сегодня четверг. Кухарка тоже выходная. Как глупо.
моя машина вам не помешала подъехать? Она улыбнулась.
Сказал, и все.
чуть-чуть на пороге, она закрыла дверь и вернулась.
приду.
лестнице и вошла к себе в комнату. Дверь закрылась. Я решил, что надо пойти
в кабинет и убрать бутылку. Если он спит, она ему не нужна.
того, что опущены жалюзи ? полутемно. В воздухе стоял едкий запах, а тишина
была слишком неподвижной. От двери до дивана было не больше пяти метров, и
не успел я пройти половину, как уже понял, что на диване лежит мертвец.
другой словно прикрывая глаза от света. Между его грудью и спинкой дивана
натекла лужица крови, а в ней лежал бескурковый револьвер Уэбли. Одна
сторона его лица превратилась в кровавую массу.
руку, за сгибом которой виднелось почерневшее, вздувшееся отверстие в
голове. Оттуда еще сочилась кровь.
несомненно, мертв. Я оглянулся в поисках записки, какого-нибудь клочка.
Кроме рукописи на столе, ничего не было. Они не всегда оставляют записки.
Машинка была открыта. В ней ничего не оказалось. В остальном все выглядело
вполне нормально. Самоубийцы готовятся к смерти по-разному: кто напивается,
кто устраивает роскошные обеды с шампанским. Кто умирает в вечернем костюме,
кто вовсе без костюма. Люди убивают себя на крыше зданий, в ванных комнатах,
в воде, под водой. Они вешаются в барах и травятся газом в гаражах. На этот
раз все оказалось просто. Я не слышал выстрела, но он мог прозвучать, когда
я был у озера и смотрел, как парень на акваплане делает поворот. Там было
очень шумно. Почему так было нужно Роджеру Уэйду, я не знал. Может, он об
этом и не думал. Роковой импульс просто совпал с тем, что моторист прибавил
газу. Мне это не понравилось, но никому не было дела, что мне нравилось, а
что нет.
Разорванные в полоски листы, исписанные им в ту знаменитую ночь, лежали в
корзине. Вот это я забрал. Достал их, убедился, что они все на месте, и
спрятал в карман. Корзина была почти пуста, что облегчило Задачу.
Допытываться, где же он взял револьвер, не имело смысла. Он мог лежать в
любом укромном месте. В кресле или на диване, под подушкой. Мог быть на
полу, за книгами, где угодно.
пошел туда. На Эйлин был синий передник, а чайник только что засвистел. Она
прикрутила пламя и взглянула на меня мельком и равнодушно.
руки. Размял, скрутил ее, сломал пополам и бросил половинку на пол. Она
проводила ее глазами. Я нагнулся и поднял ее. Обе половинки скатал в шарик.
Странно, потому что кофе я люблю черный. Научилась пить чай в Англии. Там
вместо сахара был сахарин. Когда началась война, сливки, конечно, исчезли.
человеком... но это я вам рассказывала.
прислонилась к раковине и стала вертеть сложенное в руках полотенце.
быть, его надо отправить на лечение. Но я вряд ли смогу. Ведь придется
подписывать какие-то бумаги, да?
одного чайника в другой. Потом поставила его на поднос, где уже стояли
чашки. Я подошел, взял поднос и отнес его в гостиную, на столик между
диванами. Она села напротив и налила нам чаю. Я взял чашку и поставил перед
собой, остудить. Смотрел, как она кладет себе два куска сахару и сливки.
Потом пробует.
сделать раньше ? лечь куда-то на лечение?
Помните, утром, после того, как он разыграл наверху эту сцену.
делаю. Это не помогает. Почему вы спрашиваете?
и парадной двери обычно одинаковые.
Гараж открывается отсюда. У входной двери есть переключатель. Мы часто
оставляем гараж открытым. Или Кэнди идет и закрывает его.
же, как в то утро.
раздаются выстрелы, пьяные валяются на лужайке, приезжают врачи, которые не
оказывают помощи. Прелестные женщины обнимают меня так, словно приняли за
кого-то другого, слуги мексиканцы бросаются ножами. Жаль, что так вышло с
револьвером. Но вы ведь на самом деле не любите мужа, правда? Кажется, я это
уже говорил.
цвет лиловых глаз изменился, из них исчезло выражение любезности. Потом у
нее задрожали
и посмотрела в сторону кабинета.
двери, распахнула ее и вбежала в кабинет. Если я ожидал дикого вопля, то
просчитался. Ничего не было слышно. Чувствовал я себя паршиво. Надо было не
пускать ее туда и начать с обычной болтовни насчет дурных новостей:
приготовьтесь, сядьте, пожалуйста, боюсь, что произошло нечто серьезное.
Чушь собачья. Когда, наконец, покончишь с этим ритуалом, выясняется, что ни
от чего не уберег человека. Иногда сделал даже
прижима к груди его голову, запачканная его кровью. Она не издавала ни
звука. Глаза у нее были закрыты. Не выпуская его головы, она раскачивалась
на коленях, далеко откидываясь назад.
участок. Не важно было в какой, они все равно передают такие вещи по радио.
Потом я пошел в кухню, открыл кран и бросил желтые разорванные листки,
спрятанные у меня в кармане, в электрический измельчитель мусора. За ними
выбросил туда же заварку из другого чайника. Через несколько секунд все
исчезло. Я закрыл воду и выключил мотор. Вернулся в гостиную, распахнул
входную дверь и вышел из дома.
помощник шерифа прибыл через шесть минут. Когда я провел его в кабинет, она
все еще стояла на коленях у дивана. Он сразу направился к ней.
Потянулся к телефону.
знаменитый писатель.
обернулся.? Вы говорите, его застрелили. Значит, его кто-то застрелил?
меня, и быстро вышла из комнаты.
пометил.
звонили?