Чтение 46–й страницы книги ~Обманщик~

Келлог извлекал фотографии из дел, давно задвинутых в самые далекие углы
архива, - считалось, что они едва ли когда-нибудь понадобятся. Как и во всех
спецслужбах, в ЦРУ никогда ничего не выбрасывали, даже очень старые
документы весьма сомнительной важности; никто не может предугадать, не
понадобится ли однажды какая-нибудь крохотная деталь, вроде вырезки из
газеты или фотографии. Теперь Келлогу потребовалась масса деталей.

Одновременно с добровольным заточением Келлога в архиве два агента были
направлены в Европу: один - в Вену и Франкфурт, другой - в Стокгольм и
Хельсинки. У каждого было удостоверение сотрудника Бюро по борьбе с
наркотиками и письмо за подписью министра финансов США, в котором он просил
руководство банков оказывать сотрудникам бюро всяческое содействие. Совет
директоров любого крупного банка приходил в ужас при одной мысли о том, что
их банк могли использовать для отмывки денег наркобизнеса, и после недолгого
совещания открывал все свои архивы.

Потом вызывали кассиров и показывали им фотографию, спрашивали о датах
перечисления денег на определенные счета. Один кассир ничего не помнил, трое
других кивнули. Агенты сняли фотокопии с платежных документов, взяли образцы
подписей множества клиентов для графологического анализа в Лэнгли. Выполнив
задание, агенты вернулись в Вашингтон и выложили свои трофеи на стол Максу
Келлогу.

Из первоначально отобранных двадцати с лишним сотрудников ЦРУ, которые
служили во Вьетнаме в указанный Орловым период (на всякий случай Келлог
расширил его на два года в ту и другую сторону), первые десять кандидатур
были быстро отброшены. Другие тоже один из другим постепенно исключались из
числа подозреваемых.

Они или не были в определенном месте в определенное время, или не могли
выдать нужную информацию, потому что не знали ее, или не могли встретиться
со связным, потому что были в это время в другой части света. Все постепенно
отсеивались. За исключением одного человека.

Агенты еще не успели вернуться из Европы, а Келлог был уже уверен, что он
нашел того, кого искал. Сведения из европейских банков лишь подтвердили его
догадки. Келлог собрал все документы и отправился в Джорджтаун - домой к
директору ЦРУ.

За три дня до этого Кэлвин Бейли, миссис Бейли и их дочь Клара вылетели
из Вашингтона в Лондон. Бейли любил Лондон; в сущности, он давно стал
отчаянным англофилом. Его страстью была история Великобритании.

Бейли обожал старинные замки и величественные особняки, построенные в
давно минувшие века; он мог часами бродить по прохладным коридорам древних
монастырей, аббатств и университетов. Он остановился в Мейфэре, в той
квартире, которую ЦРУ содержало специально для визитов важных персон, взял
напрокат машину и поехал в Оксфорд, избегая автомагистралей и предпочитая
окольный путь по тихим проселочным дорогам. Бейли остановился на ленч у
открытой террасы кафе "Булл-эт-Бишем", дубовые балки которой были
установлены еще до рождения королевы Елизаветы Первой.

На второй вечер к Бейли заглянул Джо Роут. Здесь он впервые познакомился
с поразительно некрасивой миссис Бейли и с восьмилетней Кларой, неуклюжей
девочкой в очках, с кривыми зубами и с заплетенными в косы прямыми рыжими
волосами. Прежде Роут никогда не видел семью Бейли; Кэлвин не относился к
числу тех людей, которых нетрудно представить у постели засыпающего ребенка
или на пикнике за городом. Впрочем, в Лондоне Кэлвин Бейли, казалось,
частично утратил свою обычную замкнутость, хотя Роут не мог сказать, было
это связано с предвкушением только что начавшегося длительного отпуска с его
любимыми операми, концертами и картинными галереями или с перспективой
продвижения по службе.

Роуту очень хотелось поделиться с Бейли заботами, свалившимися на его
голову после феноменальных признаний Орлова, но директор ЦРУ приказал
молчать. Никто, даже Кэлвин Бейли, руководитель отдела специальных проектов,
не должен знать - во всяком случае, пока не должен знать. Когда выдвинутые
Орловым обвинения будут или опровергнуты, или надежно доказаны, тогда
директор соберет руководителей отделов и служб и сам сообщит им то, что
сочтет нужным. До тех пор необходимо хранить полное молчание. Люди могут
задавать вопросы, но ответов на них они не получат, и уж тем более
недопустимо разглашать что-либо по собственной инициативе. Поэтому Джо Роуту
пришлось обманывать своего шефа.

Роут сказал Бейли, что опрос Орлова проходит нормально, только теперь
более медленными темпами. Это и понятно, ведь Орлов уже выдал всю
информацию, которую он хорошо помнил. Теперь проблема заключалась в том,
чтобы извлечь из глубин его памяти все мельчайшие детали. Орлов старается
сделать все, что от него зависит, британцы им довольны. Теперь снова и снова
проверяются уже затронутые проблемы. Это требует много времени, но каждое
возвращение к проблеме приносит новые детали - незначительные, но часто
очень ценные.

Роут отпил глоток. В этот момент в двери появились Сэм Маккриди и Денис
Гонт. Пришлось представлять семью Бейли еще раз-Роут был вьшужден признать,
что его британский друг отлично подготовился к визиту. Маккриди поздравил
Бейли с успехом, имея в виду Орлова, и от имени Интеллидженс Сервис
предложил ему целую культурную программу.

Бейли был в восторге от билетов в "Ковент Гарден" и "Глиндборн". Это
будут самые запоминающиеся моменты его двенадцатидневного отпуска в Лондоне,
сказал он.

- Потом назад в Штаты? - спросил Маккриди.

- Нет, сначала ненадолго в Париж, Зальцбург и Вену, потом домой, -
ответил Бейли.

Маккриди кивнул. Оперные театры Зальцбурга и Вены славились во всем мире.

Вечер прошел на удивление непринужденно и даже весело. Грузная миссис
Бейли, переваливаясь с ноги на ногу, подавала мужчинам напитки, потом
привела Клару попрощаться с гостями - девочке было пора ложиться спать.

Клару представили Гонту и Маккриди. Маккриди улыбнулся, девочка
застенчиво улыбнулась в ответ. Не прошло и десяти минут, как она уже
заливалась хохотом, наблюдая за его ловкими фокусами.

Маккриди достал из кармана монету, высоко подбросил ее и поймал. Когда
девочка разжала его кулак, монеты там не оказалось. Потом Маккриди "достал"
монету из левого уха Клары. Девочка взвизгнула от восторга. Миссис Бейли
сияла.

- Где вы научились таким штукам? - спросил Бейли.

- Просто это один из моих более достойных талантов, - ответил Маккриди.

Роут молча наблюдал. Интересно, размышлял он, не может ли Маккриди
сделать так, чтобы и обвинения Орлова в адрес ЦРУ тоже исчезли, как та
монета? Едва ли, решил Роут.

Маккриди поймал на себе взгляд Роута, прочел его мысли и покачал головой.
Нет еще, Джо, пока еще нет. Он снова повернулся к девочке, теперь не
сводившей с него преданных глаз.

Трое гостей ушли в начале десятого. На улице, обращаясь к Роуту, Маккриди
пробормотал:

- Как продвигается расследование, Джо?

- Ну и дерьмо же ты! - не сдержался Роут.

- Будь осторожен, - сказал Маккриди. - Тебя водят за нос.

- А мы думаем, что тебя, Сэм.

- Кого он пригвоздил к позорному столбу, Джо?

- Отстань, -- рявкнул Роут. - Теперь Менестрелем занимается только ЦРУ. К
тебе он не имеет никакого отношения. Роут повернулся и быстро зашагал в
стороку Гроувнор-сквер.

Двумя днями позже в домашней библиотеке директора ЦРУ Макс Келлог,
разложив папки, свои заметки, копии банковских документов, фотографии,
докладывал о результатах расследования.

Он смертельно устал: такой объем работы даже большая бригада агентов
обычно выполняла за вдвое больший срок. Вокруг глаз у Келлога легли темные
круги.

Директор ЦРУ в своей домашней бархатной куртке сидел напротив Келлога за
большим дубовым обеденным столом. Он распорядился, чтобы стол принесли сюда
специально для бумаг. На лысой голове директора играли блики электрического
света, а из-под густых бровей на Келлога и на документы немигающе смотрели
внимательные, как у старой ящерицы, глаза. Когда Келлог закончил доклад,
директор спросил:

- У вас осталась хоть капля сомнений? Келлог покачал головой.

- Менестрель назвал двадцать семь улик. Из них двадцать шесть указывают
на него.

- Все косвенные?

- Это неизбежно. За исключением показаний трех банковских кассиров. Они
опознали его - по фотографии, разумеется.

- Может ли человек быть осужден только на основании косвенных улик?

- Да, сэр. Имеется множество прецедентов, все они хорошо известны. Чтобы
признать человека виновным в убийстве, не всегда необходим труп.

- Его признание не обязательно?

- Не обязательно. И почти наверняка мы добьемся признания далеко не
сразу. Он очень изворотлив, искусен, умен и чрезвычайно опытен.

Директор ЦРУ вздохнул.

- Отправляйтесь домой, Макс. Отправляйтесь домой к жене. По-прежнему
никому ни слова. Когда вы мне понадобитесь, я за вами пришлю. Не появляйтесь
в офисе, пока я не скажу. Сделайте перерыв. Отдохните.

Директор показал на дверь. Макс Келлог поднялся и ушел. Директор вызвал
помощника и приказал отправить шифрованную телеграмму с грифом "только
лично" Джо Роуту в Лондон: ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО. ТЕМ ЖЕ ПУТЕМ. ЯВИТЕСЬ
КО МНЕ. НА ПРЕЖНЕМ МЕСТЕ. Телеграмма была подписана условным именем, по
которому Роут поймет, что она была послана лично директором ЦРУ.

Та летняя ночь в Вашингтоне выдалась особенно темной, и такими же темными
были мысли, мелькавшие в голове директора ЦРУ. Он вспоминал давно минувшие
годы, своих друзей и коллег, веселых молодых парней и девушек, которых он
отправлял через Атлантику и которые погибли на допросах, погибли из-за
предателя, из-за осведомителя. В те дни извинения и объяснения были не