Чтение 46–й страницы книги ~Всадники ниоткуда~

- Начинается мистика. Я что-то не верю в твою загробную жизнь.

- А в скачок из царства необходимости в царство свободы веришь? Можно
ведь и так сформулировать. Свободы воли. Свободы мысли. Свободы
творчества. Почему бы и нам не повторить ваш путь?

- Что ж, значит, мечтатель прав? Появится где-то планетка, этакая
Земля-бис, с нашей водой, с нашим воздухом, с нашими городами?

- Вышутить все можно. А что появится и где появится, никому еще не
известно. Изучение не всегда повторение, чаще поиск.

- Чего? Синтезированных грез? Суперпамяти?

- Все это пробы, старик. Только пробы. Мы живем в мире констант. Для
условий Земли и белковой жизни природа давно уже создала оптимальные
размеры и формы. Так зачем же им менять константы?

Я, должно быть, повторил это вслух, потому что Зернов, улыбнувшись,
ответил:

- Конечно, незачем.

Я покраснел. Как объяснить им свои "мысли вслух" и о чем? Выручил меня
Вано.

- Может, двинемся, Борис Аркадьевич? - сказал он. - Мотор в порядке. И
дорожка, можно сказать, беговая.

Зернов внимательно посмотрел на меня:

- А ты как думаешь, пора?

"Что он хотел сказать этим "пора"? Неужели понял?"

- Давным-давно понял. И ты понял, что он понял. Не притворяйся. Можешь
доложить: пора. Анохин-второй к отбытию готов.

- Не мути душу.

- Так действительно пора. Я - далеко, они - близко.

Мне вдруг стало тяжко, так тяжко, будто перехватило горло и нечем
дышать. Я уже никого и ничего не видел, кроме одинокого путника в белом
поле.

- Значит, прощай.

- Не прощай, а пока. До новой встречи.

- А она будет?

- Непременно.

- Там или здесь?

- Не знаю. Юрка. Чего не знаю, того не знаю. Так ведь не мы с тобой
встретимся, вернее, не только мы с тобой. Миры. Мы и они. Помнишь, как он
кончил свою речь на конгрессе? "И если вернутся они, то вернутся уже
понявшими нас, обогащенными таким пониманием, что-то сумевшими взять от
нас и знающими, что дать нам на взаимном пути к совершенству". Хорошо было
сказано, старик!

И вдруг что-то оборвалось. Я ощутил полную свободу ничем не связанной
мысли.

- Можно ехать, - сказал я Зернову, чувствуя, как у меня дрожит голос.
Только бы он не заметил.

- А почему это решает Анохин? - задорно спросил Дьячук.

Ответил Зернов, у меня не было сил:

- Из трех миллиардов человек на Земле только один Анохин сейчас связан
с неземной, может быть, даже с внегалактической цивилизацией. Так что же
мы скажем человечеству, Юра? Есть контакт, и надолго?

- На века, - сказал я.