Чтение 46–й страницы книги ~Волколав~

- Да, это у Туманной Скалы. Если мы поспеем туда, нас уже никто не достанет, В это очень хотелось поверить. Однако Эврих - с него станется - мог вывести их действительно к надежному месту, а мог и к обыкновенной пещере, показавшейся ему надежным укрытием.

- А что там? - подозрительно спросил венн, не торопясь пускать коня вскачь.

Эврих вздохнул, пожал плечами и просто ответил:

- Там Врата в мой мир.

- Как!.. Ты тоже?.. - задохнулся Тилорн, а Волкодав сейчас же припомнил слухи, ходившие о Туманной Скале. И мнение волхвов, обнаруживших там силу, определенно не злую, скорее - странную.

- Так, - сказал он. - Веди. - И, когда кони уже пошли рысью, спросил:

- А почему ты думаешь, что нас там не достанут?

Эврих улыбнулся с гордостью посвященного.

- Видишь ли, - объяснил он, подскакивая в седле в такт шагу коня, - Врата пропускают не всякого. Вещественным своим обликом они напоминают туманное облачко, и человек недостойный просто выйдет с другой стороны, даже не заметив, что там было что-то, кроме простого тумана. Достойный же переступит границу и проникнет в наш мир.

Волкодав хмуро осведомился:

- У вас там что, святые живут? Эврих даже засмеялся:

- Нет, конечно! У нас все бывает: и драки, и покражи, и несчастная любовь. Но вот если ты вознамеришься взять свою девушку силой или прикончить соперника... я хочу сказать, если ты будешь внутренне готов... однажды ты просто заблудишься в двух шагах от дома и покинешь наш мир, сам того не заметив. Окажешься здесь... - Эврих подумал и добавил:

- Или еще где похуже.

Волкодав вдруг обиделся за свою землю, которую Эврих готов был объявить чуть не выгребной ямой, пристанищем негодяев, отвергнутых его миром. То есть дерьма здесь, конечно, хватало. Но ведь и красоты, и добра!..

- ...Ну да, арранты тоже, - увлеченно рассказывал между тем Эврих. - И сегваны, и кого только нет. Все племена! Наши ученые полагают, что в глубокой древности, когда люди меньше грешили, мир был единым. Потом Боги Небесной Горы разделили его, чтобы защитить праведных. Жрецы Богов-Близнецов, по-моему, подозревали, откуда я родом. Я, правда, не понимаю, зачем бы им нужна была тайна Врат? Они все равно не смогли бы пройти. Никто не может быть уверен заранее, что пройдет. Людям этого мира редко бывает свойственна безгреховная жизнь и чистота помыслов...

Выискался праведник, зло подумал Волкодав. И спросил:

- Самого-то тебя пустят обратно? Может, ты тут у нас такого набрался...

Молодой ученый запальчиво ответил:

- Есть люди гораздо лучше меня, варвар, но я, по крайней мере, не творил зла и крови не проливал!

После этих слов воцарилось неловкое молчание. Потом Зуйко, прижимавшийся к спине деда, сдавленно всхлипнул.

- Дедушка... Я тебя не слушался... - разобрал Волкодав.

Ниилит в отчаянии обернулась к венну, и он подумал, холодея, какие грехи могли, быть у подобного существа?.. Потом вспомнил веру ее народа.

Ниилит допустила, чтобы мужчины увидели ее наготу. Она одевалась в одежду мужчины, Она и теперь, ради бегства верхом, облачена была в шаровары...

Волкодав вдруг люто обозлился и на этот хренов праведный мир, и на Эвриха, и на Врата, неведомые стражи которых вот сейчас станут хладнокровно взвешивать, кому из беглецов спасаться, кому - погибать под мечами Лучезаровых молодцов. Три года назад, морозной зимой в северном Нарлаке, их с Матерью Кендарат не пустили в деревню переночевать. Как потом выяснилось, в деревне обитала секта поклонников Бога Огня. Эти люди самым похвальным образом желали быть чисты перед своим Богом. Ну а кто мог поручиться, что двое странников, среди ночи постучавшиеся в дверь, не вкушали в этот день рыбы?..

Вслух Волкодав, конечно, не сказал ничего. Он-то понимал, что Эврих, рассуждая о достойных и недостойных, говорил в первую очередь о нем, перебившем в своей жизни немало врагов. И не то чтобы кровь людей вроде Людоеда или Лучезара так уж тяготила его совесть. Просто было ясно как Божий день, что ему в добрый мир не стоило и соваться. Да. Попробуй он подойди ко Вратам, те, пожалуй, не пропустят и остальных. Чтоб впредь разбирали, с кем связываться.

Варох вдруг приосанился в седле. Седую бороду, которую Волкодав когда-то сулился ему оборвать, развевал ночной ветер. Он сказал:

- Вот что, грамотеи... Забирайте девку и мальца и дуйте в эту Хеггову нору, где она там. А я свое прожил.

При бедре у него висел сегванский боевой нож чуть не в три пяди длиной. Страшное оружие. Если хорошо владеешь таким, не надо и меча.

Волкодав, правда, ни разу не видел, чтобы старик с ним упражнялся. Ну да мало ли чего он не видел. Он мысленно спросил себя, какие такие прегрешения могли быть у несчастного деда? А если что и водилось, неужто добрые дела еще не искупили грехов?..

- Дедушка!.. - взвыл Зуйко и так вцепился в плащ Вароха, что отдирать пришлось бы с мясом.

Мыш, не любивший снега и холода, отсиживался у Волкодава за пазухой.

Ощутив напряжение между людьми, он выскочил наружу и с неистовым криком заметался над головами. Лошади остановились: никто не рвался ехать вперед. Может, здесь в самом деле было полно грешников. Но друзей бросать ни один из них не привык.

- Да ну вас, в самом-то деле! - плачущим голосом сказал Эврих. - Мне, что ли, с вами помирать оставаться?..

А дурацкий вышел бы конец, подумалось венну. После таких-то мытарств.

После предательства родни, продавшей в рабство племянницу. После железной клетки в подвале у Людоеда. После плена у жрецов и утраты сыновей... Бот так бездарно погибнуть у стен города, решившего выкупить свой покой нашими головами?.. Уже завтра галирадцы, наверное, приструнят Лучезаровичей. Но друг другу в глаза смотреть навряд ли возмогут. Только нам-то будет уже все равно. И Эврих, дурак, наплел неизвестно чего, а теперь из дурацкой же гордости вздумает остаться с нами на смерть...

- Вот что, - решительно проговорил Тилорн. - Мы поедем искать Врата все вместе. И вместе попробуем их пройти. Не отчаивайся, мастер Варох. И внучка зря не пугай.

Старик пробормотал что-то в бороду и толкнул пятками коня. Будь что будет, а только и на месте торчать было совсем ни к чему. Зуйко не выпускал дедова плаща и сидел уткнувшись лицом ему в спину, плечи мальчика вздрагивали, господь мой, Повелитель Грозы, мысленно взывал Волкодав. Возможно ли, чтобы Твоего заступничества оказался недостоин даже мальчишка?.. Огради этих людей, Хозяин Громов, а со мной поступи так, как я заслужил. Может, ты ради этого дня сохранил меня у Препоны?..

Я готов, Господи. Я готов...

Кони несли их дальше, трусил возле копыт молодой пес, и Ниилит спрашивала Эвриха:

- Кто же решает, достоин человек или не достоин? Аррант неохотно ответил:

- Непросвещенные умы раньше усматривали там Привратников... То ли младших Богов, то ли могущественные светлые души... Теперь наши ученые всего чаще сравнивают Врата с обыкновенной дверью или же со щелью в стене. Проникновение туда, по их мнению, определяется свойствами самого человека. Один человек, говорят они, проникнет в узкую щель без труда, другой застрянет.

Волкодав сразу вспомнил страшный Людоедов подвал и тайную дверь, за которой чуть не остались гнить его кости.

- Ученые расходятся во мнениях, - несколько воодушевившись, продолжал Эврих, - что именно определяет судьбу человека, подошедшего ко Вратам.

Большинство утверждает, что ширину, так сказать, щели следует признать для всех одинаковой. Но некоторые настаивают на том, будто Боги Небесной Горы всякий раз творят особенный суд...

...И вот тут-то Волкодав наконец постиг смысл предупреждения, что ниспослала ему тогда весной Хозяйка Судеб. Есть двери и Двери, понял венн. Да. Вот теперь его земной путь поистине завершался.

Место на свете, где можно выстроить дом, и мужчина, уходя из него, не станет бояться, что в его отсутствие дом ограбят и спалят враги. Где красивая девушка, встретив в лесу незнакомого мужчину, безо всякого страха говорит ему "здравствуй". Где цветут яблони и зреет малина, где шумит вековой бор, а ледяные ручьи с хрустальным звоном сбегают со скал...

И что за беда, если я этого никогда не увижу. Теперь я хоть знаю, что такое место ЕСТЬ. Есть страна, о которой издавна слагает легенды мой народ. И ее в самом деле могут достичь мудрые и справедливые. А раз так, то не жалко и помереть на пороге этой страны...

***

Волкодав подъехал к Тилорну и спросил его:

- Чего добивался от тебя Людоед?

Ученый, не ожидавший вопроса, промедлил на полмгновения дольше, чем следовало. Волкодав увидел в его глазах сомнение - стоит ли, мол, говорить. Венн хлопнул Тилорнова коня ладонью по крупу, проворчав:

- Обойдусь я и без твоих тайн.

- Я... - пристыженно начал Тилорн. Волкодав перебил:

- Я сказал, обойдусь!

Еще накануне он, пожалуй, крепко обиделся бы на Тилорна. Другое дело, накануне он не стал бы и спрашивать.

Теперь он никакой обиды не почувствовал. Просто окончательно выяснил, что в этой Двери не было скрытого механизма, который стоило бы ради него запустить. Потому что Тилорн, как и Эврих, считал его недостойным. И был прав, наверное. А впрочем, даже и это никакого значения уже не имело.

Между тем Мыш, вновь устроившийся поспать у него под меховым плащом, насторожился, вспорхнул, метнулся назад, в сторону города, потом вернулся, повис над головой у Серка и завизжал, трепеща в воздухе крыльями. Волкодав прислушался и спустя некоторое время услышал то же, что и чуткий зверек. Там, далеко, лаяли собаки, пущенные по их следу.

След был отчетливо виден, ничего выискивать не приходилось; просто кто-то хотел, чтобы свора остановила беглецов, а получится, так и вываляла в снегу. Чтобы не надо было спешить, гоняясь за дичью.

Варох снова потянулся к ножу...

- Мы прогоним собак! - подала голос Ниилит. - И лошадей!

- Собаками, - непререкаемо заявил Волкодав, - займусь я. Скачите, я догоню.

Они топтались на месте, слушая перекличку быстро приближавшейся своры.

- Сказал, скачите! - рявкнул Волкодав. И так это у него получилось, что кони прижали уши и порскнули с места. Молодой пес задержался было, заглядывая венну в глаза. Но тоже ощутил приказ Вожака и со всех ног помчался следом за лошадьми.

Слушая свирепое, с подвывом, гавканье, Серко волновался и танцевал.

Каменная уверенность седока все же заставила его постепенно успокоиться.

Волкодав спешился и стал ждать.

Довольно скоро он различил на мглистой равнине с десяток ярких двойных огоньков. Ночная темнота была прозрачна для его глаз, и он увидел за каждой парой огоньков плотную тень. Они подскакивали вразнобой, словно поплавки на волнах, и стремительно приближались.

Поджарые, легконогие, страшные сольвеннские волкодавы. Они вряд ли уступали веннским свирепостью и быстротой, только были гораздо брехливей. Они и теперь заливались кровожадным бешеным лаем. Лютые твари, которым было все равно кого рвать. Думать они не умели. За них обо всем подумали люди.

Волкодав ждал, стоя молча и неподвижно.

Псы наконец увидели его, и лай слился в какое-то надсадное стенание.

Они готовы были выскочить из шкуры, только чтобы подоспеть к нему поскорее. Каждый рвался первым взлететь к его горлу. Горящие глаза, облитые пеной клыки...

Но потом...

Их носы обоняли впереди ЧЕЛОВЕКА. А при нем - испуганного коня и летучего маленького зверька, сидевшего у человека на голове. Их глаза уверенно сообщали им о том же. Но вот рассудки... куцые рассудки ищеек упрямо видели впереди ВЕЛИКОГО ВОЖАКА. Неповиновение которому стало бы поистине несмываемым срамом для всего песьего рода.

Свора начала в нерешительности замедлять бег. Потом вовсе остановилась. Собаки не понимали, как быть. На человека, даже вооруженного, они кинулись бы без раздумий. Но Тот, что стоял теперь перед ними, каким-то непостижимым образом был еще и Псом. И в Его присутствии хотелось скулить и ползать на брюхе.

"Кошачье отродье! - хлестнул стаю разящий гнев Вожака. - Шелудивые облезлые шавки! Да как осмелились?.."

Конечно, Волкодав сказал им это без слов. Собаки услышали только оскорбительный рык, низкий, жуткий, зловещий. И безошибочно почувствовали за ним страшную силу.

Все сомнения кончились! Предводитель стаи, здоровенный черный кобель с разорванными в драках ушами, припал на снег и униженно подполз к Волкодаву на брюхе. Он чувствовал себя ничтожным щенком, готовым обмочиться от ужаса.

Нагнувшись, венн взял его за шкирку, приподнял над землей и хорошенько встряхнул. Кобель засучил лапами, тонко и жалобно моля о пощаде. Оттрепать его таким образом было под силу разве высшему существу.

С этого момента свора была окончательно готова делать все, что ни прикажет ей Великий Вожак. Захоти Волкодав, он, наверное, мог бы бросить псов даже против преследователей. Но он не захотел. Для собак это было бы крушением мира не меньшим, чем посягательство на Вожака. Волкодав не стал обрекать на это четвероногую родню. Это было бы слишком жестоко.

Люди между собой не поладили, людям и разбираться.

***

Когда к месту их встречи добралась погоня, сольвенны так и не поняли, куда запропастились собаки. На снегу не было крови, не было похоже, чтобы здесь шла борьба. Иные из Лучезаровичей на всякий случай схватились за обереги: если верить следам, получалось, что человек и собаки стояли друг против друга и... разговаривали. Потом человек как ни в чем не бывало сел на лошадь и поехал дальше, а свора, бросив погоню, устремилась в другую сторону. В ближний лес - и одним Богам ведомо, куда дальше.

- Это Тилорн! - зарычал Канаон, возглавлявший погоню. - Давно пора было спалить колдуна!

- Спалим, - кивнул Плишка. - А над ведьмой сперва как следует позабавимся.

Более опытные в чтении следов, однако, заметили, что человек, говоривший с собаками, вроде берег правую руку.

- Венн?.. - удивился Плишка, а Канаон проворчал, начиная смутно догадываться:

- Может, не зря его Волкодавом зовут?.. Отроки из числа ездивших в Велимор подтвердили, что собаки на венна не лаяли никогда. Даже очень злые и совсем незнакомые. Плишка со смехом пообещал Канаону:

- Если ты его и теперь на мечах не одолеешь, я, так и быть, тебе помогу.

В нескольких поприщах от них Волкодав, действуя одной рукой и зубами, неторопливо и тщательно свивал петлю из ремешка. Из того, на котором носил бусину. Этой петлей он привяжет к руке меч, когда настанет пора встретить погоню. Распущенные волосы стегали его по плечам.

***

У самой Туманной Скалы Волкодав не бывал ни разу, но знал, что дорога туда вела по самому берегу моря. Сперва она тянулась вдоль узкой полоски песка между прибоем и глинистыми береговыми обрывами, потом начинала карабкаться в скалы. Там и летом-то было не очень просто проехать. А выпади снегу хоть немного побольше, Туманная Скала сделалась бы вовсе недоступна. По крайней мере, для конных.

Недавняя буря раскачала в море волну. Зыбь с грохотом вкатывалась на галечный пляж, и в узких местах шипящая пена смачивала копыта жеребца.

Последний шторм пришел с северо-западной стороны: тяжелые гряды волн мерно шествовали как раз туда, где скалистые берега залива тесно сдвигались, заканчиваясь тупиком у подножия Туманной Скалы. Даже против ветра был слышен далеко разносившийся гром. Волкодав невольно задумался, каково будет лезть наверх по обледенелой тропе, висевшей, должно быть, прямо над грохочущей преисподней, и сердце у него екнуло. Ладно все остальные, но вот старый Варох?.. Венн сильно подозревал, что двое целителей потихоньку трудились над хромотой старика. Однако вне дома сегван по-прежнему пользовался костылем.

Волкодав очень надеялся, что его друзья одолели по крайней мере часть тропы, но увидел, что ошибся, и зло выругался вполголоса. Они ждали его у начала подъема, хотя он внятно велел им не ждать. Они бестолково сгрудились кучкой, держа коней под уздцы, и тревожно вглядывались в темноту. Что, интересно, они стали бы делать, если бы вместо Волкодава из-за поворота берега на них вылетела погоня?..

Венн спешился и сразу коротко велел:

- Вперед.

- А что собаки?.. - робко спросила Ниилит.

- Собаки, - проворчал он, - убежали и не вернутся.

Эврих, которому досталось ехать на бывшем Лучезаровом вороном, восхищенно оглянулся:

- Друг варвар, неужели ты умудрился запутать следы?..

Огрызаться сейчас на варвара было бы уже полным ребячеством. Но и тешить праздное любопытство арранта Волкодав не собирался.

- Может, и умудрился, - буркнул он неприветливо. - Веди давай, праведник.

У Эвриха вдруг задрожали губы. Он спросил, чуть не плача:

- Ты меня теперь до конца дней праведником будешь дразнить?..

Волкодав шевельнул здоровым плечом и ответил:

- Нет, наверное.

Хорошо бы они предвиделись впереди, эти самые дни. А там уж они с Божьей помощью разобрались бы, кого как называть.

Тропа наверх вправду была узкой и вдобавок местами обледенела так, что беглецы не решились ехать верхом. Первым, ведя вороного, двинулся Эврих. Мыш взвился над головами, полетел разведать, что там хорошенького впереди. За Эврихом двинулись внучек и дед, потом Ниилит и Тилорн.

Волкодав поручил Тилорну Серка:

- Мне с одной рукой...

На самом деле он просто хотел идти самым последним. До Туманной Скалы было еще неблизко, и он предвидел, что без схватки не обойдется.

Мудрец взял у него повод и решительно начал:

- Я хочу сказать тебе, Волкодав...

- Потом скажешь, - перебил Волкодав. - У Эвриха на блинах.

И легонько подтолкнул ученого в спину, чтобы тот зря не мешкал.

Если идти по тропе вверх, то скала была слева, а обрыв - справа, и это радовало. Неплохое преимущество для левши. Найти бы еще удобное местечко выше по склону, где-нибудь там, где от случайного взгляда вниз становится холодно в животе. Если не задержать Лучезаровичей, Эврих и остальные просто не доберутся до Врат. Не успеют. И праведность праведностью, но, что бы там ни молол начитавшийся книжек аррант, Волкодав не видал еще двери, которую нельзя было бы выломать. А что получится, если злодей попытается прошмыгнуть в добрый мир, уцепившись за руку хорошего человека?.. Этого, наверное, не знал даже Эврих, не то что Волкодав. А если Волкодав чего-то не знал наверняка, он должен был проследить самолично.

Как у Препоны.

Вот только к Препоне в самый последний момент все-таки подоспел Винитар. Сюда не подоспеет никто. В том числе и витязи Правого. Даже если тому скажут и он их вправду пошлет...

Волкодав потянул носом воздух, убедился, что скоро станет светать, и полез вверх по тропе. Вернулся озябший Мыш, уцепился коготками за куртку и полез в тепло. Это оказалось непросто: мешала привязанная к телу рука.

А меховой плащ Волкодав снял и повесил на седло Серка.

- Сейчас, - сказал венн. Остановился и левой рукой оттянул ворот.

Зверек сейчас же юркнул за пазуху и блаженно свернулся внутри. Что бы я без тебя делал, подумал Волкодав. Улыбнулся и пошел дальше.

***

Тропа вилась вверх, следуя изгибам каменного откоса и делаясь то уже, то шире. Иногда она сворачивала в ущелья, и тогда грохот морских волн делался глуше, зато между скалами начинало гулять причудливое эхо, заставлявшее неумолчный накат плакать и разговаривать почти человеческими голосами. Прислушайся повнимательнее и разберешь, о чем говорят. Волкодав попробовал представить себе, каково здесь было в тихие дни, когда море еле слышно роптало внизу. Жутковато, наверное. Потому что тогда по ущельям наверняка перешептывались тысячи призраков. Да.

Ничего удивительного, если благоразумные галирадцы издавна опасались странного места. Не говоря уж о том, что здесь и люди, говорят, пропадали. Теперь-то понятно, куда они уходили.

...А если это постарались сами неведомые создатели Врат, желавшие отвадить недостойных или движимых пустым любопытством?.. Сколько ни смотрел Волкодав, он не мог обнаружить на тропе следов работы человеческих рук. Но вряд ли ветер и вода проточили бы в скалах такое ровное русло, целеустремленно поднимавшееся от песчаного берега до самого подножия Туманной Скалы. А впрочем...

В других местах дорога снова превращалась в узкий карниз и зависала над бездной. Внизу, далеко под ногами, сталкивались в чудовищной пляске, пожирали и опрокидывали друг друга исполинские водяные валы. До противоположного берега можно было докинуть стрелу. Даже из сегванского лука, заслуженно презираемого племенами настоящих стрелков. В чем было дело - во внезапной узости залива или в каких-то особенностях дна, - но только волны тут взвивались на страшную высоту. Волкодав положил было себе спросить у Тилорна. Потом усмехнулся собственным мыслям.

В берестяной книжке, которую он по-прежнему всюду таскал с собой, осталась непрочитанной одна-единственная страница.

Последняя.

***

За многие века море выгрызло под Туманной Скалой настоящий котел.

Волны врывались в него, наседая друг на дружку, и так обрушивались на гладкие гранитные стены, что брызги и пена порой достигали тропы. Зимой, наверное, сосульки здесь намерзали невообразимыми бородами. Океан неистово ломился внутрь суши, и порой под его напором вся масса воды, не находившая выхода из каменного тупика, принималась тяжело раскачиваться взад и вперед. Море угрожающе клокотало и пятилось так, что над вздыбленной поверхностью выступали макушки затопленных скал. Тогда снаружи начинала вспухать водяная гора. Она росла и росла, потом вскидывалась клубящимся гребнем и наконец обрушивалась вперед. Тут уж вправду содрогались утесы, а путники силились вжаться в твердь, пытаясь как-нибудь успокоить храпящих коней. Морской Хозяин бесчинствовал глубоко внизу, но каждый раз казалось, будто непомерная волна вот-вот слизнет всех со скалы. Или попросту разнесет в пыль карниз под ногами...

Если бы не двое кудесников, умевших приглушить испуг лошадей, те давно обеспамятели бы от страха, вырвались из рук и, конечно, погибли бы. Но присутствие Ниилит и Тилорна делало свое дело: беглецы продвигались вперед. Хотя и медленно. Слишком медленно.

Волкодав погоню не услышал. И не увидел, хотя на востоке уже вовсю разгоралась заря. Он ее просто почувствовал. Тот не воин, кто не ощущает приближения опасности и позволяет застать себя врасплох. Венн оглянулся назад и вздохнул, припомнив десяток очень удобных мест, где, будь у него вторая рука и в ней лук, он один взялся бы остановить приличный отряд. И притом уложить народу по числу стрел в туле, а то и побольше. Он не считал себя великим стрелком, бывали и метче. Но на этой тропе человека было достаточно подтолкнуть, а то и пугнуть, заставить поскользнуться, потерять равновесие. И гибель его будет такова, что остальные задумаются, надо ли рваться вперед.

Знал бы где, соломки бы подстелил, подумал он зло. И почему я заранее не попросил Вороха сделать пращу?..

Волкодав выгнал из-за пазухи Мыша, и проворный зверек взлетел ему на голову. До подножия Туманной Скалы оставалось всего несколько сотен шагов.

В начале подъема Тилорн то и дело оглядывался, проверяя, как там Волкодав. Но венн шел уверенно и легко, хотя раны наверняка его мучили.

Потом Тилорну стало вовсе не до него. Два коня, порученные мудрецу, требовали полного сосредоточения. Тропа огибала плечо утеса, одновременно круто устремляясь наверх. Здесь Волкодав решил, что лучшего места для встречи с Лучезаровичами ему не найти, и остановился. Тилорна он предупреждать не стал, только провожал ученого взглядом, пока тот не скрылся в очередной расщелине. Ну вот и слава Богам. А то ведь ума хватит ввязаться.

***