попавшее, Петр не помнил. Разве что в апокрифе, в детском Евангелии от Фомы...
Так там мальчик Иисус оживил глиняных птичек... Впрочем, Фома - вот он. Как
преломится в его голове только что увиденное, а потом в головах тех, кто
понесет это чудо дальше - по векам?..
Иешуа. - А теперь нас - тоже девять. А этот город... - Иешуа обернулся к
скрывающемуся в дымке Иершалаиму, - этот город будет наказан за безверие.
Жестоко наказан. Но не сейчас. Сейчас - рано. Потом. Позже. Пойдемте, нам
предстоит радостная встреча и теплый прием в доме друга.
Мастер, он никак не мог услышать Иешуа. Такое с ним было впервые. Даже Иоанна -
куда более сильного паранорма, по возможностям сравнимого с Петром, всегда было
слышно, даже когда тот блокировался, слышно, хотя бы, что блокировался, а
здесь... Матрица, матрица, что ж ты за штука такая страшная? И где предел твоей
силы? Да и есть ли он, предел? Но тогда - что станется с Иешуа завтра? Через
год? Через десять лет?.. Уже сегодня Иешуа сильнее его, Петра. Да что там -
сильнее всех Мастеров, работающих на Службу! Двенадцать процентов мозга,
двадцать, тридцать... А если все сто?.. Страшно!.. Только ста - не будет. Финал
известен и неизбежен, и матрица тут - ни при чем...
обычного зрителя. Разве что очень активного. Иешуа не вышел из-под контроля -
он взял контроль в свои руки. Что-то будет?..
Иерусалима полтора часа ходу, а бывать здесь не приходилось. Да разве только
здесь? Тысячи подобных деревень, и все - мимо Петра. Да и зачем они ему? Он не
экскурсант, а дел здесь никаких ни у Службы, ни у него, Мастера, нет и,
хотелось бы верить, не предвидится. А вот Иешуа неспроста сюда направился... К
другу в гости, видите ли!.. Винца галилейского попить!.. Как же, ждите! Все
идет по канону. Еще одно чудо нас ждет, господа апостолы. Готовьтесь. Богатый
сегодня денек на чудеса выдался, однако...
чудо. Хватит бессмысленно удивляться, проехали. Удивлялка сломалась. По
названному канону здесь, в Вифании или, если угодно, в Бейт-Ханании, должно
произойти воскрешение из мертвых. Раз должно, значит, произойдет. Или не
произойдет. Канон, как много раз подтверждалось жизнью и экспертом Службы Клэр
Роджерс, - не догма для Истории. Он вторичен. Или третичен. Или даже
десятеричен, не подсчитать. А от живой и назойливо реальной Истории Петр уже
подустал маленько - больно много сюрпризов. Голуби эти, опять же...
женскую фигурку, торопливо спускающуюся с холма.
Почему Иешуа обратил на нее внимание?
Лазаря, тоже очень доброго человека. Поспешите же, я познакомлю вас с нею.
еще за сотню метров почувствовал, что девушка переживает, несет в себе сильное
горе, Иоанн тоже это ощутил, а обычно проницательный Иешуа - как будто и
ничего. То ли притворился, то ли действительно не уловил совершенно отчетливых
волн скорби и горя - хотя должен был. А посему следовало предположить, что
Иешуа опять что-то задумал.
самая приветливая из улыбок.
удивилась, увидев неожиданных путников и среди них - старого знакомого, но
радости - никакой.
не оторвать. Даже припухлость лица от обильных недавних слез не убивает
красоту. Ученики Иешуа, все, как один, уставились на нее - ничего себе подруга
у Машиаха! Иоанн - тот вообще рот открыл. Буквально.
мгновенно пропала, появилась озабоченность, посыпались вопросы.
идет. - Еще одна бездарная попытка пошутить.
нет - вел учеников, начинал раздражаться. Если несознательно, если он не знает
ничего - почему такая крестьянская тупая веселость? Видно же, что у девушки -
горе... А если осознанно, что тогда за игра в театр? К чему?..
познакомиться.
это знал... Он наблюдал за мимикой Иешуа, когда Марфа произнесла первые два
слова: "Он умер". Удивление, ужас, боль, горе - все это последовательно
проявилось на лице Иешуа. Он обернулся к ученикам - в глазах слезы! - сказал:
Лазарь-то этот - чужой им, скорбь изображать нелепо, но Машиах так убивается...
дать! - болью:
могилу! - Иешуа взял женщину за руку и поспешил, чуть ли не бегом, вверх по
дороге.
собралась, возлить миро на жертвенник, голубя принести в жертву - в память о
брате. Ты лучше отпусти меня, а сам иди к сестре, утешь ее, если сможешь.
поживет птица. Это дурной обычай - приносить в жертву Богу живых существ. И
миро побереги... Пойдем скорее домой.
всхлипывая, повела путников в Вифанию, к дому Лазаря.
своей Вифании, и в соседних Виффагии и Вифлееме - Лазарь был любим многими за
свою доброту и гостеприимство. Поэтому около дома толпились десятки желающих
проститься с другом и добрым соседом. Мария, которая осталась в доме за
главную, уже пятый день принимала сочувствующих и скорбящих. В день похорон
Лазаря, по обычаю, она собрала поминальный пир, на который стеклись люди со
всей округи. Припасы давно бы кончились, не пусти кто-то клич о том, что
сестрам Лазаря надо помочь после смерти брата, и теперь в дом нанесли множество
всякой снеди и несколько десятков больших кувшинов вина. Однако употребить все
это можно было лишь через три дня - соблюдение недельного траурного поста
позволяло прикасаться пока только к хлебу и воде.
бородами, почти все - в голубых траурных вретищах. Вот и еще идут, печально
подумала Мария, глядя на дорогу, по которой поднимались какие-то незнакомые
путники. Странно -с ними же идет Марфа. Забыла, может, что...
добрая и приветливая, стояла на крыльце огромного, по здешним масштабам, дома,
совсем по-русски, по-бабски, умиленно заметил Петр, сложив руки на груди, и
пыталась разглядеть, кто же еще прибывает к ним. Она уже отплакала свое:
бытовые хлопоты отвлекают от горя, и теперь на ее лице не было той открытой
печати скорби, которую все еще носила более эмоциональная и куда болеет юная
Марфа.
от поднимающейся по улице группы и бегом пустился к крыльцу дома.
подняла брови: вот уж кого не ожидала увидеть...
учишь людей в Галилее. Вот уж не думала, что ты так скоро узнаешь о нашей
беде...
Мы шли к вам, просто погостить шли, были в Иершалаиме, и вот...
ей стало тяжко по многу раз выслушивать слова утешения и скорби, и ладно бы
искренние, как у Иешуа, а все же лучше оборвать... - С тобой твои спутники?
это Фома, тот - Натан, а это...
стесняйтесь. Мы всем... рады.
деле, какая тут радость может быть - после смерти близкого человека? Тоже в
общем машинальное слово, не к месту и не ко времени...
традиционно для поминок обсуждали, каким славным человеком был усопший. Звучали
Якубенко Николай
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Лукин Евгений
Самойлова Елена
Шилова Юлия