Чтение 46–й страницы книги ~Хозяйка источника~

нему Амадиса, то ли просто потому, что у парня было честное лицо и прямой
открытый взгляд. И ещё он желал мира между нашими Домами, несмотря даже на
то, что в катастрофе погиб близкий ему человек.

- Приятно было познакомиться с вами, Иона, сын Исаии.

Он тяжело вздохнул и с грустью проговорил:

- Называйте меня Джона, милорд. Так произносили моё имя, когда я был
ребёнком и юношей... К тому же теперь я просто Джона. Джона и всё.
Джона-предатель...

С
вашего позволения, милорды, я удаляюсь. Не смею вам больше мешать.

Амадис ещё раз пожелал Джоне удачи и мы продолжили свой путь. Спускаясь
по лестнице, я задумчиво произнёс:

- Видно, у парня крупные неприятности.

- Ещё бы, - отозвался мой брат. - Он стал бездомным.

- Но почему?

- По собственной глупости... или порядочности. Он был одним из тех
приближённых Рахили, которые вместе с ней дали присягу на верность Дому
Света; и он оказался единственным, кто отнёсся к ней серьёзно. Одно время
он был советником Рахили...

- Амадис сделал паузу, поскольку мы оказались перед небольшой дверью,
ведущей наружу. Прежде чем открыть её, брат посмотрел на меня и иронично
усмехнулся. - То есть, я хотел сказать, что Джона был одним из моих
государственных советников. Но недолго. Вскоре он впал в немилость у
Рахили, так как позволял себе открыто критиковать её политику.

- С каких позиций?

- С позиций наших оппозиций. Он убеждал Рахиль, что в своих решениях
она должна исходить прежде всего из интересов Света, а не только печься о
том, как извлечь побольше выгоды для Израиля. И кстати, если ты думаешь,
что моя незадачливая жёнушка действовала по наущению своего отца, то
глубоко заблуждаешься.

Давид не раз говорил ей, что он сам способен позаботиться о благе
своего народа, а её политика приносит лишь вред обоим Домам, однако
Рахиль... Впрочем, ладно, не будем об этом. Как говорится, de mortuis aut
bene aut nihil.Мы миновали павильон, где на моей памяти Амадис имел
обыкновение завтракать в обществе хорошеньких женщин, и оказались в начале
одной из аллей, ведущей в глубь сада. Глядя на покрытые белым цветом
деревья и усыпанную опавшими лепестками землю, я по старой детской
привычке подумал о доброй Снежной Королеве, принёсшей вместо метели и
вьюги волшебный цветочный снегопад и благоухание вечной весны... Мои мысли
невольно обратились к Бронвен, которая была моей персональной Снежной
Королевой и оставалась ею впредь, несмотря на перемену облика. Эти
несколько дней она упоённо играла роль Даны, и не потому, что так было
нужно, а потому что ей это нравилось - главным образом из-за Юноны,
которая просто души в ней не чаяла. Порой у меня возникала забавная идея
поженить Брендона и Бронвен, чтобы не огорчать маму... и чтобы Дана обрела
свободу.

- Если бы наша встреча состоялась при других обстоятельствах, - вновь
заговорил Амадис, когда мы двинулись вдоль аллеи, - я бы первым делом
спросил у тебя, каково это - на двадцать лет потерять память, прожить
заново жизнь, а затем вспомнить всю прежнюю? Какие чувства ты испытываешь,
оглядываясь на своё прошлое?

- Двойственные, - ответил я. - В самом прямом смысле этого слова.

Субъективно я воспринимаю своё прошлое как бы состоящее из двух
отрезков - но не следующих один за другим, а идущих параллельно и
сходящихся в точке, которую я называю обретением себя. И сейчас, вспоминая
детство, я вспоминаю оба свои детства как единое целое. Иногда мне
кажется, что один день я был Кевином, а на следующий всё забывал и
становился Артуром, чтобы ещё через день снова стать Кевином, - и так
длилось многие годы. Рассуждая логически, я, конечно, отдаю себе отчёт в
действительной хронологии событий, но на уровне эмоций и ассоциативного
мышления моё восприятие двух моих прошлых жизней несколько иное - не столь
логичное, зато более цельное.

- А в тот момент обретения себя, я полагаю, ты испытал нечто похожее на
приступ шизофрении?

- Не "нечто похожее", а настоящий приступ шизофрении. Причём очень
острый.

С
точки зрения Артура это выглядело так: я пересёк бесконечность, прошёл
сущий ад, но вышел из него живым, пора бы уже расслабиться и отдохнуть -
как вдруг я обнаруживаю в себе ещё одну личность, которая тоже является
мною, но имеет свои собственные воспоминания и с самого раннего детства
живёт собственной жизнью.

- Вы боролись друг с другом?.. То есть, ты боролся сам с собой?

- И да, и нет. В первый момент каждая из моих личностей вознамерилась
поглотить другую, но они были настолько совместимы, что почти моментально
начался процесс их слияния.

- И всё-таки в тебе доминирует твоя прежняя личность, - заметил Амадис.
- Ты тот самый Артур, которого я знал много лет назад.

Я усмехнулся:

- А вот мой новый друг, Морган Фергюсон, говорит, что я всё тот же
Кевин МакШон, который немного повзрослел, набрался опыта и обзавёлся
родственниками.

- А ты сам? Кем ты себя больше чувствуешь?

- Я совсем не чувствую разницы и подчас даже путаюсь в воспоминаниях.

Ведь, как я уже говорил, в моём собственном восприятии обе мои жизни не
разделены временнЫм интервалом, они как бы накладываются друг на друга.
Порой мне кажется, что лишь полгода назад Диана проводила меня в путь... -
Тут я умолк, мысленно скорчившись от невыносимой боли. Мучительно знать,
что твоя любимая мертва, но ещё мучительнее знать, во что она превратилась
после смерти. Иногда я удивляюсь:

почему я ещё в здравом уме, как я не рехнулся после той встречи в
глубинах Источника, что помогло мне устоять перед соблазном окунуться в
манящую пучину безумия? Долг, дружба, привязанность, любовь?.. Быть может,
любовь. Но не к Дэйре.

- Мне очень жаль, что она погибла, - сказал Амадис, прерывая тягостную
паузу в нашем разговоре. - Я всегда симпатизировал Диане и... Извини меня,
Артур.

Я не должен был позволять моим сторонникам использовать Пенелопу в
борьбе против отца. Это самое меньшее, к чему обязывала меня наша дружба,
но и этого я не сделал. Из меня вышел никудышный брат.

- Ошибаешься, - сухо ответил я. - Как брат ты ещё не совсем безнадёжен.
А у меня слишком мало братьев, чтобы походя браковать их. И кстати, о
братьях. Тебе ничего не известно об Александре?

- Совсем ничего. В Царстве Света он не появлялся уже Бог весть сколько
времени, и я, признаться, очень смутно помню его лицо.

- А не исключена возможность, что недавно он побывал здесь инкогнито?

Амадис повернул голову и, не сбавляя шаг, пристально посмотрел на меня:

- Ты подозреваешь Александра?

- Я не исключаю того, что он мог быть причастен к убийству Рахиль. Это
вполне в его духе - насолить мне, тебе, а заодно всей нашей семье и всему
Царству Света.

К тому же он презирает израильтян за то, что они отвергли Иисуса.

- И как, по-твоему, он это провернул? Даже если предположить, что он
инкогнито побывал в Царстве Света и сумел раздобыть необходимое количество
урана, то остаётся ещё целый ряд вопросов, на которые я не нахожу ответа.
Во-первых, как он исхитрился подсунуть свою бомбу Рахили...

- Не обязательно Рахили, - заметил я. - Уран мог находиться при
ком-либо из её спутников.

- Допустим. Но тогда как Александр узнал, кто будет сопровождать
Рахиль, и вообще, откуда ему стало известно, что она собирается посетить
отца? Ведь это решение она приняла импульсивно, после нашей ссоры, а менее
чем через час уже вошла в Тоннель, где и погибла. Так что наш братец,
прятавшийся в закоулках дворца, никак не мог провернуть своё тёмное дельце.

- Без сообщников, - уточнил я. - А вдруг он вступил в сговор с одним из
друзей Харальда, занимающих довольно высокое положение при дворе? Я
полагаю, что такие имеются.

- Таких хоть отбавляй, - согласился Амадис. - Харальд был весьма
популярной личностью в Доме, а радикалов нынче как собак нерезаных.

- Вот тебе и ответ. Александру незачем было прятаться в закоулках
дворца.

Всю грязную работу сделал за него кто-то другой - тот, кто ненавидел
Рахиль и желал избавиться от неё.

- Что ж, ладно. Предположим, что Александр действительно нашёл себе
сообщника или сообщников и устроил это покушение. Это вполне вероятно,
хоть и притянуто за уши; но это ещё цветочки. Главный вопрос состоит в
том, как же так получилось, что ни Рахиль, ни её спутники, ни охрана Зала
Перехода, не обнаружили радиоактивного излучения. Кроме того, во время
твоего отсутствия в Зале были установлены сверхчувствительные детекторы,
которые передавали информацию на центральный терминал контрольного поста
службы безопасности. Я проверил все записи - вплоть до момента взрыва не
было зафиксировано ни малейшего отклонения от естественного фона.
Чертовщина какая-то.

- Стало быть, ты не знаешь, как можно скрыть присутствие радиоактивных
материалов?

- Почему же, знаю. Можно поместить уран в свинцовый контейнер, а можно
создать специальные чары, поглощающие жёсткие лучи. Однако в первом случае
контейнер оказался бы слишком тяжёлым и большим, чтобы просто положить его
в карман.

А во втором случае чары привлекли бы к себе внимание с ещё большей
вероятностью, чем радиация как таковая.