесят
процентов реальной власти находится в руках президента. Со времен Ельцина
контроль и ограничения этой власти, существующие в нашем обществе, отменены.
Сегодня русский президент может управлять более или менее так, как ему
хочется, и вводить посредством указов любой закон, который ему нравится.
Сюда может входить и восстановление однопартийного государства.

- Но при том состоянии, в котором они находятся в данный момент, разве
это так уж плохо? - спросила бывший посол при Организации Объединенных
Наций.

- Может быть, и нет, мэм, - сказал Ирвин. - Однако я не просил ставить на
обсуждение возможное развитие событий после избрания Игоря Комарова, а
предпочел ознакомить совет с теми материалами, которые убедительно
показывают, каким будет это развитие. Из Англии я привез два доклада и
здесь, в Вайоминге, сделал тридцать девять копий каждого.

- А я удивлялся, зачем мне надо было привозить так много бумаги, -