Хота. Он перевел дыхание.
жадную слюнявую пасть болезни... Теперь Игару казалось, что он уже ощущает
первые симптомы. Что щеки немеют, пальцы зудят и отказываются повиноваться...
каменной глыбы показалась сначала тонкая лучина, а потом и рука, ее сжимающая,
- комок мяса с короткими отростками. Игар задержал дыхание.
скрывала ее лицо; время от времени тусклый свет лучины выхватывал из мрака
переплетение обнаженных мышц на лишенных кожи щеках. Игар отшатнулся.
часто мигали. Рука Игара сама собой нащупала на шее кольцо с зеленым камнем.
из ее уст неразборчивый хрип, - но голосовые связки женщины сохранились почти в
неприкосновенности. Иное дело губы- полуразложившийся рот с трудом выговаривал
слова:
каменный выступ. Одного прикосновения к этой плоти достаточно. Как утверждает
молва - одна капелька слизи - и можно уже не выбираться назад. Смириться со
своей судьбой, день за днем наблюдать, как облезает кожа и отваливаются
пальцы...
щеках подтянулись, изображая улыбку:
женщину целиком- Игар еле сдержал вскрик. Мгновение- и, волоча по камням подол
рваного темного платья, чудовище убралось в какую-то дыру; остался
парализованный страхом, вжавшийся в камень Игар.
лицо было полностью закрыто многими слоями полупрозрачных бинтов. Из
единственной прорехи пристально смотрел продолговатый черный глаз.
на него лица казались гротескной картинкой. Пародией на человеческие черты;
слой бинтов дрогнул против того места, где на этом лице угадывался рот:
колечко.
особенно ненужным, едва ли не кощунственным. Сказать же правду...
пощадила и его губы тоже. - Год назад я так же... пришел сюда... потому что
здесь была моя жена.
улыбнуться, - теперь я, правда, вдовец... Но ненадолго.
Черный глаз мигнул:
место другому -длинному, любопытному, с одиноким клоком рыжей бороды.
Огниво, фляга, еда...
факел, разглядывая добычу.
из провала, подобрали остальное. Игар отшатнулся - но ни один из неведомых
грабителей не коснулся его. Оба старательно обошли.
невидимые дыры. Несколько раз Игар и его провожатый проходили под широкими
отверстиями в сводах; эти естественные окна были на самом деле провалами, в них
стояла теплая осенняя ночь и, кажется, падали звезды...
Игар с головой погружался в пучину липкого, животного страха, однако пути назад
не было - и потому он шел вперед, стараясь не отстать от проводника и в то же
время ни в коем случае к нему не приближаться.
сводами- приглушенный, скрипучий смех... Не в силах сдержать свое воображение,
он на секунду поверил, что его привезли сюда в просмоленной карете, что это
отныне - его мир, и здесь, в стенах страшной Пещеры, он должен находить
последние радости неумолимо укоротившейся жизни...
подумал Игар в страхе. - Где они хоронят своих мертвецов... Скольких несчастных
привозят сюда ежегодно, ежемесячно... Почему никто из живущих ТАМ, снаружи, о
таком не задумывается?!"
ее колечко...
взгляды. Неизвестно что выражающие.
покрытое бинтами лицо. Одна из женщин - а сидящие были, оказывается, женщинами
- поманила Игарова проводника остатком пальца:
руки.
Игар. -Я всего этого... Хоть бы глоток свежего воздуха! Хоть бы глоток!.."
Густые, длинные, чуть вьющиеся волосы, закрывающие лицо и плечи; отблеск
отдаленного костра придавал этим темным волосам медный оттенок. Красавица...
потупился. Не надо было смотреть.
свой опознавательный знак. Женщина глубоко, со всхлипом, вздохнула:
закопченной стене: "Тиар"...
склонила голову; в ее руке оказалась сухая веточка из подстилки. С видимым
трудом зажав ее между остатками пальцев, женщина провела острым концом по
утрамбованной земле на полу: линия... еще линия...
виднее.
страшной, бесформенной, разложившейся, проступали буквы: Ти... ни...ар... Не
веря своим глазам, Игар ткнул пальцем в выцарапанную на стене надпись:
волосах; остаток пальца настойчиво указал на имя, выведенное веточкой:
Тиниар...
Сел, уронив руки, и бессмысленно уставился в серо-голубое небо.
красные ягоды, но не голод мучил его, а безысходность. Такая же, как в глазах у
женщины Тиниар, которой не на что теперь надевать колечко.
от времени слышал его голос - порой уверенный и властный, порой веселый; в
обреченном мире обреченный Скаль обладал некоторой властью- наверняка большей,
нежели в той, прежней жизни. Здесь всем плевать, нищий ты или вельможа, здесь
все равны, но упавший духом умирает дольше и гаже...
откладывал на потом - пусть сторожа успокоятся, забудут, заснут... Он вырвется,
он уйдет, сумел пробраться и выбраться тоже сумеет...
не увидит Илазу. И ничего больше не увидит, кроме этих осыпающихся стенок,
неровных дыр в земле и жутких полусгнивших лиц. И что его собственное лицо
скоро станет таким же, потому что женщина без кожи, та, что все порывалась его
обнять, теперь выследила его убежище и несколько раз уже приходила...
завтра придется выбирать между полноправной жизнью в Пещере и арбалетной