Чтение 46–й страницы книги ~Одиссея~

Столько никто не имел ни в Итаке самой, ни на черном

Материке. Даже двадцать мужей, если вместе их взять всех,

Столько богатств не имели. Я все их тебе перечислю.

100 На материк ты пойдешь - по двенадцать его там коровьих

Можешь стад увидать, свиных, овечьих и козьих.

Их и чужие пасут и рабы самого господина.

А на Итаке - в конце ее самом - пасется вразброску

Козьих одиннадцать стад под надзором мужей превосходных.

105 Поочередно они пригоняют козла ежедневно

В город, из жирных козлов отобрав, кто покажется лучше.

Я же этих свиней тут пасу, охраняю от бедствий

И, наилучшую выбрав, ее женихам посылаю".

Так говорил он, а гость ел мясо усердно. И жадно

110 Пил. И молчал, женихам истребление в мыслях готовя.

После того как поел и дух укрепил себе пищей,

Чашу свою Одиссей вином искрометным наполнил

И протянул свинопасу. И тот ее с радостью принял.

Гость к нему со словами крылатыми так обратился:

115 "Друг мой, скажи ты мне, кто этот муж, что тобою владеет,

Столь несметно богатый и мощный, как ты утверждаешь?

Ты говоришь, что за честь Агамемнона в Трое погиб он.

Кто он, скажи мне. Быть может, его мне встречать приходилось.

Знает один только Зевс и другие бессмертные боги,

120 Не сообщу ли о нем я чего: ведь скитался я много".

Так отвечал свинопас, начальник мужей, Одиссею:

"Нет, старик, ни один, с вестями сюда приходящий,

Веры не должен внушать бы ни сыну его, ни супруге.

Вечно бродяги, в надежде на лакомый кус и подарки,

125 Нагло ей лгут, не желая ни слова правдивого молвить.

Кто бы из этих бродяг на Итаку сюда ни явился,

Тотчас приходит к моей госпоже и без устали врет ей.

Та же его угощает и слушает жадно рассказы,

Тяжко печалится сердцем, и с век ее падают слезы,

130 Как то обычно для жен, потерявших мужей на чужбине.

Стал бы, старик, ты и сам мастерить всевозможные сказки,

Если бы плащ и хитон кто-нибудь тебе дал, чтоб одеться.

Нет, наверно давно уж собаки и быстрые птицы

Кожу содрали с костей у него, и душа отлетела!

135 Либо он рыбами съеден морскими, а кости на взморье

В месте безвестном лежат, и песком занесло их глубоким.

Так он там и погиб. Друзьям же остались печали

Всем, а особенно мне. Нигде уж иметь не придется

Доброго мне господина такого, куда б ни пошел я, -

140 Если бы даже к отцу и к матери снова явился

В дом, где я родился, где когда-то был выкормлен ими.

Даже об них я не столько печалюсь, хоть очень хотел бы,

В крае родном побывав, увидать их своими глазами.

Лишь об одном Одиссее тоскую я здесь непрерывно.

145 Просто по имени звать, хоть и нет его здесь, не дерзаю:

Слишком меня он любил и сердцем болел непрестанно.

Милым его я всегда называю, хоть он и далеко!"

Снова, ему отвечая, сказал Одиссей многостойкий:

"Друг мой! Так как ты все отрицаешь и очень уверен,

150 Что Одиссей не вернется, и дух твой всегда недоверчив...

Я, однако, не просто скажу, а с великою клятвой:

Он вернется домой! Награду ж за добрую весть мне

Дашь ты, как только вернется обратно и вступит он в дом свой.

Платье прекрасное - плащ и хитон - ты тогда мне подаришь.

155 Раньше я ничего не приму, хоть и очень нуждаюсь.

Мне ненавистны настолько ж, насколько ворота Аида,

Люди, которых нужда беззастенчиво лгать заставляет.

Будь мне свидетелем Зевс, потом этот стол твой радушный,

Этот очаг Одиссеев, к которому я сейчас прибыл, -

160 Все совершится воистину так, как тебе говорю я:

В этом году еще к вам Одиссей, ты увидишь, вернется!

Только что на небе месяц исчезнет и сменится новым,

В дом он вернется к себе и жестоко расправится с теми,

Кто унижает супругу его и блестящего сына".

165 Так, Евмей свинопас, ему отвечая, сказал ты:

"Ни награжденья тебе я не дам за хорошие вести,

Ни Одиссей к нам, старик, не вернется домой. Но спокойно

Пей, и начнем говорить о другом. А об этом не нужно

Напоминать мне. Печаль неизбывная мне заполняет

170 Сердце, как только мне кто о хозяине добром напомнит.

Нет, оставим-ка клятвы! Вернется ли, нет ли в Итаку

Царь Одиссей к нам, как все бы желали мы - я, Пенелопа,

Старый Лаэрт и подобный богам Телемах, - но печалюсь

Я неутешно о сыне теперь, что рожден Одиссеем, -

175 О Телемахе. Как нежная отрасль богами взращен он.

Я уже думал, что станет отца своего он не хуже

Между другими мужами осанкой и видом прекрасным,

Но повредил рассудительный дух его - бог ли какой-то

Иль человек: он поехал собрать об отце своем вести

180 В Пилос священный. Его возвращения в тайной засаде

Знатные ждут женихи, чтобы совсем уничтожить в Итаке

Даже и имя рода Аркейсия, равного богу.

Будет, однако, о нем: все равно, попадется ли он им

Иль ускользнет, и над ним прострет свою руку Кронион.

185 Ты же, старик, расскажи мне теперь о твоих злоключеньях,

И расскажи обо всем совершенно правдиво, чтоб знал я:

Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом?

И на каком корабле ты приехал, какою дорогой

К нам тебя в гости везли корабельщики? Кто они сами?

190 Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам добрался ты".

Вот что, ему отвечая, сказал Одиссей многоумный:

"Я на это тебе совершенно правдиво отвечу.

Если б мы оба с тобой запаслись на довольное время

Пищей и сладким питьем и, пируя все дни безмятежно,

195 В хижине этой сидели, другим предоставив работать, -

То и тогда нелегко бы в течение целого года

Было бы мне рассказать о моих тебе муках душевных, -

Сколько их всех перенес я по воле богов олимпийских!

С гордостью это скажу: из пространного Крита я родом.

200 Мужа богатого сын. Родилося и выросло в доме.

Много также других сыновей от законной супруги.

Мать же моя не законной была - покупною рабыней.

Но относился ко мне как к законнорожденному сыну

Сын Гилаков Кастор, и отцовством его я хвалюся.

205 Он в то время на Крите, как бог, почитался народом,

Был богат и удачлив, имел сыновей достославных.

Керы смерти, однако, пришли, и в обитель Аида

Ими он был унесен. Имущество все поделили

Гордые дети его, меж собой жеребьевку устроив.

210 Мне же не дали почти ничего, только дом уделили.

В жены, однакоже, дочь богатых людей мне досталась

За добродетель мою, ибо не был умом я ничтожен,

Не уклонялся от битв... Теперь это все миновало!..

Все же, взглянув на жнивье, по нему без труда ты узнаешь,

215 Что там за нива была: извели меня только несчастья.

Дерзкой отвагой меня одарили Арес и Афина.

С силой ряды прорывал я. Храбрейших товарищей выбрав,

С ними в засаду я шел, беду для врагов замышляя.

Мыслью о смерти мое никогда не тревожилось сердце.

220 Первым бросаясь вперед, поражал я копьем моим острым

В поле противника, мне уступавшего ног быстротою.

Был таким я в боях. Полевых же работ не любил я,

Как и домашних забот, процветание детям несущих.

Многовесельные были всегда корабли мне желанны,

225 Битвы, и гладкие копья, и острые медные стрелы.

Грозные ужасы эти, других приводящие в трепет, -

Мне они нравились. Боги любовь к ним вложили мне в сердце.

Люди несходны: те любят одно, а другие - другое.

Прежде еще, чем ахейцев сыны появились под Троей,

230 Девять уж раз на судах быстроходных с мужами ходил я

В страны мужей чужеземных. И там добывал я немало:

Много и сам выбирал из добычи, по жребию также

Многое мне доставалось. И дом у меня умножался.

Страх и почтение стал вызывать я повсюду на Крите.

235 После ж того как Зевес протяженно гремящий замыслил

Гибельный этот поход, колени расслабивший многим,

Славному Идоменею и мне с ним поручено было

К Трое вести корабли. Отказаться никак не возможно

Было бы мне: пересуды и толки пошли бы в народе.

240 Девять лет мы, ахейцев сыны, воевали под Троей.

В год же десятый, как город высокий Приама мы взяли,

Морем домой мы отплыли, и бог всех ахейцев рассеял.

Мне, несчастному, злое замыслил Кронид-промыслитель.

Месяц лишь дома провел я с детьми и с законной женою,

245 Радуясь сердцем на них, на богатства мои. А чрез месяц

Вдруг потянуло меня в Египет поехать, хороших