денежные суммы не входят в наследственную массу, так как принадлежат
лично мне как автору.
дит!
не самые умные и не самые этичные поступки, но это пожилая женщина, и
нужно быть к ней терпимыми хотя бы в силу ее возраста. И потом, напомню
тебе, если ты забыл, дорогой, что три недели назад она похоронила
единственного сына. Когда человек умирает после тяжелой болезни, то у
близких есть хоть какое-то время, чтобы морально подготовиться к утрате.
А когда молодой человек погибает от руки убийцы, то от такого шока не
скоро оправляются. Вполне возможно, когда Галина Ивановна придет в себя,
через год или два, ей самой станет стыдно за то, как она ведет себя сей-
час.
веру в хорошее. Тебе покажи маньяка, на руках которого кровь сотни не-
винных младенцев, ты и про него скажешь, что его, наверное, в детстве
обделили любовью и заботой, что мать больше любила младшего братика, чем
его, поэтому он через всю жизнь пронес ненависть к маленьким мальчикам.
Твоя любимая свекровь никогда не будет стыдиться того, что делает сегод-
ня, и не надейся. Но она, наверное, сильно удивилась бы, узнав, что ты
пытаешься ее как-то оправдать. Она ведь уверена, что ни в каких оправда-
ниях не нуждается.
что раньше никогда не замечала у него этого надменного, холодного тона.
такой.
тальна и жалостлива, а я разумно расчетлив и справедлив, но тебе моя
рассудительность кажется жестокостью и холодностью в силу того, что ты
сама слишком эмоциональна. Еще раз повторяю, сумасшедшая Людмила заслу-
жила свою смерть, потому что осмелилась поднять руку на тебя, на женщи-
ну, которую я люблю больше жизни.
возле его дома, она не стала, как обычно, ждать, пока он войдет в
подъезд, а тут же тронулась и быстро набрала скорость. На душе у нее бы-
ло тяжко и очень тревожно. Впервые за много месяцев она вдруг усомнилась
в том, что поступает правильно. Тут же на память пришли слова Виктора
Федоровича: хирург, сделав операцию, уже не имеет права сомневаться в
том, нужно ли было ее делать, а должен думать о том, как выходить
больного. Что ж, операция сделана, вырезанный и выброшенный орган обрат-
но не вошьешь, и теперь начинается долгий и сложный этап выхаживания.
Тот же Виктор Федорович говорил, что сделать операцию - не фокус, а вот
выходить послеоперационного больного - это уже задача посложнее, она
требует терпения, внимания, квалификации. Светлана тогда не связала его
слов с той ситуацией, в которой оказалась сама, потому что ее собствен-
ная операция требовала длительной и тщательной подготовки и про нее ник-
то не смог бы сказать, что это "не фокус". А оказалось, что послеопера-
ционный период - еще сложнее, еще тяжелее и требует еще больше душевных
сил, чем сама операция. Светлана была женщиной сильной и знала, что вы-
несет все тяготы этого непростого периода, но сейчас впервые она засом-
невалась в том, что игра стоит свеч.
свидетелей, на показаниях которых было выстроено обвинение Евгения Досю-
кова в убийстве Бориса Красавчикова. Их набралось одиннадцать человек.
Впрочем, Стасов не исключал, что на самом деле их могло быть и больше,
просто только одиннадцать были вызваны в суд. Пока что у него на руках
была только копия приговора, а потом, может быть, придется залезть и в
само уголовное дело.
швейцар-охранник, еще двое посетителей ресторана, выскочившие на улицу,
услышав отчаянный вопль дамы, - это четверо. Три работника милиции и два
медика "скорой помощи" - пятеро. И еще двое - Игорь Тихоненко, хозяин
страдавшего поносом дога по кличке Лорд, и некто Пригарин, кинувшийся
выполнять свой гражданский долг, увидев арестованного убийцу по телеви-
зору. Итого - одиннадцать душ.
работать в одном месте, раз вместе выехали на место происшествия. Надеж-
ды Стасова оправдались, но лишь частично. Все трое милиционеров, которые
приехали по вызову к ресторану "Лада" и были допрошены в судебном засе-
дании в качестве свидетелей, действительно год назад работали в УВД
Центрального округа Москвы, а сейчас в округе остался только один из
них. Второй перевелся в Юго-Западный округ, потому что там ему пообещали
помочь с жильем. ("Может, и не наврали, - подумал Стасов, - в южной час-
ти еще идет строительство, а в Центральном округе хрен чего получишь,
там один квадратный жилой метр стоит в десять раз больше, чем на окраи-
не".) Третий милиционер вообще уволился из органов и процветал в качест-
ве юрисконсульта в какой-то фирме.
жен был отрабатывать зарплату в "Сириусе") на то, чтобы разыскать всех
троих. Все они дружно утверждали, что к моменту их приезда на месте про-
исшествия находились лежащий на тротуаре Красавчиков и около него женщи-
на и трое мужчин, один из которых был швейцаром ресторана "Лада", а двое
других - посетителями того же ресторана. Потерпевший был в тяжелом сос-
тоянии, но в сознании. На вопрос: "Вы знаете, кто в вас стрелял?" он от-
ветил тихо и с трудом, но совершенно отчетливо: "Досюков... Женя... Ев-
гений... Досюков".
произносил несколько раз до приезда милиции.
должны были быть с одной подстанции. Так и оказалось. То ли у медицинс-
ких работников текучесть кадров меньше, чем в милиции, то ли Стасову
просто повезло, но оба - врач и фельдшер - по-прежнему работали вместе.
И никаких признаков того, что им кто-то заплатил за ложные показания,
Стасов не углядел. Злые на весь мир, нищие и в то же самое время веселые
и любящие пропустить стаканчик-другой, они, не колеблясь, подтвердили
то, что было записано в приговоре. Да, они приехали к ресторану "Лада",
забрали оттуда мужчину с огнестрельным ранением, который скончался по
дороге в институт Склифософского, но до самого конца был в сознании и
отвечал на вопросы работника милиции, поехавшего вместе с ними.
обвислыми щеками и удивительно сильными руками. - Значит, так примерно:
"Женька, Досюков Женька. Господи, за что? За что? Женька, за что?" Вот
так и бормотал всю дорогу, пока не помер. Не довезли мы его.
ми раннего увядания на лице. - Милиционер ему и другие вопросы задавал,
адрес спрашивал, имя его собственное, потерпевшего то есть, день какой,
число, с кем был в ресторане. И он все ему сказал правильно. Милицио-
нер-то, видно, грамотный был, тоже стал проверять, не бредит ли раненый.
швейцаром, двумя посторонними посетителями ресторана и знакомой Красав-
чикова, было делом бесперспективным. Но Стасов в силу природной добросо-
вестности их все-таки разыскал, потратив на это еще три вечера. И ничего
нового не услышал.
прохожий Пригарин. После этого нужно будет падать в ножки Насте, а то и
самому генералу Заточному, чтобы раздобыть в архиве суда уголовное дело
по обвинению Евгения Досюкова. Посмотреть внимательно, кто еще допраши-
вался по этому делу, какие мелькают факты и суждения, которые по той или
иной причине не вошли в обвинительное заключение. Особое внимание нужно
будет уделить заключениям экспертов, посмотреть, какие вопросы поставили
им следователи и что именно было обнаружено в ходе экспертного исследо-
вания. Но это все потом, когда из архива раздобудут дело, а пока нужно
побеседовать с Игорем Тихоненко. В конце концов, подавляющее большинство
свидетелей были не более чем передатчиками информации: услышали, какие
слова говорил Красавчиков, пересказали милиции. А вот сам Красавчиков и
Игорь Тихоненко ничьих слов не пересказывали, они своими глазами видели
хорошо знакомого человека. Но Бориса Красавчикова теперь уже не спро-
сишь.
в квартиру без долгих предварительных переговоров. Визит Стасова в его
головенке не укладывался, потому что суд давно состоялся, Досюков сидел
в колонии, и какие такие дополнительные беседы нужно по этому поводу ве-
сти - совершенно непонятно. В конце концов Владислав разозлился, поднял-
ся этажом выше и попросил Наталью подойти вместе с ним к квартире Тихо-
ненко.
квартиры.
Корнев Павел
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Андреев Николай
Майер Стефани
Глуховский Дмитрий