споткнется. У него две руки, да и меня мать родная не с одной рукой ро-
дила. Погодим сегодня, посмотрим, что будет завтра. Коль увижу, что про-
езда нет, соберу ватагу молодцов. Будем за татарами и мунгалами следом
ходить, за пятки их хватать. Не дадим покоя, пока в землю их не вобьем
или сами не свалимся. Пойдем, Савелий, со мной!
места не покину. Ты на коне, а я с топором. Оба будем одно дело делать.
вдруг вернулся:
жив, ускакал из плена на татарском коне. И конь же у него - отборный!
Как бежит - земля дрожит, из ушей и ноздрей дым валит.
Привез от него грамотку и помчался обратно. Я его мельком видел. Он мне
сказал: "Передай, коли встретишь, тятеньке, Савелию Микитичу, мой низкий
поклон. Чести своей, сказал, не замараю и татарам спину не покажу. Раз я
перенес татарскую неволю, второй раз меня туда не заманишь..." Ну, про-
щай, Савелий! Бог весть, увидимся ли с тобой еще! Времена-то настали ка-
кие!
ускакал. Савелий вернулся на стену. Теперь, когда он услышал, что сын
его жив, все ему казалось светлее: и снег ярче, и голубая даль при-
вольнее... Он сел на приступок стены и опустил голову на руки. На него,
казалось, смотрели серые глаза Торопки, улыбалось веснушчатое худое его
лицо. "Теперь Торопка-ловкий удалец,-думал Савелий,-ездит он на красавце
коне, точно сам Егорий храбрый..."
стене, где ей предстояло отбиваться от врагов. Определенные участки за-
нимали "ремественники"; плотники, каменщики, шорники, кузнецы и прочий
рабочий люд. Отдельно стояли купцы со своими сидельцами. Была тут и сме-
шанная толпа. Защитой города ведал боярин Вадим Кофа. Избрали его на ве-
че всем народом за прямоту, усердие и воинские заслуги. Князь Юрий Инг-
варевич утвердил его, отправляясь в Дикое поле.
той бороде всадника, боярин Кофа, Вадим Данилыч, и днем и ночью показы-
вался в разных местах города, объезжал валы, проверяя, всюду ли стоят
защитники? Много ли сложено камней для метания, востры ли мечи, сколько
заготовлено запасных колчанов с закаленными стрелами? Привезена ли вода
с реки?
валы так обледенели, чтобы нельзя было ноги поставить. Имейте под рукой
котлы с кипятком, запасную воду в бочках и дров вволю. Каждый стой на
своем месте, знай свое дело и не покидай сторожевого поста. Не смотри
перед собой, а поглядывай во все концы. Враг хитер, подберется темной
почкой, а днем притаится. А ты не зевай!
так вниз и скатится!
рос был занят: то он волочил бревно, то тащил на салазках кадушку с во-
дой, то нес вязанку дров. Как-то боярин прискакал на стену туча тучей.
Остановился около Савелия, приставил козырьком ладонь к глазам, долго
смотрел вдаль, туда, где расстилались засыпанные снегом рязанские поля,
застонал и сказал:
придется увидеть горе горемычное, придется кровью умыться.
чиниться, что ж делать нам, простым ратникам? Еще солнце светит над Ря-
занью, еще мы вольным морозным ветром дышим, еще руки наши не опусти-
лись, еще мы можем постоять за отчую землю!
сударь, храбрый князь Юрий Ингваревич? Где все витязи, богатыри,
удальцы, узорочье рязанское?
русские земли и, пока не насытится нашей кровью, отсюда не уйдет.
гоняя сон, он все так же зорко смотрел вдаль, на снежные равнины. Солнце
поднялось из-за золотисто-багровых туч, протянувшихся над самым небоск-
лоном. С высокого вала было видно далеко, на десятки верст. Равнина была
пустынна, кое-где чернели одинокие дубки.
ясь в дымчатую даль. По снежной равнине рассыпались черные точки. Они
двигались, прибывали, ползли торопливо, точно муравьи на белой холстине.
Они уже разделились потоками, отклоняясь в разные стороны. Вскоре можно
было различить мчавшихся всадников.
по пустынным улицам к дому воеводы. Тот ехал навстречу, подгоняя белого
коня.
валят!
набат!
открыты. Внутри перед иконами в золотых и серебряных ризах мирно свети-
лись лампады. Старый пономарь в длинном подряснике, с заплетенной косич-
кой, подметал веником каменный пол.
благословения звонить не приказывает.
наря! - Савелий ухватил пономаря и поволок его за собой.
крепких рук Савелия.- Он теперь на покое, слепенький.
рытых глазах. Он слышал разговор и, протянув руки, уже шел, спотыкаясь,
к Савелию.
кола, большого или малого...
потолке свешивались разной толщины веревки. Слепой звонарь ощупал их,
уцепился за одну крученую, самую толстую, и переспросил:
около колокола не было! Валяй вовсю! Бей тревогу, бей набат!
но натягивать веревку. Сверху, с колокольни, полились частые, необычные
удары большого колокола, вызывая тревогу, щемящее чувство неизвестной
беды, набежавшего горя.
дня не хотели верить, теперь обрушилась воочию; колокол сзывал всех на
стены, на защиту города.
цу, останавливались, прислушивались и бежали дальше, к стенам. Во всех
концах города церкви подхватили призыв, и звонари ударили в большие ко-
локола.
набатный звон призывал людей браться за мечи и топоры - встречать незва-
ных страшных гостей.
ривался, как приближалась черная конная масса, ощетинившись копьями. Он
видел, как по ту сторону реки выбегали из дворов люди, размахивая рука-
ми, указывали на зачерневшую степь. Одни бежали к воротам Рязани, дру-
гие, на санях и пешие, подхватив узлы на спину, уходили вверх по берегу
реки, угоняя скот в сторону засыпанных снегом лесов.
коряли бег коней. Наконец передовой отряд на светло-рыжих конях, с ди-
ким, бешеным воем, гиканьем и свистом прискакал к стенам Рязани и оста-
новился в облаке пара от разгоряченных коней. Всадники замолчали. Непод-
вижно рассматривали они высокие земляные валы, покрытые ледяным накатом,
на валах дубовый тын с узкими прорезями, сквозь которые показывались го-
ловы защитников Рязани.
ряд, медленно потянулись вокруг города. Передний монгол держал значок:
длинное копье, с верхушки которого свешивался рыжий конский хвост. За
ним ехал всадник в золоченой кольчуге и в серебряном сверкающем шлеме с